|
Игра с подачи Беккера |
 |
| С помощью нескольких сотен операций елка северных пород превращается в произведение искусства |
Музыкальные колебания
В тот жаркий июль 2001 года ничто не предвещало событий, после которых вся работа фабрики пойдет кувырком. Всего несколько месяцев прошло после того, как фортепианная фабрика вылезла из очередного банкротства. Да и вообще лето для производителей пианино и роялей — время спокойное. Спрос фактически отсутствует: музыканты дают мало концертов, а руководители учебных заведений, не думая об обновлении инвентаря, вслед за учащимися уходят отдыхать. Даже выпускающая больше всего "живых" клавишных инструментов на территории бывшего СССР белорусская Борисовская фабрика музинструментов летом на месяц останавливает производство. Мертвый сезон.
— Такого никогда раньше не было,— гендиректор фортепианной фабрики "Я. Беккер" Елена Смотрова, похоже, до сих пор не верит в случившееся.— Прямо бум какой-то.
Буквально в один день она получила несколько факсов от руководителей российских региональных организаций и частных лиц с предложением продать им по предоплате партию пианино или роялей. А Новосибирская консерватория даже предлагала разместить сборочное производство петербургских инструментов в своем городе. Больше всего удивляло, что покупатели были российские: для предприятия, привыкшего продавать 90% продукции за рубеж по цене, близкой к себестоимости, это стало сюрпризом.
 |
| Гендиректор "Беккера" Елена Смотрова уверена, что чиновники, говоря о скорых заказах на петербургские пианино, просто пускали ей пыль в глаза |
Радость от полученных денег скоро сменилась тяжелым раздумьем. Значительная часть заказов пришлась на пианино, но как раз перед этим на фабрике стали всерьез размышлять, не свернуть ли производство малорентабельного продукта, чтобы переключиться на выпуск инструментов, приносящих высокую прибыль,— кабинетных и концертных роялей.
В советские времена основной продукцией Ленинградской фабрики были именно пианино. "Красные Октябри" распределялись по школам и другим общеобразовательным учреждениям. Однако с уходом в историю госзаказа от Ленинградской фабрики ушли и ее потенциальные потребители.
— А коммерческие учебные заведения берут ваши пианино?
— Безусловно,— говорит Елена Николаевна.— Но это крохи по сравнению с тем, что мы можем производить. Даже те школы, которым местный бюджет что-то выделяет на обновление инвентаря, берут не новые пианино, а какие-нибудь бэушные "дрова", которые им достаются порой по цене вывоза.
— Дрова-то, наверное, вашей фабрики?
— Безусловно,— по инерции продолжает гендиректор, но тут же поправляется.— Как правило, их состояние — следствие не плохой работы фабрики, а нещадной и неправильной эксплуатации инструмента.
 |
| Рабочие не намерены покидать фабрику, несмотря на желание топ-менеджеров втрое сократить персонал |
Инструмент для извлечения прибыли
То, что производить рояли выгоднее, чем пианино, знали и предыдущие руководители "Беккера". Однако экспорт пианино обеспечивал большой оборот. Не принося прибыли, он позволял не прибегать к болезненной процедуре сокращения штата и внушал доверие банкам-кредиторам. Но кредиты часто не возвращались, и время от времени фабрика лишалась заложенных производственных площадок.
— Если говорить о рентабельности, то выгоднее всего нам выпускать табуретки и всякую там мебель,— говорит Елена Николаевна.— А что? Оборудование есть, спрос приличный. Но если мы перейдем на производство столов и табуреток, то к роялям уже не вернемся никогда. Мало кто рискнет покупать дорогой рояль у предприятия, которое делает табуретки. А еще нам просто негде будет выпускать музыкальные инструменты.
В общем-то, так оно и есть. Но надо иметь в виду, что директор представляет мажоритарных акционеров фабрики, которые владеют несколькими крупными петербургскими бизнес-центрами и еще каким-то кварцевым заводом. Основные деньги делаются там. Фабрика по производству известных клавишных инструментов для ее хозяев нечто вроде украшения. Пользы от нее почти никакой, но смотрится престижно. Тем не менее, исходя из логики, что производство роялей — тоже бизнес, акционеры наказали руководителям фабрики в кратчайшие сроки вывести ее на рентабельный уровень. Сейчас и пианино, и роялей выпускается примерно поровну. На пианино предприятие ничего не зарабатывает, на каждом рояле — от 15% до 20%.
 |
| Штатный настройщик Борис Григорьевич Гуркин знает много классических музыкальных произведений, но любит "Мурку" |
Директор делает паузу.
— Впрочем, есть один важный для предприятия покупатель, который до сих пор просит ставить на наших инструментах марку "Красный Октябрь".
— Кто?
— Оптовики Вьетнама.
Гендиректор говорит, что для повышения рентабельности разработан план из трех составляющих. Он подразумевает переход на использование импортных комплектующих, в частности чешской механики (приспособления, передающего усилия от клавиш к молоточкам, бьющим по струнам), акцент на выпуск элитных роялей со спецотделкой, а также сокращение рабочих мест.
— Не вижу ничего зазорного в том, что предприятие станет эдаким ателье по выпуску дорогих и элитных инструментов,— вторит главе предприятия директор по экономике Андрей Ростовцев.
Людей, кстати, уже сокращают. В начале года на предприятии работало 300 человек, сейчас — 240. Скоро останется не более 100. Начальники говорят, что народ с фабрики уходит неохотно. Хотя относительно высокая зарплата здесь только у сотрудников рояльного производства — семь-десять тысяч рублей, у остальных в среднем около трех.
"И родители богатые, и девочка талантливая"
С технологией выпуска клавишных инструментов нас знакомит Андрей Ростовцев. Выясняется, что по экономическим и звуковым характеристикам лучший материал для деревянных деталей петербургских пианино — это елка. На фабрике все так и говорят: не хвойные породы и не ель, именно елка. А, например, клавиши из слоновой кости, стратегические запасы которой я тщетно искал на предприятии, в мире не делают уже лет сто. Ее заменяет специальное полиэфирное покрытие.
Главное отличие пианино от рояля — не столько длина струн, сколько их вертикальное расположение. Понятно, что из-за этого звук идет вверх, а не вширь, как у рояля. Поэтому у рояля звук кажется сильнее и насыщенней. Однако если отпускная цена у пианино "Аврора" 36,4 тыс. руб., то у самого простого рояля "Миньон" с отечественной механикой — уже 123,2 тыс. руб.
 |
| Российским заказчикам на предприятии всегда рады — они платят больше, чем иностранцы |
— Раньше пианино стоило 640 руб., и мне надо было работать два месяца, чтобы его купить,— вспоминает Лев Залманович.— Теперь для этого работай почти год.
Часовой обход предприятия не выявил людей, умеющих играть на фортепиано. Наконец нам рекомендовали штатного настройщика Бориса Григорьевича Гуркина.
— Что вам сыграть? — спрашивает Гуркин, глядя, впрочем, не на нас, а на директора по экономике.— Многим нравится вот это.
Настройщик бросает руки на клавиатуру и оглашает демонстрационную комнату аккордами "Мурки". "Кольца и браслеты" еще долго крутятся у меня в голове.
Наблюдая за тем, как Борис Григорьевич играет бессмертное произведение, я уже знал главную особенность петербургских роялей и пианино: жесткий ход клавиш. Как говорят специалисты, это следствие более затянутой механики. Проще говоря, молоточки и прочие музыкальные детали "Беккера" очень плотно соприкасаются друг с другом, что заставляет пальцы нажимать на клавиши с определенным усилием.
— А почему вы считаете, что это недостаток? — удивляется гендиректор.— Вот на днях у нас были покупатели, одна семья: и родители богатые, и девочка у них талантливая. Так вот, для пальчиков этой девочки больше годится не чешский Petrof, а именно Becker. Точно так же у музыкантов: кому-то больше подходит Bechstein, кому-то Faziolli, а кому-то наш Becker.
Как-то невпопад спрашиваю, кому подходит продукция Борисовской фабрики музыкальных инструментов.
— Белорусы нам не конкуренты,— отрезает Андрей Ростовцев.— Они работают в другой ценовой нише и пианино из ДСП делают.
Рассказ директора по экономике прерывает звонок мобильного телефона.
— Извините,— говорит Ростовцев и пытается понять, где лежит трубка. Телефон играет скачанную из интернета "Мурку".