Самое интересное в истории с баттлом — не он сам по себе, а то, почему мы все это смотрим и слушаем. Обозреватель "Огонька" — о рекорде минувшей недели: ролик рэп-баттлеров Оксимирона и Гнойного посмотрели более 11 млн человек
Рэп-баттлеры Оксимирон (слева) и Гнойный поспорили о своем на всю страну
Фото: youtube.com/versusbattleru
На прошлой неделе миллионы россиян в одночасье узнали слова "баттл" и "панч", а также изысканные имена рэп-исполнителей; многие значительно расширили свои представления о жанре — с прошлой недели стыдно не знать, что рифмованные оскорбления в рэп-баттле есть часть концепта, они строго формализованы и это не импровизация, а подготовленный заранее текст и т.д.
Число посмотревших ролик "Оксимирон/Гнойный" уже перевалило за 11 млн, и в этом парадокс: в поединке мы не обнаружим ничего вызывающе, пленяюще нового. Самой культуре рэпа в его современном виде лет 40 (1970-е, США), культуре баттлов (словесные поединки, "переругивания" рэперов) примерно столько же. Об укорененности баттла в мировой культуре уже сказано достаточно. Коллега Дмитрий Бутрин в “Ъ” даже провел параллели между рэп-баттлами и поэзией скальдов (IX век); при желании — в том, что касается пластической части, мимики и движений — можно найти и более ранние аналогии с ритуальными туземными танцами, имитирующими угрозу или нападение. А их корни, в свою очередь, мы обнаружим в повадках зверей — а откуда еще люди заимствовали, как не у животных?.. И не в том ли подсознательная притягательность баттлов, что зрители откликаются на самые древние инстинкты? С основными темами состязания тоже ничего нового. О чем всегда спорили поэты? О том, кто честнее, кто свободнее, кто "первичнее". Теперь вот об этом же — только рэпом.
Популярности баттла в Сети — парадокс — мы должны быть обязаны общей усталости от телевизора. Это история не о рэпе, а о том, что телевизор в его нынешнем виде ментально устарел
В самой по себе цифре просмотров есть какая-то иррациональная, завораживающая энергия: поскольку речь идет о почти 10 процентах жителей России, это не шутка. Но и тут ничего удивительного: выражение "ролик собрал в YouTube" становится привычным атрибутом культуры. Ну вот представим крайнюю ситуацию — что когда-нибудь какой-нибудь ролик в России посмотрят, например 120 млн, а мы доживем и до этого. То есть вся страна — за исключением стариков и младенцев. О чем это будет говорить? Только о том, что интернет стал повседневностью, частью жизни. Так и тут: это новость не о рэпе, а о новой медийной реальности.
Спонтанный ажиотаж четко укладывается в логику общества потребления: среди множества вариантов потребления есть еще и странное желание ощущать себя современным, "быть на острие жизни". Раньше это касалось приобретения модных товаров или гаджетов, а теперь переместилось в область символического. Анекдот из жизни, рассказанный Маратом Гельманом, исчерпывающе иллюстрирует это:
— Классный мужик, хочешь, познакомлю?.. Пентхаус в центре...
— Сколько у него подписчиков в Twitter?..
— ...свой автопарк, дом на Новой Риге, вилла за границей...
— Сколько. У него. Подписчиков. В Twitter?
Боязнь отстать от жизни, оказаться в прошлой жизни, стать несовременным — тоже потребительский инстинкт. И рэп-баттл тут попал в самую точку. Почему эта культура именно сегодня, а не 10 или 20 лет назад, опознана в России как метафора ультрасовременности? Во-первых, люди тут узнают ритм времени: эта манера перманентной словесной угрозы, едва не переходящей в применение физической силы — но именно "едва",— точнее всего выражает нашу привычную манеру поведения: это мы все так теперь живем, это нам навязывают в качестве нормы по телевизору и в новостях. Подступить вплотную — и грозить, грозить, грозить. Это ощущение "на грани", конечно, типично, для русской разборки. Жесткостью спора удивить нас сегодня нельзя — мы это видим и слышим в эфире теперь ежедневно, но в баттле спор ведется по строгим правилам (пока один говорит, другой молчит), спорящие находятся в равных условиях, а суд объективен.
Раньше у нас высшим признанием считалось "попасть в телевизор", но теперь — что существенно — модным становится именно то, что "вне телевизора". Рэп-баттл трудно представить на каком-нибудь российском телеканале. Из всего этого можно сделать вывод, что бешеная популярность баттла вызвана не "на пустом месте", а продиктована именно усталостью от телевизора. То есть — парадоксально — популярности баттла мы должны быть обязаны именно телевизору, только в негативном смысле. "Черный ящик" так долго держал людей в черном теле, навязывая им представление о мире в духе передач Малахова или политических шоу, что возникло, наконец, отторжение, усталость (судорожные движения теленачальников последнего времени подтверждают, что они тоже это понимают). Это опять же история не о рэпе, а о том, что телевизор в его нынешнем виде ментально устарел. Получается, это не открытие чего-то нового, а констатация кончины старого.
Наконец, последний вопрос, который всех интересует не в последнюю очередь (и подтверждает нашу зависимость от общественного мнения): настоящая это культура или нет? Можно ли ею восхищаться открыто или все-таки чуть-чуть стесняясь? Это прилично или неприлично?
Первое, чему многие были поражены,— это, в общем, довольно оригинальный, глубокий и образный язык. В баттлах запрещены простейшие глагольные рифмы — это заставляет в прямом смысле язык шевелиться. Рваный ритм ничуть не отменяет своеобразной мелодичности. Завораживает обилие новых рифм за счет заимствованных иностранных слов. Низкое и высокое уживаются вполне органично. Русская культура в очередной раз доказала свою эластичность — возможности языка не исчерпаны. При всем этом у обоих авторов в арсенале не только новояз и "внешние займы", но и родная классика — цитируют многих и в невероятно широком диапазоне, от поэтов Серебряного века до Егора Летова. И затрагивают все животрепещущие темы современности, от Донбасса до митингов, поднимая вполне вечные вопросы из серии "кто мы, как жить, что считать правдой, что такое быть честным".
Слушая все это, вспоминаешь многолетние потуги Министерства культуры или образования привить любовь школьникам к классике. Стихотворение Николая Гумилева "Слово", которое цитировал Оксимирон, на прошлой неделе услышали 10 млн человек. Возникает шальная мысль: популяризацией русской культуры рэп занимается успешнее, чем государство.
Короче, русский рэп всем вроде бы хорош. Но есть все же серьезный изъян, непреодолимая преграда, удерживающая его за порогом культурного явления, претендующего на приличность: бытовой, обыкновенный, пещерный шовинизм. Могут возразить: оскорбления по национальному признаку или по признаку сексуальных предпочтений имеют вид игровой, "эстетический" — так принято в микросообществах, то есть "ничего личного". И все же. Мы знаем, что современная культура провокационна и всегда норовит кого-то оскорбить, обидеть, сбросить с корабля и т.д., но вся "провокационность" рэп-культуры почему-то именно к шовинизму и сводится. Когда это становится достоянием миллионов, а значит, автоматически навязывается в качестве общественной нормы, тогда невинная забава превращается в заигрывание со злом.
Кроме того, что это низко, это еще и противоречит основным нормам человечности, сложившимся в мире после 1945 года и оплаченным (Россией в первую очередь) страшной ценой. Забыть об этом невозможно. Да, рэперы — слепок общества, да, мы все грешны; но шовинизм никогда не может быть признан в качестве общественной нормы, даже игровой.