Не первый рост

В мире сейчас наблюдается быстрый экономический рост — особенностью здесь является конкуренция еврозоны и США. Эти страны имеют богатую историю взаимодействия в области роста экономики.

СЕРГЕЙ МИНАЕВ

Хроника ВВП

С экономическим ростом сейчас происходит следующее. Впервые с 2010 года ВВП увеличивается во всех странах одновременно. Более того, рост мирового ВВП по итогам второго квартала нынешнего года даже ускорился по сравнению с 2010 годом — в основном благодаря тому, что эта динамика в странах еврозоны, Японии и Китае оказалась выше ожидаемой. В США ВВП прибавляет уже много кварталов подряд — в истории страны более продолжительный период роста наблюдался только дважды.

Еще в первом квартале обнаружилась удивительная картина: в росте экономики еврозона обошла США.

По данным, обнародованным 3 мая, ВВП в еврозоне увеличился за квартал на 0,5%, в годовом исчислении примерно 2%. Тогда как показатель США — только 0,7% годовых. В марте в еврозоне резко выросли продажи автомобилей, благодаря чему та опередила США в борьбе за звание второго по величине автомобильного рынка в мире (после Китая). Кроме того, обрабатывающая промышленность еврозоны отметилась положительной динамикой, какой там не было уже шесть лет,— в США же темпы роста отрасли падали. Естественно, продолжает сильно разниться уровень безработицы: в США он составляет всего 4,5% экономически активного населения, а в еврозоне — 9,5%.

На новых пунктах

В целом конкуренция США и Европы с 2006 года проходила так. За 2006 год ВВП в еврозоне вырос примерно на 3%, в США — чуть больше чем на 2%. Показатели 2007 года — более 2% в еврозоне, менее 2% в Америке. В 2008 году еврозона прибавила 0,5%, а США показали такой же минус. В 2009-м ВВП в еврозоне снизился значительно сильнее, чем в США,— почти 5% против 3%. Американская экономика в 2010 году восстанавливалась заметно быстрее: рост ВВП на 2,5%, в еврозоне — 0,5%. В 2011-м рост выровнялся — 1,5%. В 2012 году еврозона испытала экономический спад в 1%, а США — экономический рост в 2%. В 2013-м европейский спад продолжился — минус 0,25%, США же продемонстрировали рост в 1,5%. В 2014 году производство в еврозоне вышло в плюс на 1,5%, в США положительная динамика составила 2,5%. В 2015-м ВВП еврозоны прибавил 2%, США — 2,5%. Наконец, в 2016 году и еврозона, и США показали одинаковые темпы роста — немногим более 1,5%.

Соответственно, нынешнее превосходство еврозоны в темпах роста объясняется тем, что она начала выходить из рецессии значительно позже США, так что у нее больше потенциал потребительского спроса и больше свободных мощностей в производстве, чтобы этот спрос удовлетворить.

Рука Вашингтона

Можно вспомнить, что происходило в мировой экономике в 1950–1960-е годы, которые ознаменовались совместным экономическим ростом США и Западной Европы. Ситуацию обусловили начало экономического спада в США в 1958 году и заключение Римского договора о создании Европейского экономического сообщества (Общего рынка) годом раньше, за которым в 1958-м последовала полная конвертация валют.

Американские корпорации получили возможность развивать производство в Европе — обходить таким образом высокие барьеры, тормозящие импорт американских товаров, а также репатриировать свои прибыли, не сталкиваясь с валютообменными проблемами. Эти корпорации имели богатый опыт ведения дел в своей обширной стране и, как сказал один из руководителей компании Olivetti (которая в 1959 году создала первый итальянский компьютер и тогда же купила американскую Underwood Typewriter),

«американский бизнес оказался очень быстрым в понимании глубокого смысла европейской интеграции и осознал ее потенциал намного раньше европейских конкурентов».

Особенно быстрыми оказались автомобильные компании Ford и General Motors.

Европейские правительства в условиях Общего рынка не только не мешали американским корпорациям развивать бизнес на континенте, но прямо конкурировали друг с другом в привлечении американского капитала.

Следует, правда, заметить, что какое-то время (в конце 1960-х годов) исключением здесь была Франция. Так называемый четвертый экономический план французского правительства указывал, что в долгосрочной перспективе экономика Франции в притоке иностранных инвестиций не нуждается. Впрочем, пятый экономический план говорил, что страна должна быть привлекательна для зарубежных инвесторов, и ставил задачу обеспечить удвоение притока американского капитала к 1975 году.

В 1950 году объем глобальной торговли промышленными товарами был вдвое меньше объема глобальной торговли сырьем, а к 1973-му уже на 75% его превосходил. Глобальная торговля в целом в 1960-е годы росла на 40% быстрее глобального ВВП. А глобальные прямые иностранные инвестиции (приобретение иностранцами контрольных пакетов акций существующих предприятий или создание новых) обходили глобальный ВВП в росте в два раза.

Особенно эффектным выглядел тот факт, что наибольшей динамикой отличались иностранные прямые инвестиции в производство промышленных товаров, а не в добычу сырья или в сферу услуг.

В период с 1955 по 1965 год они утроились. И эти инвестиции в западноевропейских странах прибавляли в два с половиной раза быстрее, чем в остальном мире.

В начале 1960-х Европа получала американских инвестиций вдвое больше, чем Латинская Америка, тем самым менялась давно сложившаяся традиция. Если в середине 1950-х годов в Европе была накоплена всего четверть американских иностранных инвестиций в промышленность, то к 1966-му эта доля увеличилась до 40%.

К тому времени в Европе имелось 9 тыс. дочерних предприятий американских компаний — в три раза больше, чем за десять лет до того. При этом 50% всех инвестиций этих компаний осуществлялось за счет прибыли от предыдущих американских вложений, еще 30% обеспечивалось займами на европейском финансовом рынке. Таким образом, приток капитала из самих США составлял только 20% американских вложений в европейскую промышленность.

Именно в эти годы Европа в массовом порядке заимствовала американский стиль менеджмента.

К концу 1960-х доля фирм с американской административной структурой (сочетание централизованной системы инвестиционного планирования и децентрализованной системы производства и продаж товаров) во Франции и Германии достигла 40%.

В те же годы в Европе были созданы массовые рынки потребительских товаров по американскому образцу — граждане, например, привыкли к непременной покупке автомобиля. Также были сформированы условия для роста инвестиций и производства.

Советские люди уже не отличали американцев от европейцев: и те и другие представляли буржуазный образ жизни, официально ведущий к загниванию, а неофициально являвшийся источником американской музыки и четырехдорожечного немецкого магнитофона Grundig (в частности, из кинофильма 1966 года «Берегись автомобиля»).

В результате в той же Германии компании вроде GM или Ford оказались тесно связаны с тамошним автопромом: они вместе добивались от немецких сталеплавильщиков снижения цен и противостояли требованиям профсоюзов повысить зарплаты.

Немецкие и другие европейские компании не только стали более крупными и концентрированными — в американском стиле, но и, следуя тому же примеру, стремились превратиться в транснациональные корпорации. Они открывали дочерние предприятия в США, и к концу 1960-х годов инвестиции европейцев, практически отсутствовавшие в Америке десятилетие назад, достигли там трети объема американских инвестиций в Европе.

Запах нефти

Совместный рост экономик США и Западной Европы в 1950–1960-е годы обусловлен американским интересом к ней, и интерес этот нигде не проявлялся так, как в вопросе о нефти.

Когда США вступали в войну, они были несомненным крупнейшим производителем нефти в мире: два из трех баррелей в мире были американскими. На Ближнем Востоке добывалось только 5%. Более 85% нефти, потребляемой войсками союзников в Европе, поставлялось из США.

После войны во взаимоотношениях США, Европы и стран Ближнего Востока произошли серьезные изменения. Во-первых, США наладили отношения с Саудовской Аравией и обеспечили контроль над международными нефтяными компаниями, которые, как тогда говорили, «получили доступ к самому богатому призу на поле международных инвестиций», то есть к саудовской нефти.

Во-вторых, главный источник нефти для Западной Европы сменился — 85% ее стало поступать с Ближнего Востока. Это сохраняло американскую нефть для нужд самих США (к концу 1940-х годов внутреннее потребление там уже превышало внутреннее производство) и обеспечило послевоенное восстановление Европы.

В-третьих, в связи с экономическим ростом в США и Европе мировой спрос на нефть колоссально увеличился. Быстро росли автомобилизация пригородов, использование тяжелых грузовиков в массовом промышленном производстве и для массовой доставки товаров в торговые точки, невероятно расширилась сфера применения коммерческой авиации, появились новые способы производства пластмасс и удобрений. Все это требовало много нефти, дешевой и прежде всего поставляемой без перебоев.

До войны 90% энергии в Европе давал уголь, кроме того, бесперебойность поставок нефти, как полагали американские власти, зависела прежде всего от лояльности режимов на Ближнем Востоке.

Но все равно нефть в случае с Европой была лучше угля с точки зрения политики, так как европейские шахтеры в большой степени находились под влиянием коммунистов.

Именно после войны власти США наладили такие отношения с американскими нефтяными компаниями, которые можно охарактеризовать как глобализацию: компании добывают нефть за границей, чтобы там же ее и продавать. При этом официальной целью политики было оказать давление на нефтяные компании, чтобы те снизили цены и сделали нефть более доступной для восстанавливающейся Европы, но чтобы уровень прибылей эти компании устраивал.

Стоит сказать, что в конце концов во взаимоотношения США, Западной Европы и международных нефтяных компаний решительно вмешался СССР.

В 1959 году именно из-за советской нефтедобычи в мире возникло перепроизводство нефти.

США тогда добывали 7 млн баррелей в день, а СССР вышел на почетное второе место — 2,68 млн баррелей. На третьем месте находилась Венесуэла с 2 млн, на четвертом — Кувейт с 1,3 млн баррелей.

При этом особое внимание советские власти уделяли по примеру США как раз европейским капиталистическим странам. C 1957 по 1959 год советская нефтедобыча выросла почти на 15%, а экспорт в Западную Европу (прежде всего Италию, Бельгию, Норвегию, Австрию и Францию) удвоился.

Тогда всю нефтедобычу и нефтеэкспорт в капиталистическом мире контролировали семь крупнейших нефтяных компаний, две трети добычи приходилось на пять американских компаний. И в 1959–1960 годах они, жалуясь на конкуренцию со стороны СССР, снизили цену на нефть, добываемую ими в Венесуэле и на Ближнем Востоке, почти на $0,5 за баррель — довели ее до $1. Правительства стран, где велась добыча, возмутились и, указав, что отчисления западных компаний в национальные бюджеты уменьшаются, создали ОПЕК в качестве картеля, борющегося со снижением мировых нефтяных цен.

Как уже говорилось, советское правительство в сфере нефти придавало первостепенное значение Западной Европе. В частности, Никита Хрущев в ходе переговоров с руководством Финляндии заявил, что ни одна капиталистическая страна, как бы она ни снижала цены, не способна продавать нефть в Финляндию дешевле, чем это делает СССР.

Советские экспортные цены действительно сильно снизились. Согласно официальной советской внешнеторговой статистике, средняя экспортная цена на нефть составляла в 1959 году 15,94 инвалютного рубля за тонну, в 1960-м — 13,92 руб., а в 1961-м — всего 12,37 руб.

И это снижение коснулось прежде всего экспорта в капиталистические страны, куда нефть и без того продавалась дешевле, чем в страны социалистические.

Например, в Финляндию в 1959 году она шла по 11,52 инвалютного рубля за тонну, а в 1961-м — по 9,86 руб. В Италию в 1959 году нефть тоже поставлялась из расчета 11,52 руб. за тонну, а в 1961-м — всего по 8,58 руб. В то же время Чехословакия в 1959 году получала советскую нефть по 20,89 руб. за тонну, а в 1961-м — по 20,82 руб.

Подъемная сила

Повышенное послевоенное внимание США к европейской экономике было вызвано прежде всего беспокойством, что американская экономика не выживет, если на выборах 1947–1948 годов в Западной Европе победят весьма популярные там коммунисты и левые социалисты. Ситуация осложнялась тем, что зимой 1947 года в Европе разразился экономический кризис.

Итогом стали доктрина Трумэна (программа сдерживания коммунизма) и реализация «плана Маршалла». Как заявил в 1947-м Джордж Кеннан, тогдашний руководитель отдела планирования Госдепартамента и ведущий разработчик антикоммунистической доктрины, «главное — не победа над коммунизмом как таковая, а возрождение экономики и общества в европейских странах».

«План Маршалла», подразумевавший предоставление денег Европе, в первую очередь был призван предотвратить бегство капитала из европейских стран в США. Также он обеспечил увеличение потребления и инвестиций и сломал тенденцию к дефляции в европейских экономиках. В 1948–1949 годах «план Маршалла» обеспечил 15% вложений капитала в Великобритании, Италии и Франции. А у Германии этот показатель составил 25%.

В едином прорыве

Cоглашение, которое европейские страны должны были подписать с США, в частности, гласило: «Мы обязуемся сбалансировать бюджет, восстановить внутреннюю финансовую стабильность, стабилизировать валютные курсы на реалистичном уровне, создать смешанную экономику, но по настоянию США с преобладанием рыночных сил. На каждый доллар, полученный в рамках плана, должна приходиться эквивалентная сумма в национальной валюте, помещенная в специальный фонд, который может расходоваться только по согласованию с правительством США».

Послевоенное восстановление Европы выстраивалось на базе опыта США с упором на формирование больших компаний, конкурирующих друг с другом на больших внутренних рынках. Параллельно в Европе завершалась так называемая Вторая промышленная революция (создание электронного машиностроения, развитие химической промышленности, массовое производство потребительских товаров).

Быстрый и устойчивый экономический рост в Западной Европе основывался на чрезвычайно высоком уровне инвестиций, кроме того, промышленная база этих стран была разрушена во время войны все-таки не полностью.

Не менее важным было перетекание рабочей силы из сельского хозяйства в промышленность.

Экономический рост стимулировался также увеличением потребления в результате реализации социальных программ: фермеры получали государственные субсидии, безработные — пособия, пенсионеры стали важнейшими участниками потребительского процесса. Все это происходило в условиях беспрецедентного притока американских технологий.

Теперь история одновременного экономического роста в США и Европе повторяется (что сопровождается ростом экономики в остальном мире), причем Америке, стоящей у истоков европейского послевоенного подъема, приходится мириться с ролью отстающего.