В пятницу вечером глава МИД РФ Сергей Лавров перед вылетом в Москву из Нью-Йорка дал пресс-конференцию, на которой поделился с журналистами своим видением итогов недели высокого уровня 72-й сессии Генассамблеи ООН. Главу российской делегации расспросили про отношения между РФ и США, а также про роль Москвы в урегулировании ключевых кризисов — в частности, в Сирии, Ливии и на Корейском полуострове. При этом ситуацию на Украине в этот раз журналисты — а вместе с ними и российский министр — обошли стороной. “Ъ” собрал наиболее яркие высказывания Сергея Лаврова.
Глава МИД России Сергей Лавров
Фото: Stephanie Keith, Reuters
Об атмосфере на встречах в Нью-Йорке
Не сказал бы, что (нынешняя сессия Генассамблеи.— “Ъ”) была переломной. По количеству встреч — примерно то же самое, что в последние годы. По содержанию разговоров тоже мало изменений. В прошлом и позапрошлом году все также говорили, что ситуация (с кризисом в отношениях между РФ и Западом.— “Ъ”) ненормальная и надо ее изменять. Может быть, сейчас это просто гораздо острее ощущается. Но я бы не сказал, что услышал заверения, что сейчас Запад прекратит играть в эти санкционные игры и перестанет игнорировать интересы взаимовыгодного сотрудничества. Но, думаю, осознание этого придет. Жизнь сама заставляет отказываться от этой абсолютно тупиковой линии.
Об отношениях с США
Российско-американские отношения страдают не из-за того, что есть конфликты, а из-за того, что предыдущая администрация поступила по-мелочному, мстительно, заложив эту мину замедленного действия под российско-американские отношения. Я не ожидал такого от лауреата Нобелевской премии мира. Но он, в общем-то, проявил себя, и это до сих пор сказывается.
Сказывается и то, что раздувается кампания по поводу законности избрания президента Трампа и того, что Россия якобы обеспечила это избрание вмешательством в избирательную кампанию. А ни одного факта нам не приводят.
В СССР был такой прокурор Андрей Вышинский (один из организаторов массовых репрессий.— “Ъ”). Он говорил: «Признание — царица доказательств». Современные американские деятели пошли дальше. Для них не признание, а обвинение — «царица доказательств». Это все ненормально.
Очень плохо, что огромный потенциал наших двусторонних отношений простаивает вхолостую из-за русофобской истерии, что международные проблемы страдают из-за того, что Россия и США не могут координироваться.
О роли России в решении кризисов
Вы (министр обращался к задавшему вопрос журналисту.— “Ъ”) как-то собрали в одну кучу — и Корея, и Иран, и Сирия, и Украина, и все это проблема российско-американских отношений. Мне не очень нравится, что некоторые политики во всем назначают ответственной Россию. Вот Россия и Китай должны северокорейскую проблему решить, Россия должна по Сирии сделать то-то и то-то. Нас же назначают ответственными за другие кризисы, вплоть даже до йеменского, к которому мы вообще отношения не имеем.
О риторике Дональда Трампа
Вчера, когда я выступал на Генассамблее, то поддержал тот концептуальный заход (который был в выступлении Дональда Трампа.— “Ъ”) — о необходимости уважать суверенитет, избегать вмешательства во внутренние дела... Под этим может подписаться каждый, особенно если эти принципы будут воплощаться в жизнь.
О Северной Корее
Если говорить об обмене угрозами, то, конечно же, это плохо. Неприемлемо молча смотреть на ядерно-ракетные авантюры Северной Кореи, но так же неприемлемо развязывать войну на полуострове. А если угрозы переводить на язык практических действий, то именно об этом идет речь. Надо остудить горячие головы, понять, что нужна пауза, нужны какие-то контакты. Если есть желающие стать посредниками, я это всячески приветствовал бы.
Посредниками готовы были быть некоторые европейские нейтральные страны. Говорил об этом и (генсек ООН.— “Ъ”) Антониу Гутерриш, что, если в Совбез обратятся с такой просьбой, он, конечно же, постарается ее выполнить. Нет недостатка в тех, кто готов бы был испытать не военный, не санкционный, а политический вариант (решения северокорейской проблемы.— “Ъ”).
Насчет ядерной проблемы КНДР новых предложений у нас нет. Потенциал российско-китайской «дорожной карты» (о прекращении учений США и их союзников в районе Корейского полуострова в обмен на приостановку ракетных и ядерных испытаний Пхеньяна.— “Ъ”) далеко не исчерпан. Мы не слышим объяснимых причин, по которым наши западные партнеры не могут это сделать. Мы не слышим разумных аргументов в ответ на наши предложения все-таки приступить к работе над «дорожной картой» и не слышим объяснимых причин, по которым наши западные партнеры, в том числе США, не могут этого сделать.
О соглашении по иранскому атому
Не только Россия сказала, что нужно спасать программу — совместный всеобъемлющий план действий по Ирану. Это сказали все европейские страны, участвующие в переговорах. Это же говорит подавляющее большинство членов Совбеза ООН.
Программа эта имеет законченный вид, она одобрена резолюцией Совбеза ООН. Вскрывать ее равносильно тому, чтобы перечеркнуть все достигнутое. Это все прекрасно понимают. Если есть какие-то озабоченности у США к Ирану или у кого-то еще к кому-то есть какие-то озабоченности, их надо решать в рамках тех форматов, которые для этого приспособлены.
О Сирии
Сначала надо закончить там борьбу с терроризмом. Но надо и начинать думать о том, как восстановить единство страны. Никакого раздела Сирии допускать нельзя, иначе пойдет цепная реакция по всему Ближнему Востоку. Это то, чего, наверное, некоторые хотели бы добиться — те, кому выгодно поддерживать постоянно здесь хаос, неразбериху.
У нас (военных РФ и США.— “Ъ”) есть так называемый деконфликтинг. Но, наверное, этого мало, когда идет борьба с террором, когда мы уничтожаем террористические очаги в Ракке и Дейр-эз-Зоре, такое фактическое разделение труда проходит. Чтобы добить террористов, нужен не просто деконфликтинг, нужна координация. А американским военным координация запрещена законом о бюджетных ассигнованиях Конгресса. Запрет для Пентагона напрямую. Почему? А потому, что такие законодатели, которым важно не решать конфликты и не развивать выгодные для американского бизнеса проекты с Россией, а посылать сигналы.
О кризисе вокруг Катара
Во всех контактах (с руководством стран Персидского залива.— “Ъ”) мы посылаем один очень простой сигнал: они должны все-таки сесть за стол переговоров, отказаться от ультиматумов и искать общеприемлемое решение. Озабоченности должны быть рассмотрены, и пути удовлетворения озабоченностей на взаимной основе должны быть найдены. Я уверен, что это можно сделать.
Говоря о санкциях против Катара (введенных рядом стран Персидского залива.— “Ъ”), приведу интересный пример разного отношения к мирным гражданам Катара и Сирии. Как известно, Евросоюз ввел очень жесткие санкции против Сирии, которые играют не последнюю роль в гуманитарном кризисе там. Мы не раз призывали к тому, чтобы эти санкции сняли. Две недели назад президент Макрон (французский лидер Эмманюэль Макрон.— “Ъ”) призвал отменить санкции против Катара как минимум в той части, в которой они затрагивают жизнь простых людей. Я тоже призываю снять санкции против Сирии в той степени, в которой они затрагивают жизнь простых людей.
О Ливии
Прошлого, конечно, не вернешь, но наилучшим способом обеспечить мир и стабильность в Ливии, да и в регионе, было бы не бомбить (армию ливийского лидера.— “Ъ”) Муаммара Каддафи только потому, что так кому-то захотелось. Ливия была разбомблена в грубейшее нарушение резолюции Совета Безопасности ООН, которая лишь установила бесполетную зону. Бесполетная зона означает, что не летает авиация в воздушном пространстве. А использовали эту резолюцию члены НАТО, самой демократичной организации в мире — как они себя сами называют,— для того, чтобы бомбить войска Каддафи и охотиться лично за ним… Сейчас накопился, по-моему, достаточно серьезный потенциал, чтобы сдвинуть дело (урегулирование конфликта в Ливии, разразившегося после свержения режима Муаммара Каддафи.— “Ъ”) с мертвой точки. В Париже в июле (между главой правительства национального единства Файезом Сарраджем и командующим Ливийской национальной армией Халифой Хафтаром) были достигнуты определенные договоренности, которые вселяют надежду на то, что процесс завязался и будет развиваться правильно. Ясно, что им (политическим лидерам в Ливии.— “Ъ”) нужно мириться.
О мусульманах-рохинджа
Мы отмечаем, что власти Мьянмы в ответ на призывы стали учитывать и мнение международного сообщества и необходимость обеспечивать гуманитарную составляющую своих действий. Сейчас власти Мьянмы работают над рекомендациями, которые были переданы по линии Международного комитета Красного Креста, а также Международного движения Красного Креста и Красного Полумесяца. Сотрудничают они и с независимой комиссией, которую возглавляет патриарх дипломатии (экс-генсек ООН.— “Ъ”) Кофи Аннан. Мне кажется, сейчас все уже поняли, что ситуацию надо переводить в русло политического диалога.