В четверг, 28 сентября, в Берлине состоится заседание российско-германской стратегической рабочей группы по вопросам экономики и финансов — первого из двусторонних консультационных механизмов, возобновивших свою работу после конфликта вокруг Украины. О том, что радует и беспокоит немецких предпринимателей, работающих в России, а также о том, изменится ли политика Берлина в отношении Москвы после выборов, посол Германии в РФ Рюдигер фон Фрич рассказал корреспонденту “Ъ” Елене Черненко.
Посол Германии в России Рюдигер фон Фрич-Зеерхаузен
Фото: Юрий Мартьянов, Коммерсантъ / купить фото
— Позволяет ли тот факт, что власти ФРГ не обвиняют Россию во вмешательстве в состоявшиеся на днях выборы, надеяться на улучшение двусторонних отношений?
— Я считаю прискорбным, что эта тема (вмешательства.— “Ъ”) постоянно выходит на первый план. С моей точки зрения внимания заслуживает прежде всего тот факт, что в Германии состоялись успешные, демократические выборы и очень заметно возросла явка, причем уже во второй раз подряд. И выборы состоялись при демократическом консенсусе участников этого процесса.
Что касается взаимоотношений с Москвой: не хотел бы сейчас предугадывать или предсказывать, какой будет политика следующего правительства ФРГ в отношении России, но убежден, что в ней субстанциально, предметно ничего не изменится. И это хорошо.
Это связано с тем, что по вопросу германо-российских отношений в ФРГ между фактически всеми важными политическими силами существует широкий консенсус. А заключается он в следующем: нет никакой альтернативы хорошим германо-российским отношениям, и мы обязаны делать все, чтобы развивать их в том же положительном ключе, но в то же время мы намерены и впредь откровенно говорить с нашими российскими собеседниками о проблемах и разногласиях — в надежде на то, что совместными усилиями их удастся решить.
— В четверг в Берлине пройдет заседание стратегической рабочей группы (СРГ) по вопросам экономики и финансов. Правильно ли я понимаю, что подобные встречи, прерывавшиеся после конфликта вокруг Украины, теперь вновь станут регулярными?
— Последнее заседание СРГ состоялось в октябре прошлого года в Москве. В 2014 году действительно произошел подрыв всех договоренностей, которые мы ранее достигли друг с другом и которые должны были соблюдаться. В этой ситуации мы не могли делать вид, что ничего не произошло, у нас не могло идти речи о том, чтобы продолжать вести business as usual. Эти события (в Крыму и Донбассе.— “Ъ”) возымели эффект, который отразился на всех форматах нашего диалога.
За прошедшее время мы пытались предпринять все усилия, чтобы урегулировать конфликт, жертвой которого стала Украина. И одновременно, несмотря на разногласия по этому вопросу, мы пытались достичь позитивного прогресса в других сферах общего интереса.
Но по вопросам развития торгово-экономических связей мы на самом деле диалог полностью и не прерывали. Мы продолжали его в разных формах и форматах, в том числе на уровне статс-секретарей и заместителей министров. Если я не ошибаюсь, полтора года назад в Калуге состоялись переговоры между статс-секретарем Минэкономики ФРГ Матиасом Махником и тогдашним первым заместителем главы Минэкономразвития Алексеем Лихачевым. В этом формате мы пытались обсуждать конкретные темы, которые представляли интерес с точки зрения экономики ФРГ и России, а также вопросы, которые вызывали озабоченность у одной из сторон.
— А о чем пойдет речь на заседании СРГ?
— Стратегическая рабочая группа предоставляет платформу для обсуждения инвестиционных и рамочных условий для германских и российских компаний с целью дальнейшего стимулирования взаимных инвестиций. Для нас здесь прежде всего важно, чтобы было услышано то, что заботит германский малый и средний бизнес. Кроме того, в стратегической рабочей группе обсуждаются особо значимые крупные проекты, которые могут стать маяками в германо-российских экономических взаимоотношениях. Назову для примера высокоскоростную магистраль Москва—Казань, на участие в запуске которой претендуют ведущие германские компании. И наконец, рабочая группа предоставляет возможность освоения новых стратегических сфер сотрудничества — таких, как, например, дигитализация, которая на этот раз станет основной темой заседания.
— Кто возглавит делегации в Берлине?
— С германской стороны статс-секретарь Минэкономики Матиас Махник, а с российской — Алексей Груздев, заместитель министра экономического развития.
— Недавно представители Российско-германской внешнеторговой палаты (ВТП) обратились к властям ФРГ и ЕС с просьбой защитить интересы своих членов от возможных негативных последствий подписанного президентом США закона, позволяющего вводить санкции в отношении европейских компаний, сотрудничающих с российскими госкорпорациями и предприятиями с госучастием. Что может в связи с этим предпринять правительство ФРГ?
— У меня есть такое впечатление, что представители германской экономики здесь в России констатировали то же самое, что до этого констатировало уже правительство ФРГ. А именно — что определенные решения администрации США, которые, подчеркну, пока только обсуждаются, они еще не приняты — будут иметь определенный эффект не только для германо-российских отношений, но и для других стран. Это вызывает у нас серьезную озабоченность. Но поскольку эти решения еще окончательно не приняты, а лишь обсуждаются, мы — Европейский союз — ведем по этому вопросу тесный диалог с администрацией США, потому что вопросами торговли занимается Европейская комиссия.
Президент США Дональд Трамп при подписании подготовленного Конгрессом законопроекта сделал важную оговорку (в рамках так называемого signing statement.— “Ъ”): он настоял на том, что подобные решения (о введении санкций в отношении компаний из ЕС.— “Ъ”) требуют консультаций с европейскими партнерами. Мы доверяем ему в этом, считаем, что так и должно делаться.
— А как могут немецкие власти полагаться на то, что Еврокомиссия в диалоге с США заступится за интересы их бизнеса, если о главном проекте, который может пострадать от новых американских санкций — Nord Stream 2 — представители комиссии не раз высказывались весьма критически?
— Ваш вопрос исходит из определенного анализа, который я разделить не могу. У нас во многих сферах имеются общие интересы, которые мы закрепили в наших общих европейских договоренностях. Европейская комиссия принимает решения консенсусно, и мы исходим из того, что она представляет и защищает интересы всех государств—членов ЕС.
При этом порой правительства некоторых стран (членов ЕС.— “Ъ”) ведут с властями других государств отдельные переговоры по специфическим вопросам.
Но я хотел бы подчеркнуть, что Nord Stream 2 — это коммерческий проект, и он не подразумевает соблюдение каких-то специфических интересов тех или иных правительств. Мы исходим из того, что и в Еврокомиссии этот проект оценивают исключительно с точки зрения бизнеса.
— Большинство немецких компаний остались работать в России, несмотря на наблюдавшийся спад в российской экономике и вопреки санкциям. Оправдалась ли такая тактика?
— За первое полугодие 2017 года оборот торговли между Германией и Россией вырос на 28%, объем германских инвестиций в России находится на рекордном уровне, и повсюду слышна надежда о том, что рост продолжится и в будущем. И это справедливо: российская экономика снова растет, и благодаря успешной денежной и фискальной политике показатель инфляции находится на наиболее низком начиная с 1990-х годов уровне. Германские компании ценят такие стабильные макроэкономические условия очень высоко.
Во время кризиса они действительно сохранили верность российскому рынку и не пытались сломя голову покинуть страну. Эта позиция характерна для германского бизнеса: компании не стремятся заработать в России быстрые деньги, их цель — долгосрочные, стабильные инвестиции. Тем самым в России ими уже непосредственно было создано около 100 тыс. рабочих мест.
— То есть в целом жаловаться не на что?
— Скажу вам так: в момент роста и оздоровления нам не следует забывать о том, что важно для инвестора. Субсидии и налоговые льготы — это прекрасно, но еще более важными представляются две вещи, которые нельзя купить за деньги: доверие и правовые гарантии. Все опросы среди германских и других иностранных компаний демонстрируют, что эти два фактора были ключевыми при принятии решения об инвестициях. Могу ли я положиться на стабильное правовое поле с понятными и прозрачными правилами? Могу ли я рассчитывать на то, что в конечном итоге независимые суды, соблюдая международные стандарты, решат, кто в споре окажется прав?
За последние два десятилетия Россия достигла многого на этом пути. Согласно составленному Всемирным банком рейтингу «Doing Business», в России наблюдается долгосрочная положительная тенденция и защита инвестиций шагнула вперед. Опросы ВТП среди своих членов показывают, что правовая и административная ситуации непременно улучшились. Рейдерские нападения, столь характерные для 1990-х годов, более не представляют серьезной опасности для иностранных компаний (хоть и не остались целиком в прошлом).
И все же кое-что остается сделать. И в этот раз в рамках СРГ необходимо будет обсудить несколько случаев, в которых, на наш взгляд, германские компании столкнулись с несправедливостью и не получили необходимой правовой защиты. Может показаться, что несколько случаев среди более 5 тыс. предприятий, работающих в России,— это немного. Но в вопросах правовой защиты ситуация складывается так же, как и с резиновой оболочкой надувной лодки: даже небольшой порез может привести к плачевным последствиям.
— Вы говорите в том числе про скандал с «Сименс»?
— Беспокойство и неопределенность среди иностранных инвесторов в России усугубились в связи с тем фактом, что даже такая работающая во всем мире компания, как «Сименс», которая представлена в России более 160 лет и создала здесь 3 тыс. рабочих мест, не может положиться на письменные и устные обещания. Основой успешного бизнеса являются надежные договоры. Многое будет поставлено на кон, если мы более не сможем полагаться на то, что условия договоров будут соблюдаться или же их соблюдения можно будет добиться через суд.
— То есть эта история прежде всего сказалась на доверии?
— Ну, во-первых были известные решения Европейского союза, это была вполне предметная реакция. Во-вторых, эта история привлекла очень большое внимание. И не только широкой общественности, но и потенциальных инвесторов, рассматривающих возможности капиталовложений в Россию.
— «Мерседесы», поставляемые в Россию из ФРГ через российских дилеров, тоже наверняка попадают в Крым. Чем это отличается от того, что произошло с турбинами «Сименс»?
— В принципе речь идет о том, что необходимым условием для экономической деятельности является доверие. И в этом смысле принципиального различия между упомянутыми вами примерами нет. Каждый инвестор и экономический партнер должен иметь возможность полагаться на то, что все заключенные договоренности будут соблюдаться. И любой подрыв этого доверия может иметь очень негативные последствия.