«Девушку преследовали дурные товарищи»

3 ноября 1942 года Государственный комитет обороны принял постановление «О формировании женской добровольческой стрелковой бригады». Это подразделение известно куда меньше, чем женские авиационные полки, прославившиеся во время войны. Не в последнюю очередь из-за того, как складывалась судьба инициатора ее создания — комсомолки, кавалера двух орденов, гвардии майора интендантской службы Веры Крыловой.

«Все дороги замощены павшим скотом»

За день до начала войны, 21 июня 1941 года, бюро Новосибирского обкома ВКП(б) приняло решение, называвшееся «Заявление комсомолки т. Крыловой В. П. о положении дел в Татарском районе», в котором говорилось:

«Проверкой, проведенной уполномоченным КПК при ЦК ВКП(б) по Новосибирской области т. Гришиным, установлено, что факты, изложенные в письме комсомолки т. Крыловой В. П. на имя товарища СТАЛИНА, полностью подтвердились».

О чем же, не слишком заботясь о соблюдении правил русского языка, писала вождю учительница Вера Крылова?

«Я комсомолка, мне 20 лет, работаю зав. учебной частью в детдоме №2 г. Татарск Новосибирской области.

В нашем районе руководители партийной организации допускают политические ошибки, которые немедленно нужно разобрать и направить на правильный путь, по которому идет вся наша великая партия. Я не знаю почему наши районные люди молчат, которые имеют партийный билет.

В узких пространствах Советского Союза творят широкие антисоветские дела

Я опишу Вам коротко что творится в нашем небольшом районе. В нашем районе (Татарском) пал скот — несколько тысяч. Большой падеж скота вызван плохим руководством. Корм для скота был и есть, но он был подмочен и сгнил, но кроме этого корма, который был в колхозе, был на станции, его нужно было немедленно перебросить в колхозы, но когда стал падать скот не десятками, а тысячами в сутки, тогда, когда поднялся народ, только тогда собрали из города транспорт и стали перебрасывать корм по колхозам. Скот пал не в одной деревне, не в одном колхозе, а во всех пределах Татарского района. Можно было и были все возможности не допускать падежа скота. Весь павший скот разложили на центральную дорогу от последней деревни Красноярки, до гор. Татарска, пересекая все дороги колхозов, деревень. Все дороги замощены павшим скотом, когда можно этого не допускать. Весь павший скот можно было зарыть, но почему-то делают ошибки наглядно — подымают весь народ. Почему райком партии молчит и не предлагает плохим руководителям исправлять свои ошибки. 14.V.41 г. я с директором детского дома №1 и секретарем райкома комсомола поехала по Татарскому району и обнаружили (так в тексте.— “История”) такое безобразие. Настроение у жителей, которые находятся в колхозах, деревнях,— плохое. Мы проводили с ними беседу. Они прямо говорят, что в узких пространствах Советского Союза творят широкие антисоветские дела».

Описание недостатков районного масштаба на этом не исчерпывалось:

«Кроме того, что произошло со скотом, здесь неблагополучно с машинами, чтобы проводить посев. Не только для посевной погубили весь скот, но и ремонт машин сорван. Все машины как трактора, плуги и т. д. были в МТС, где им делали капитальный ремонт, но он был сделан так, что пока трактористы доехали до пашни, тракторам нужно снова было делать ремонт. Бригадиры не брали трактора, но их руководители насильно заставляли, убеждая, что трактор отремонтирован на 100 с лишним процентов. А если по-большевистски говорить и делать, как это требуется в нашей стране, то трактора и остальные машины в ремонте не были, а если были, то ремонтировались вредителями, которые думали сорвать посевную и этого добились. Вот уже 26.V.41 г., но посевная не закончена, а хоть и делают посев, так испорченными машинами. Посевная сорвана. Так же не все в порядке с пекарней и выдачей норм хлеба».

Кроме того, комсомолка Крылова писала и о непорядках в детском доме, в котором работала:

«Кроме таких безобразий, которыми руководят партийные работники, не все в порядке с воспитанием государственных ребят. Директор детдома Кулышева, член партии. На нее был составлен материал тов. Тенсиным — секретарем Райкома комсомола. Материал он брал от комсомольцев — работников детского дома. Этот материал передали в Райком партии 1-му секретарю Райкома партии тов. Гурже, но он его не расследовал, не уточнил факты, не поступил по-большевистски, а скрыл, и комсомольцев, которые действительно указывали все недостатки, сняли с работы по указанию Гуржа. Весь материал, который был дан в Райком партии — точный, я сама подтверждаю его и отвечаю комсомольским билетом. На нее показывают большинство товарищей, которые знают твердо, по-большевистски знают и подтверждают все факты: расхищение продуктов из детского дома, разложение трудовой дисциплины, агитация среди ребят, а главное — факты несоветского воспитания ребят. Кулышева имеет партийный билет, но он без всяких взысканий, а фактически капитан Дарчук подтверждает, что она исключалась из партии, ее мужа судили как врага народа. Я сама обращалась к Гурже, говорила с ним как с коммунистом, а он мне на все вопросы, которые я Вам пишу, на все антисоветские дела ответил — “закройте с той стороны дверь, у вас еще молоко на губах, молоды вникать в работу партии”. А впоследствии снял с работы без всякого письменного приказа, не имея на это никаких оснований. Секретарю райкома комсомола запретил ходить проверять как воспитывают ребят, не только ходить в детский дом, но и звонить по телефону. Все подробно знает Райком партии, но почему-то молчит, а защищает антисоветские интересы. Я пишу чисто, откровенно, считая, что это долг не только комсомольца, а каждого советского гражданина. В Советском Союзе не нашим людям делать нечего, вредить им никто не позволит».

«За превращение детского дома в притон»

Письмо по стилю напоминало многие тысячи других посланий в ЦК и НКВД образца 1937 года. Но, видимо, информация Крыловой заинтересовала Сталина, и он поручил председателю Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б) А. А. Андрееву, который к тому же был депутатом Верховного совета РСФСР от Новосибирской области, разобраться в делах Татарского района. Итоги проведенного КПК расследования и легли в основу решения Новосибирского обкома ВКП(б), где констатировалось:

«За 5 месяцев 1941 года, по неполным данным, в Татарском районе пало: лошадей — 1988, крупного рогатого скота — 4722, овец — 8055, свиней — 351. Скот падал от бескормицы в то время, как в ряде колхозов корма расхищались, а из полученных 7200 цнт (центнеров.— “История”) жмыха использовано только 3000 цнт. В провокационных целях трупы павших животных складывались по большой трактовой дороге и лежали до последнего времени. Ремонт тракторов в МТС района был проведен плохо, план весенних тракторных работ из 4 МТС не выполнили 3. Сроки проведения весеннего сева сорваны».

«Превратили детский дом в очаг разврата детей и притон, который посещали ответственные работники района и командиры воинской части»

Еще более печальные выводы принесло обследование детского дома №2:

«Установлено, что зав. районным отделом народного образования, кандидат ВКП(б) Шломов, морально разложившийся, совершенно неграмотный человек и директор детского дома № 2, Татарского района, член ВКП(б), Кулышева превратили детский дом в очаг разврата детей и притон, который посещали ответственные работники района и командиры воинской части. Кулышева систематически расхищала продукты, предназначенные для питания детей».

Выяснилось и то, что Крылова до письма вождю безуспешно пыталась обратить внимание на проблемы не только работников Татарского райкома, но и Новосибирского обкома ВКП(б):

«Тов. Крылова обращалась по этим вопросам к находившемуся в Татарском районе секретарю Обкома ВКП(б) т. Соколову, но т. Соколов не только не принял никаких мер на месте, но и не сообщил об этом в Обком ВКП(б)».

В итоге обком постановил:

«1. Предложить областному прокурору т. Румянцеву срочно расследовать на месте факты уничтожения общественного скота в колхозах, преступления в Татарском детском доме №2 и виновных привлечь к судебной ответственности.

2. За допущение уничтожения общественного скота в районе, непринятие мер против провокационных действий с раскладыванием павшего скота по проезжим дорогам, за неправдивое поведение при разборе заявления комсомолки Крыловой, т. Гуржий А. В. с поста секретаря райкома ВКП(б) снять. Просить уполномоченного КПК при ЦК ВКП(б) по Новосибирской области т. Гришина рассмотреть вопрос о его партийности.

3. За попустительство уничтожению колхозного скота и провал сельскохозяйственных работ в Татарском районе зав. райзо (районный земельный отдел.— “История”) т. Колпащикова В. Г. от работы отстранить.

4. За превращение детского дома №2 в притон и зa организацию провокационного выступления воспитанников детского дома против назначения нового директора, Кулышеву с работы директора Татарского детского дома снять, из членов ВКП(б) исключить и отдать под суд.

5. Объявить выговор секретарю Обкома ВКП(б) т. Соколову Л. К. за то, что он, будучи в Татарском районе, зная со слов т. Крыловой о творящихся безобразиях, лично никаких мер к их устранению не принял и даже не сообщил в Обком ВКП(б).

6. Снять Шломова П. С. с работы зав. районо Татарского района и исключить из кандидатов в члены ВКП(б).

7. Отменить приказ директора детского дома №2 о снятии т. Крыловой с работы зав. учебной частью детского дома, как неправильный.

Обязать зав. Облоно т. Яковлева и Татарский райком ВКП(б) в двухдневный срок предоставить т. Крыловой педагогическую работу в школе».

Но на следующий день началась война, и о полном исполнении решения обкома речь уже не шла. К примеру, служивший до партработы в госбезопасности Гуржий не лишился партбилета и продолжал быть, как тогда говорили, ответственным работником.

«Увлеклась и приняла немцев за своих»

А Вера Крылова ушла на фронт, ей присвоили звание военфельдшер, что соответствовало лейтенанту, и в августе 1941 года направили в 586-й стрелковый полк, который в сентябре 1941 года за отвагу и героизм его бойцов и командиров в боях под Ельней получил почетное наименование «12-й гвардейский».

28 ноября 1941 года приказом командующего войсками Западного фронта генерала армии Г. К. Жукова старший военфельдшер Вера Петровна Крылова в числе других совершивших подвиги бойцов была награждена орденом Красного Знамени. В представлении к награде не очень грамотно и складно рассказывалось:

«Тов. КРЫЛОВА в полку с Августа месяца, за время работы проявила себя как одна из лучших медицинских работников в деле оказания мед.помощи в бою командирам и бойцам, а так же активно принимала участие в партийно-массовой работе среди бойцов и командиров. 13.10.41 года наш полк вел бой в районе Андреевск-Песочная после чего попал в окружение, одновременно ряд командиров вышло из строя, тов. Крылова возглавила оторвавшуюся часть обоза в количестве 104 брички, 250 лошадей, 586 бойцов и командиров младших и средних 36 чел. из числа выведенных из окружения раненых 49 чел. с полным вооружением».

В рассказе о тех боях, который в 1942 году после беседы с ней опубликовали в «Комсомольской правде», было намного больше подробностей:

«В октябре отряд, в котором служила Вера Петровна, попал в окружение. Командир санитарной роты был ранен, и старший военфельдшер Крылова была назначена на его место. Она двигалась со своей ротой вслед за полком туда, на восток, к Москве. Дорога была тяжелой. Шли ночами по лесным тропам, болотам. У села А. немцы устроили отступающей колонне засаду. Отряд попал под пулеметный обстрел. Вера Петровна двигалась с обозом. Она была накануне легко ранена шальной нулей и лежала в повозке.

Как только послышались первые залпы, к обозу подскакал комиссар.

— Командир роты,— сказал он, обращаясь к Крыловой,— ломайте повозки и рассредоточивайтесь. Пробиваться к своим будем одиночками.

— Что ломать,— спросила Крылова,— и аптеку тоже?

Ей почему-то в это время больше всего было жаль бить склянки с медикаментами. Может быть, она вспомнила о склянках потому, что именно ей пришлось комплектовать полковую аптеку.

Но комиссар уже не мог ответить на ее вопрос. Он был убит автоматной очередью и свалился на землю.

Крылова спрыгнула с повозки и схватила за повод коня. Санитары, подносчики раненых, ездовые смотрели на нее. Она была командиром роты, и они ждали ее приказаний. Кое-кто из малодушных бросился к лесу. Вера Петровна и сама не помнит, как очутилась на коне.

— Куда? — крикнула она беглецам.— За мной, на немцев!

И смелые пошли за ней. А те, кто был потрусливей, засовестились перед девушкой и пошли вслед за смелыми.

В эту тяжелую ночь Веру Крылову видели на самых горячих участках боя.

Под ней убили двух коней. Ей подвели третьего.

Вокруг нее уже сгруппировалось несколько отчаянных бойцов. Они и охраняли своего командира и помогали ему.

Немцы не выдержали удара и стали отступать.

— Тогда я позвала бойца Петунина,— говорит Крылова,— и сказала ему: “Веди бой, не подпускай немцев к дороге”.

Пока я переправляла обоз, немцы опомнились, сообразили, в чем дело, и давай снова наступать.

В это время подошли наши артиллеристы. Орудия и минометы быстро были расставлены. Открыли огонь. А наши, как услышали, что своя артиллерия в действие вступила, воспрянули духом — да на немца. Кто верхом, кто пешком. И гонят так, что не остановишь. Сколько мы их тут перебили, жутко! И у нас много раненых было».

Говорилось в статье и о том, как Вера Крылова ненадолго попала в плен:

«Увлеклась и приняла немцев за своих. Подскакала, а немецкий офицер схватил лошадь за повод. Не успела она опомниться, как солдаты стащили ее с лошади. Кто-то ударил прикладом по голове, и Вера Петровна потеряла сознание. Хорошо, что Шульбанов был поблизости. Срезал он автоматной очередью офицера, солдат. И когда Крылова открыла глаза, все было кончено. Шульбанов довел своего командира до повозки и — к лесу».

Сколько в этих историях было истины, а сколько было прибавлено, чтобы поднять боевой дух читателей газеты на фронте и в тылу, сказать трудно. Но боев, описанных в статье, было гораздо больше, чем в представлении к награде:

«Две недели,— говорилось в “Комсомольской правде”,— Вера Крылова вела отряд к своим. Она дала три боя и, прорвав вражеское кольцо, вышла к Серпухову. Это было 19 октября».

В той же статье рассказывалось и о других подвигах командира санитарной роты Крыловой. О том, что она была ранена под Алексином и под Юхновом. А в январе 1942 года отличилась в боях за город Кондрово:

«При наступлении на Кондрово,— рассказывалось в статье,— она пошла с лыжным батальоном в тыл к немцам, чтобы сдавить их у города железными клещами. Это была трудная дорога через сугробы, заснеженные поля, замерзшие речки, болота. Но девушка не отставала от бойцов.

В бою при деревне С. полк Веры Крыловой потерял своего командира.

— Я как раз выходила из штаба, смотрю: скачет адъютант, а с ним пустая лошадь. Спрашиваю, где командир. Он отвечает: “Убили”. Я ему: врешь! А он: “Честное слово. Только что убили и вынести с поля невозможно”».

Крылова рассказывала, что сама бросилась к месту, где в чистом поле на снегу лежал командир полка майор Брынин, добралась до него, перевязала и вытащила к лесу. Но спасти его так и не удалось.

Потом ее еще раз ранили, она снова вернулась в строй, и, как говорилось в статье, капитан интендантской службы Крылова была представлена к новой награде. Однако во время беседы с корреспондентом «Комсомольской правды» у нее на груди кроме полученного в ноябре 1941 года ордена Красного Знамени был еще и орден Трудового Красного Знамени, которым за боевые заслуги не награждали.

Как оказалось, в 1942 году указом Президиума Верховного совета СССР находившуюся на фронте Веру Петровну Крылову наградили орденом Трудового Красного Знамени, но не в качестве командира санитарной роты, а как учительницу-комсомолку Татарского района. И почему-то в числе тех, кто удостоился награды «за выдающиеся успехи в сельском хозяйстве».

«За ее мужественную бдительность»

Теперь уже мало кто помнит о том, что почти у каждого из «инженеров человеческих душ», советских писателей, во время войны ставших фронтовыми корреспондентами, была своя специализация. Кто-то писал по большей части о моряках, кто-то о летчиках или партизанах. Кто-то о частях, подчиненных военачальнику, с которым сложились хорошие отношения.

Свой творческий профиль появился и у писательницы Л. Н. Сейфуллиной, пик славы которой пришелся на 1920-е годы. С началом войны она писала о только что появившихся в Красной армии гвардейских частях и, кроме того, о юных героях, самоотверженно боровшихся с врагом. Так что комсомолка и командир-гвардеец Вера Крылова идеально подходила на роль главного действующего лица ее нового большого произведения. Прочитав о ней в газете, Лидия Сейфуллина встретилась с капитаном Крыловой и об итогах этой беседы 17 октября 1942 года писала Сталину:

«Глубокоуважаемый и душевно дорогой Иосиф Виссарионович!

С большим сердечным волнением пишу Вам. Ведь самый факт непосредственного, личного обращения к Вам волнует любого гражданина нашей страны. А я обращаюсь еще с просьбой, чуть ли не дерзкой. Пусть извинением послужит мне моя горячая преданность Вам и людям сталинской эпохи. Пишу не о себе.

В 1941 году к Вам обратилась с письмом из Сибири комсомолка Крылова, Вера Петровна. Она открыла ряд злоупотреблений, даже прямого вредительства. За ее мужественную бдительность, девушку преследовали дурные товарищи. По Вашему распоряжению, в Новосибирск приехал для расследования этого дела тов. Андреев Андрей Андреевич. Крылова была реабилитирована и представлена к награждению орденом Красного Трудового Знамени (так в тексте.— “История”). Тов. Андреев прибыл в Новосибирск в двадцатых числах июня 1941 г. А 22 июня взволнованный голос т. Молотова сообщил по радио о фашистском вторжении. Крылова попросила для себя второй награды — отправить ее добровольцем на фронт».

«За все время войны от ее метких выстрелов полегло немцев близко к тысяче»

Как это частенько и бывает, история Веры Крыловой, переосмысленная опытным литератором и пропагандистом, стала в письме максимально героической:

«В Сибири девушка была инспектором районо, но до этого она успела в Донбассе окончить медтехникум. На фронт отправилась военфельдшером. С начала войны — комсомолка Крылова все время в боях,— и в каких боях! Сейчас девушке только 21 год, а она — гвардии капитан. За последнее ранение представлена к третьей награде. Считанных, отмеченных нашивками, у нее четыре ранения. Заживших на поле брани она не считала. За все время войны от ее метких выстрелов полегло немцев близко к тысяче. Наших бойцов спасено, вынесено с поля боя, наверное, не меньше, многие знают военфельдшера Веру Крылову. Под ее командованием, когда убили командира и комиссара, были выведены из окружения остатки дивизии. В письме невозможно рассказать подробно об этой чудесной девушке сталинского племени. Я пишу о ней книги — для взрослых и для детей отдельно».

Но, что греха таить, чтобы эти книги были приняты издательствами без проволочек и издавались большими тиражами, требовалось, чтобы главный читатель страны одобрил произведения или как минимум их героиню. А потому Сейфуллина просила вождя:

«Иосиф Виссарионович, Вы хвалили мою “Виринею” мне лично у Горького и сделали меня счастливой на всю мою писательскую жизнь своим отзывом об этой пьесе в книге почетных посетителей театра Вахтангова. Но вот эта новая героиня, двадцати одного года девушка — гвардии капитан, для меня дороже, чем Виринея. А у этой юной героини одно заветное желание — хоть раз в жизни увидеть Вас лично. Примите ее, товарищ Сталин. Вот моя смелая просьба. В ее личной, отдельной человеческой судьбе Ваше участие сыграло огромную роль. Инженером ее души были Вы. Получив награду, она снова вернется в бой и унесет с собой живой Ваш облик. Еще раз прошу Вас простить мое личное обращение к Вам по этому делу. Но прямой путь, в большинстве случаев, самый верный. Поэтому я дерзнула обратиться со своей горячей просьбой непосредственно к Вам

Крылова, Вера Петровна, в Москве живет в Метрополе, комната 332».

«Отобрать 12.000 комсомолок и некомсомолок»

Судя по всему, об организации встречи со Сталиным Крылова просила не только Сейфуллину, но и своего самого высокопоставленного знакомого — члена Политбюро ЦК ВКП(б) и председателя КПК при ЦК А. А. Андреева. У капитана Крыловой имелась и веская причина для разговора с Верховным главнокомандующим. 8 сентября 1941 года был подписан приказ наркома обороны о формировании женских авиационных полков, в марте 1942 года начался призыв женщин-комсомолок в части противовоздушной обороны, в апреле 1942 года по постановлению Государственного комитета обороны мужчин-красноармейцев в частях связи начали заменять женщины, а в мае начался призыв женщин в военно-морской флот. И капитан Крылова предлагала создать женские стрелковые части. Ведь весь ее боевой путь доказывал, что женщина в пехоте может воевать и командовать не хуже мужчин.

Идея, правда, не отличалась новизной. В 1917 году в России был создан женский ударный батальон Марии Бочкаревой (см. «Слухи об ее зверствах доходят даже до Керенского»), само существование которого должно было укрепить упавший после Февральской революции боевой дух войск на русско-германском фронте. Эксперимент этот закончился полным провалом, но в 1942 году, когда Красная армия понесла тяжелейшие потери, когда шли ожесточенные бои за Сталинград, мысль о создании женской стрелковой части сочли вполне своевременной.

Поздно вечером 24 октября 1942 года Сталин принял Андреева и Крылову. Причем часть их беседы проходила в присутствии Молотова и Берии. А в результате Наркомату обороны и ЦК ВЛКСМ было поручено подготовить формирование женской стрелковой части.

Через неделю, 31 октября 1942 года, генерал-майор Беляков и первый секретарь ЦК ВЛКСМ Н. А. Михайлов доложили Сталину согласованный с А. А. Андреевым проект постановления Государственного комитета обороны «О формировании отдельной женской стрелковой бригады». Верховный главнокомандующий изменил в проекте только название создаваемой части. Впредь она именовалась женской добровольческой стрелковой бригадой, а в постановлении, принятом 3 ноября 1942 года, говорилось:

«Идя навстречу желаниям женщин с оружием в руках защищать свою социалистическую родину, Государственный Комитет Обороны постановляет:

1. Сформировать в Московском военном округе к 1 февраля 1943 года женскую добровольческую стрелковую бригаду по штатам №04/330, 04/331, 04/333–04/343 с внесением в штаты следующих добавлений:

а) увеличить расчеты: на противотанковое ружье до 3-х чел., на 45 мм пушку до 8 чел., на 76 мм пушку до 10 чел., на 82 мм миномет до 6 человек;

б) на каждую грузовую и специальную автомашину иметь по два шофера;

в) в составе автороты подвоза иметь мужскую команду для погрузки грузов, численностью 60 человек;

г) в состав бригады ввести учебный батальон для подготовки младшего командного состава численностью 400 человек.

Общую численность бригады установить 6.983 человека.

2. Формирование бригады возложить на начальника Главупраформа тов. Щаденко.

3. Отдельную женскую добровольческую стрелковую бригаду укомплектовать комсомолками и некомсомолками, путем тщательного отбора из числа добровольно изъявивших желание служить в Действующей Армии.

Для пополнения бригады женщинами, имеющими боевой опыт, персонально отозвать с фронтов 1.000 женщин,

согласно прилагаемому расчету по фронтам…

4. Должности командного и начальствующего состава, в первую очередь, заместить командирами-женщинами, имеющими боевой опыт.

Впредь до подготовки и обеспечения бригады полностью женскими кадрами командного, политического и начальствующего состава должности старшего, среднего и младшего начальствующего состава укомплектовать мужчинами, одновременно развернув ускоренную подготовку необходимого количества кадров из женщин.

5. Обязать начальника Главного Управления Кадров и начальников Главных Управлений НКО по специальности укомплектовать к 15 октября женскую бригаду специально отобранным, хорошо подготовленным, имеющим боевой опыт средним, старшим и высшим командным, политическим и начальствующим составом».

Кроме бригады для подготовки пополнения для нее предписывалось сформировать отдельный запасный женский стрелковый полк и курсы средних командиров. А комплектование новой части возложили на ЦК ВЛКСМ:

«Обязать ЦК ВЛКСМ (тов. Михайлова) для укомплектования бригады, запасного полка и курсов средних командиров отобрать 12.000 комсомолок и некомсомолок, из них 1.000 человек на фронтах».

И именно с укомплектования личным составом у бригады начались первые серьезные проблемы.

«Передать на месте»

Предписание «отобрать», по сути, означало мобилизовать. Но бригада-то называлась добровольческой, и получалось, что девушек-добровольцев следует набирать в принудительном порядке. Поэтому каждой области, а затем району на незанятой врагом территории определили план мобилизации женщин и отправили приказы в районные военкоматы, где указывалось:

«На основании постановления ГКО №2470 от 3.11.1942 г. ЦК ВЛКСМ производит отбор комсомолок и некомсомолок в возрасте от 19 до 26 лет на укомплектование формируемой в Московском военном округе женской добровольческой стрелковой бригады. По вашему району подлежит мобилизации … человек.

Для отбора создается по линии комсомола Мандатная Комиссия в составе:

секретарь райкома (Горкома) ВЛКСМ,

райгорвоенком,

председатель исполкома совета депутатов трудящихся.

Отбор производится на следующих основаниях:

а) Отбору подлежат женщины, добровольно изъявившие желание служить в действующей Армии.

б) В число отобранных включаются женщины с образованием не ниже 4-х классов, безусловно годные к строевой службе, политически проверенные и морально устойчивые, преимущественно из числа прошедших обучение в специальных подразделениях снайперов и автоматчиков Всевобуча. Из них не менее 15–30% женщин с образованием 8 классов и выше, отвечающих требованиям подготовки из них средних командиров.

Не подлежат отбору и направлению в Армию:

а) женщины, имеющие на своем иждивении детей и нетрудоспособных родителей;

б) женщины национальностей воюющих с нами стран и уроженки Западной Украины и Западной Белоруссии;

в) женщины, бывшие ранее на оккупированной немцами территории.

Отобранные и направленные в Красную Армию обеспечиваются всеми видами довольствия наравне с военнослужащими, и на них распространяется Указ Президиума Верховного Совета СССР от 23 июня 1941 года и Постановление СНК СССР от 16 июля с/г. за №1269».

«С декабря 1942 г. в бригаде стали распространены случаи дезертирства»

А после прибытия девушек-бойцов в бригаду возникли серьезные проблемы, о которых историк В. И. Петракова писала:

«Частые случаи нарушения дисциплинарной практики со стороны начальствующего состава в совокупности с порой невыносимыми условиями морально-психологического давления на курсантов привели к тому, что с декабря 1942 г. в бригаде стали распространены случаи дезертирства».

Ситуация в бригаде исключала ее использование в боевых действиях, но командование, видимо, сочло, что продолжение подготовки поможет исправить положение.

Заместитель командира бригады по строевой части майор Крылова тем временем продолжала купаться в лучах славы. Государственное издательство детской литературы выпустило книжку Лидии Сейфуллиной о ней. Писательница продолжала работать и над масштабным произведением для взрослой аудитории. А журналисты, писавшие о ней, продолжали восхищаться ее героизмом, чудесными косами, наградами и нашивками за ранения.

А в описаниях ее жизни и подвигов появлялось все больше новых, повышающих ее статус деталей. Так, в «Комсомольской правде» говорилось, что перед войной она была учительницей географии в школе-десятилетке, а Сейфуллина писала о том, что комсомолка Крылова была инспектором районного отдела народного образования.

В новых публикациях изменилось и описание боя за город Кондрово. Командир санитарной роты Крылова превратилась в заместителя командира десантного батальона. И когда командира убили, она подняла бойцов в атаку и выполнила боевую задачу по взятию города.

Поговаривали, что изменились и ее рассказы о пребывании в плену и перенесенных там страданиях. А ведь даже более или менее длительное пребывание в окружении обычно вызывало повышенный интерес у военной контрразведки. Но, по всей видимости, Вера Крылова считала, что личное знакомство с вождем защищает ее от любых напастей. Однако она ошибалась.

То, что с ней происходило на протяжении 1943 года, известно лишь фрагментарно. Но все известные детали складываются в следующую версию. В канун Курской битвы появилась идея перебросить бригаду на фронт. Крылова якобы высказала сомнения в целесообразности такого решения. И будто бы говорила, что если женщины бойцы попадут в плен, это будет позором для страны. А гитлеровские пропагандисты станут кричать, что Красная армия настолько слабла, что посылает на передовую женщин.

Скорость стука, как известно, выше скорости звука, и о ее пораженческих разговорах кто-то доложил чекистам. Получалось, что Крылова обманула вождя, убедив создать заведомо непригодную для боевых действий часть. Арест в такой ситуации был просто неизбежен. К обвинениям добавили ее рассказы о пребывании в плену, и пошли разговоры о том, что ее завербовали немцы, что она шпионка и т. д. Насколько точно эта версия соответствует действительности, пока сказать трудно. В документах упоминается лишь о том, что Крылова арестована органами НКВД.

В НКВД оказалась и сформированная по ее инициативе бригада. 29 октября 1943 года заместитель начальника Генерального штаба генерал армии Антонов отправил следующее распоряжение командующему войсками Московского военного округа:

«Народный комиссар обороны ПРИКАЗАЛ:

1 женскую добровольческую стрелковую бригаду, дислоцированную в Очаково, к 20 ноября передать на месте в состав войск НКВД.

Исполнение донесите».

Бригаду перебросили в Смоленскую область, где включили в состав войск охраны тыла фронта. Женщины-бойцы, как и прежде, дежурили на контрольно-пропускных пунктах, участвовали в массовых облавах во время проверок документов, операций против бандгрупп и диверсантов. А 31 июля 1944 года бригаду расформировали.

Арест Крыловой отразился и на судьбе Лидии Сейфуллиной. Подготовку к печати ее книги о героической комсомолке прекратили, и у писательницы остались лишь гранки ее первого с 1920-х годов значительного произведения. В результате ее хронический творческий кризис перешел в тяжелую стадию, продолжавшуюся до ее кончины.

Наверное, можно было бы многое сказать и об иронии судьбы в отношении самой Веры Крыловой. Но вся эта история не только и не столько о ней. Это скорее портрет эпохи.

Евгений Жирнов