В Архангельске в четверг прошла встреча глав внешнеполитических ведомств стран—участниц Совета Баренцева/Евроарктического региона (СБЕР) — РФ, Дании, Исландии, Норвегии, Финляндии и Швеции. На ней министр иностранных дел Финляндии Тимо Сойни рассказал корреспонденту “Ъ” Галине Дудиной о том, как взаимодействовать с соседом, с которым у тебя хорошие отношения, а у Евросоюза — не очень.
Министр иностранных дел Финляндии Тимо Сойни
Фото: Дмитрий Духанин, Коммерсантъ / купить фото
«Мы уважаем своих соседей — надеюсь, это взаимно»
— Мы беседуем на полях министерской сессии СБЕР. Облегчают ли подобные многосторонние форматы общение с российскими партнерами в условиях политического кризиса? Возросло ли их значение с 2014 года?
— Думаю, что этот формат взаимодействия ценен и сам по себе — поэтому мы вместе с другими северными странами решили, что кризис вокруг Украины не должен повлиять на сотрудничество по Арктике и на уровне регионов наших стран. Конечно, санкции затронули некоторые сферы деятельности, да и говорить о business-as-usual не приходится. Но я занимаю пост министра иностранных дел два с половиной года, и все это время опыт регионального сотрудничества был положительным.
— У вас нет впечатления, что для некоторых стран подобные площадки в последние годы остались едва ли не единственным средством поддержать диалог с Россией?
— К Финляндии это не относится: мы соседи, и мы сохранили двусторонний диалог, турпоток и, например, программы приграничного сотрудничества. Но, возможно, некоторые наши соседи не имеют таких возможностей, как мы.
— Или, может, желания?
— Да, возможно, и его тоже.
— Отношения между Россией и Финляндией часто называют беспроблемными. Они действительно настолько хороши или выглядят такими на фоне других стран?
— Финляндия — часть Евросоюза, и мы все знаем, в какой реальности живем. Но на двустороннем уровне между нашими двумя странами хорошие отношения, и проблем действительно нет. Зато есть положительные сигналы в развитии товарооборота, растет число туристов.
— Если у нас такие хорошие отношения, почему Финляндия не выступит за отмену санкций? Ну или хотя бы не станет посредником в диалоге России с Западом?
— Финны славятся своей прагматичностью. И, конечно, мы уважаем своих соседей — надеюсь, это взаимно. Но то, что произошло на Украине и в Крыму, для нас неприемлемо, отсюда и санкции. Которые будут сняты, когда будут выполнены минские договоренности.
Что касается посредничества, мы все-таки входим в ЕС, так что мы небеспристрастны и не можем выступать нейтральным посредником. Но если наши знания и наш опыт востребованы, мы готовы делиться ими внутри ЕС и в рамках европейских структур.
— А постепенное снятие санкций вы допускаете?
— Не хочу спекулировать на эту тему: пока, как видите, главы МИДов ЕС не раз единогласно продлевали действие пакетов санкций на последующие шесть месяцев. Хотя, конечно, российская инициатива относительно миротворцев на востоке Украины вызвала определенный интерес в Евросоюзе. И мы хотим услышать больше.
— Российская сторона, наоборот, говорит: мол, мы свое предложение сделали и хотим услышать ответ…
— Российское предложение рассматривается. Страны ЕС его не отвергли, но нам нужно его изучить.
— Финская сторона ранее не раз говорила о готовности организовать саммит Арктического совета. Это могло бы способствовать налаживанию диалога между Россией и западными странами, в том числе США. Но ни о каких датах пока, как я понимаю, не говорится?
— Нет. В целом мы, конечно, поддерживаем эту идею. Но было бы странно торжественно объявлять о проведении саммита и возлагать на него излишние надежды, пока мы не знаем, возможно ли его проведение.
— А что может помешать — политика?
— Да. И, кроме того, неизвестно, все ли участники согласятся.
— Получается, что вы ждете политического сигнала?
— Могу сказать одно: Финляндия всегда заинтересована в улучшении диалога. Как это было в сентябре этого года, когда в Хельсинки прошла встреча заместителя главы МИД России Сергея Рябкова и заместителя главы Госдепартамента Томаса Шеннона, где обсуждались в том числе вопросы разоружения.
«Финляндия не чувствует угрозы со стороны России»
— Раз мы затронули вопросы безопасности: в сентябре в Хельсинки при участии 11 европейских стран и США открылся Европейский центр по противодействию гибридным угрозам. Откуда исходят эти угрозы?
— Они могут исходить откуда угодно. Открытие центра не связано с какой-то определенной страной.
— Может, например, с Россией?
— Нет, ни с какой конкретной страной. Понимаете, мы ни на кого не нападаем и никого не боимся. Мы отдаем себе отчет в том, что суверенные государства имеют собственные вооруженные силы. Но мудрое политическое руководство, как мы его видим, состоит в том, чтобы полагаться не на оружие, а на разведданные и мудрую внешнюю политику и политику безопасности, которые предупреждают использование этого оружия. Хотя если все идет не так, то, конечно, каждая страна должна себя защищать.
— Вы полагаете, что среди финских политиков есть консенсус относительно отсутствия угрозы со стороны России?
— Финляндия не чувствует угрозы со стороны России и ничего не боится. Думаю, это общее мнение. Но наша внешняя политика заключается в том, чтобы со всеми — и прежде всего с нашими соседями — поддерживать хорошие отношения. При этом мы состоим в ЕС, в ООН, в Северном совете, у нас партнерство с НАТО и так далее. И мы думаем, что подобное многостороннее сотрудничество, основанное на взаимных договоренностях и международном законодательстве,— вот, что хорошо для любой небольшой страны.
— Тогда возможно ли сотрудничество между экспертами этого центра в Хельсинки и российскими специалистами по кибербезопасности?
— Конечно, возможно: это же многонациональный центр. Но он работает независимо от финских властей, и мы не можем диктовать им, с кем сотрудничать и чем заниматься. Если, конечно, речь не идет непосредственно о финской системе безопасности.
— При этом у Финляндии налажено сотрудничество в военной сфере со Швецией. Если шведы решатся на более тесное взаимодействие с НАТО, вы последуете их примеру?
— Ни Финляндия, ни Швеция сейчас не входят в НАТО, и, насколько я понимаю, ни в одной из наших стран сейчас не обсуждается присоединение к НАТО.
— В то же время ни Финляндия, ни Швеция не исключают присоединения к НАТО в будущем, так?
— Мы не должны исключать возможность вступления в НАТО. Любая страна должна иметь такую возможность, поэтому нам и важна политика открытых дверей. Но позиция нынешнего правительства Финляндии такова, что мы считаем это неактуальным.
«Финские компании проводят независимую политику»
— Переходя к вопросам энергетического сотрудничества, как вам удалось, в отличие от датчан и шведов, вывести дискуссии о «Северном потоке» из политической плоскости в практическую? Ведь в Финляндии этот проект обсуждается преимущественно с точки зрения воздействия на окружающую среду…
— Финляндия — суверенная и независимая страна. Мы придерживаемся верховенства закона и смотрим на вещи исходя из нашего законодательства. И мы считаем, что в данном случае речь идет о вопросах экологической безопасности. То же касается и ядерной энергетики, и других вопросов. При этом, если соответствующие инстанции принимают то или иное решение, политики не могут взять телефон и позвонить с требованием его изменить. Если бы я так сделал, я бы лишился должности.
Это то, как функционирует наша страна: люди выбирают депутатов, формируется правительство, правительство и депутаты принимают законы, а за их соблюдением следит независимая судебная система.
— Звучит здорово.
— В Финляндии вообще жить здорово — это мирная и красивая страна.
— Финская компания Fortum (в которой правительство — контролирующий акционер) намерена купить немецкую Uniper, участника «Северного потока». Как поведут себя власти, если это в итоге произойдет? Будет ли Хельсинки финансово помогать проекту, например через госбанки?
— Нет, мы считаем, что финские компании — будь то Fortum или какая-то другая фирма — проводят независимую политику и правительство не должно участвовать в их делах. Мы считаем, что они могут самостоятельно вести бизнес, а затем платить налоги государству.
— А будете ли вы как-то реагировать, если США введут санкции, которые затронут компании, участвующие в «Северном потоке»?
— Не хочу спекулировать и говорить «если вы сделаете это, то мы сделаем это». Но в целом если это касается бизнеса частных компаний, то они должны сами принимать решения о том, как его вести. Главное, чтобы они не нарушали финское законодательство.
— И последний вопрос. Финляндию нередко приводят в пример того, как можно обустроить жизнь общества в вопросах соблюдения прав языковых меньшинств. Например, у вас проживает менее 6% граждан, говорящих на шведском языке, но их права соблюдаются — они могут получать образование на родном языке и пользоваться им в государственных и муниципальных учреждениях. Ваш опыт мог бы быть полезен и Украине, и ряду стран Балтии, где, например, проживает значительное число русскоговорящих. Ваши украинские и прибалтийские коллеги к вам за консультацией не обращались?
— До сих пор нет. Если бы кто-то обратился, я бы постарался по мере возможностей, ответить на их вопросы. Шведский язык — один из двух национальных, и его изучение обязательно для всех. Но учтите, что в Финляндии у нас одна нация с двумя языками и те, кто говорит по-шведски в Финляндии,— они тоже финны.