Долгое время на финансовом рынке действовала парадигма: о регуляторе или хорошо, или ничего. Но по мере того, как ЦБ стал обрастать новыми функциями и полномочиями, отношение к нему поменялось.
Фото: Глеб Щелкунов, Коммерсантъ / купить фото
Мощная волна критики Банка России началась в этом году. После отзыва лицензии у Татфондбанка и «Югры», санации «Пересвета», «Открытия» и Бинбанка рынку стали очевидны такие катастрофические нарушения в системе, о которых раньше можно было только догадываться, причем, как выяснилось, перечисленные банки жили с ними годами. И молчать о слепоте надзора, непрозрачности решений и мнимости ужесточения регулирования стало уже неудобно, особенно независимым экспертам.
Например, международное агентство Moody’s 6 декабря выступило с довольно жесткой критикой основных направлений деятельности ЦБ, причем тех, которые сам регулятор считает успешными. Так, эксперты Moody’s заявили, что нет смысла в ужесточении регулирования, если контроль хромает. Наглядная иллюстрация — норматив Н25, максимальный размер риска на связанные с банком стороны, который действует с 1 января 2017 года. ЦБ не публикует данные о том, как банки соблюдают этот норматив. Как выяснилось постфактум, у Бинбанка Н25 был более 700% вместо максимально разрешенных 20%.
Не понимают в Moody’s и избирательности надзора: почему за одни и те же нарушения ряд банков остаются без лицензии, а другие живут спокойно. Как регулятор ни оправдывался, рынок так и не понял, почему «Открытие» и Бинбанк санировали, а «Югру» лишили лицензии.
Ну и наконец, Moody’s скептически оценило попытки Банка России быть санатором: «При новом механизме ЦБ выступает и как регулятор, и нередко как кредитор, и, наконец, как владелец санируемого банка, которым движет цель как можно скорее оздоровить санируемый институт и продать его в рынок. Сомневаемся, что эти роли могут независимо сосуществовать».
Банк России между тем ни на какую критику не реагирует и гнет свою линию: основная проблема банковского сектора в ближайшие годы — выстоять при усилении конкуренции. И это, по версии ЦБ, решаемо — банки-то сейчас, считает регулятор, в целом более здоровы, чем прежде.
Возможно, ЦБ обладает неким тайным знанием, внушающим оптимизм, который пока непонятен экспертам, ждущим от регулятора реальных изменений. Как отметила вице-президент Moody’s Ольга Ульянова, «хотелось бы надеяться, что наконец заработает “превентивный надзор”, когда проблемы в банках выявляются и локализуются на ранних стадиях, не дожидаясь паники клиентов и контрагентов и массивных оттоков ликвидности».