8 декабря президент России Владимир Путин в 28-градусный мороз принял участие в церемонии загрузки первого танкера в рамках проекта «Ямал СПГ» и пообщался с инженерами, которым долго объяснял, как важно им найти себя и что получиться это может у них главным образом тут, в Сабетте, за Полярным кругом, потому что больше, если разобраться, негде. Специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников, ранее обнаруживавший себя в разных других местах, в Сабетте нашел несколько принципиальных замечаний президента России насчет более или менее общечеловеческих ценностей.
Президент России Владимир Путин на встрече с инженерами завода убеждал их, что они нашли себя здесь, в Сабетте
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ / купить фото
В порту Сабетта — примерно минус тридцать и глубочайшая полярная ночь. Ночь чуть-чуть редеет на 30–40 минут в разгар дня, но надо пристально вглядываться в нее, чтобы стать свидетелем этого квазипросветления.
Здесь строится и частично уже построен крупнейший в России завод по сжижению газа. 643 кубометра природного газа сжимаются в 1 кубометр сжиженного, и одного такого газовоза, как стоящий тут, на причале, «Кристоф де Маржери», хватает, говорят, чтобы обеспечить потребности Японии на полдня. Впрочем, Северный морской путь сейчас уже встал, и суда «направо» уже не ходят. Они идут «налево», как этот газовоз, в Великобританию например…
Капитальные затраты по проекту «Ямал СПГ» — $27 млрд, и уже акционеры вложили $13 млрд из них. В этом проекте участвуют 15 стран и 650 российских предприятий. Тут, конечно, масштабно представлены интересы Китая (Банк развития Китая, Экспортно-импортный банк Китая), Японский банк международного сотрудничества, Райффайзенбанк, итальянский Intesa Sanpaolo, немецкое экспортно-кредитное агентство Euler Hermes, шведское экспортно-кредитное агентство EKN…
Порт Сабетта с шестью причалами, международным аэропортом построен специально для этого проекта (сам завод с тремя очередями по 5,5 млн тонн в год будет окончательно готов в первом квартале 2019 года, но уже запланировано строительство четвертой очереди), сверкающие, да нет, блистающие масштабы которого мне удалось кое-как оценить в этой черной полярной пустоте, честно говоря, просто не укладываются в голове. В общем, лучше не думать об этом…
В центральной диспетчерской заводоуправления Владимира Путина ждали примерно 30 инженеров. Из этой диспетчерской управляется и весь завод, и буровые на расстоянии 50 км от диспетчерской.
Разговор у них поначалу был странно необязательный:
— Посмотрели? — говорили инженеры президенту.
— Посмотрел…— отвечал он.
— И как? — переспрашивали они.
— Фантастическое зрелище!
— Ночь она и есть ночь…— пожимали плечами инженеры.
— Ну да…— соглашался он.
Как будто и не с человеком, который только что объявил о своем участии в президентских выборах, говорили они. А он — как будто не со своими избирателями. А чьими же еще они тут были?
— Северное сияние видели уже? — интересовались инженеры (может, они думали, он уже тут неделю, чтобы хорошенько подготовиться к встрече с ними).
— Нет, не видел,— пожимал плечами президент.— Видел только сияние завода…
Тут Владимир Путин все-таки сказал то, что имело значение:
— Меня всячески отговаривали этот проект поддерживать!
Он оглянулся, словно искал глазами главу «Газпрома» Алексея Миллера, которого и правда пригласили в Сабетту (впрочем, тут, в центральной диспетчерской, его не было, он участвовал только в совещании, которое началось минут через сорок), и он в самом деле скептически относился к этому проекту.
— Да,— кивнул Владимир Путин,— много было соображений. Что не нужно нам этого… Ну, вы сами видите: много трудностей…
Да что там: до сих пор просто невозможно поверить, что все это тут сделано.
— А еще и четвертая линия у вас тут планируется…— продолжал президент.— По российским технологиям полностью… 30%, говорят, экономии…
Впрочем, разговор о проблемах СПГ был, похоже, не слишком интересен инженерам. Только один мельком упомянул о том, что СМИ, конечно, как всегда, недорабатывают и не рассказывают о прелестях работы в Сабетте:
— Люди думают, что в нашу сферу тяжело попасть, что тут только по блату, из-за большой зарплаты… А у нас двери открыты!
Президенту на его вопрос тут же разъяснили, что средняя зарплата здесь — 120–150 тысяч рублей в месяц, «но бывает и по 400 тысяч…»
Но прежде всего инженеры спрашивали, какими видами спорта, в связи с грядущей олимпиадой, увлекается Владимир Путин, и тот повторял в многотысячный раз, что дзюдо («Нет-нет,— зимними!»), а также горными лыжами и хоккеем.
— В каком радиусе катаетесь? — вдруг мрачно поинтересовался специалист отдела пусконаладки.
— Не знаю,— такое впечатление, что Владимир Путин растерялся.
— Ну, 16 метров есть радиус, 18 …— нехотя пояснил специалист.
— У меня «Карвинг»…— пожал плечами Владимир Путин.
— А, ну ясно,— кивнул специалист.— 16…
Владимир Путин добавил, что вообще хоккей он сейчас предпочитает остальному:
— Я же несколько лет учился на коньках стоять… Вообще не умел…
— Может, сыграем? — робко предположил кто-то, думая, видимо, что пошутил.
— Здесь? — удивился президент.— С вами? В минус 25?
— Ребята играют…— сказал инженер.
— Аккуратней,— покачал головой Владимир Путин.— Если холодный воздух в легкие попадет…Страшная вещь…
По лицу инженера было видно, что он сию секунду только и осознал, что предложил было своему президенту, и ужаснулся такой перспективе, и начал страшно переживать уже только, слава богу, за ребят.
Они тут вообще преувеличенно реагировали на каждое замечание Владимира Путина, каждое его слово, на каждый жест: начинали громко хохотать, гудеть, лихорадочно качать головами…На самом деле они всего-то-навсего хотели поддержать его, прямо здесь и сейчас, они не собирались ждать, прохлаждаясь тут, до марта…
— Вы поститесь? — неожиданно спросил его кто-то.
— Воины, и те, кто в дороге, не обязаны,— быстро ответил Владимир Путин,— словно и этого вопроса ждал все последнее время.— А я почти всегда в дороге… И я, между прочим, верховный главнокомандующий… Все можно, только в меру…
Он, кажется, правильно понял, что они имели в виду прежде всего.
— А что читаете перед сном? — продолжали мучить его инженеры (действительно, рабочие таких вопросов ему не задавали.— А. К.)
— Справки! — воскликнул он.— Хотите дам? Сразу заснете…
— А историческую литературу? — предположил инженер.
Он хотел думать про своего президента так, как и раньше.
— Историческую литературу, вы угадали, люблю… — не стал расстраивать его Владимир Путин.
Он неожиданно вернулся к теме, на которую в последний раз рассуждал почти полгода назад, когда вручал государственную премию Даниилу Гранину в Константиновском дворце Санкт-Петербурга.
— Что мне помогает в жизни? — переспросил он.— Работа помогает. Если человек мотивирован в своей работе, он сам и держит себя в руках. А если человек не нашел себя, ему сложнее… Здесь же интересно вам, да?..
Неожиданно инженеры промолчали: все как один.
— Ну интересно! — убеждал их президент.— Есть, конечно, сложности! (Сложностей тут и в самом деле немало. Один рабочий на свежем и, мягко говоря, морозном воздухе, может, чтобы больше никто нас не слышал, убеждал меня, что изобилие иностранных рабочих, участвующих в проекте, до добра не доведет: «А мы про них не все до конца понимаем… Из Сербии, например, приехали, странные люди… Как бы вам сказать… Не о том думают… Не о работе… Ну, в общем, знаете, есть такое выражение: “голубое топливо”… Понимаете?..» — А. К.). Но вы в известной степени себя нашли…
Они снова не смогли ни подтвердить, ни опровергнуть.
Было видно, что они еще в поиске.
После этой встречи, которая традиционно значила в их жизни больше, чем в его, Владимир Путин принял участие в короткой церемонии начала загрузки танкера «Кристоф де Маржери» и провел совещание по проблемам развития проектов СПГ.
Совещание почти полностью было закрытым. Видимо, не все, о чем говорилось, должно стать достоянием партнеров: китайцев, немцев и итальянцев, которые тоже активно ищут здесь, на Ямале, не только, как выясняется, газ, но и главное — самих себя.
И с первым у всех тут, похоже, получается лучше, чем со вторым.