Рост выше среднего

В следующем году агропромышленный комплекс (АПК) России может достичь результата, которого не удавалось добиться десятилетиями: при хорошем урожае в 2018 году страна вернет себе статус нетто-экспортера продовольствия, утраченный в 1955 году. Но самообеспечение продовольствием явно не будет конечной точкой развития сектора, который не перестает удивлять экономистов. У текущей экспортной ориентации и политики импортозамещения есть свои долгосрочные проблемы. Эксперты обращают внимание на то, что потенциал роста в агросекторе — в средних агрокомпаниях и хозяйствах, агропереработке и секторах производства с большой добавленной стоимостью: они очень мало участвуют в происходящем буме, хотя масштабы их инвестиций и кредитования их банками в 2018 году существенно увеличатся.

Осенью 2017 года сразу несколько крупных экспертных институтов выпустили подробные аналитические доклады о ситуации в российском сельском хозяйстве. Наиболее детальными среди них были работа экспертов Центра стратегических разработок (ЦСР) "Тенденции развития и основные вызовы аграрного сектора России", ряд работ Российской академии народного хозяйства и государственной службы при президенте Российской Федерации (РАНХиГС) и доклад Всемирного банка (ВБ) "Меры государственной политики для обеспечения конкурентоспособности агропродовольственного сектора и привлечения инвестиций".

От немногочисленных в прошлые годы работ этого рода исследования 2017 года отличаются совершенно необычным для описания аграрного сектора РФ стилем. Видимо, практически впервые российское сельское хозяйство в них описывается преимущественно не как набор трудноразрешимых стратегических проблем, требующих крупных инфраструктурных государственных вложений, субсидий, стимулирующей политики и неусыпного ежечасного надзора Минсельхоза и его ведомств, а как отрасль, которая незаметно для всех окружающих начала оправдывать вкладываемые в нее инвестиции, причем в основном частные.

Захват рынка

Выход России на первое место по экспорту зерна в мире в 2017 году был более или менее предсказуем. Но вхождение экономики РФ по десятку позиций — от масличных культур до гречихи — в число мировых лидеров (первое-второе места), полноценное достижение в 2017 году критериев "продовольственной безопасности" по всем видам сельхозпродукции, кроме говядины, насыщение мясом птицы всего местного рынка для большинства потребителей остается неожиданной новостью. Речь уже не идет о концепции "выживания" российского сельского хозяйства: РФ входит в пятерку крупнейших мировых инвесторов в агросектор. Мало того, Россия с 2000-х годов, несмотря на статус крупного импортера продовольствия,— страна, производящая продуктов питания на душу населения примерно в полтора раза больше, чем в среднем в мире. Именно поэтому эксперты ВБ, сравнивая экономику молочных, соевых и кукурузных хозяйств России с их иностранными аналогами, легко удивляют российских потребителей тезисами, в которые еще в 2013 году было чрезвычайно сложно поверить. Например, по основным показателям средние фермы в РФ финансово устойчивее аналогичных хозяйств за рубежом. Соевые хозяйства по уровню доходности сопоставимы с латиноамериканскими. В целом все, что исследовал ВБ, имеет весьма конкурентоспособное состояние не только на локальном, но и на международном уровне, в ряде же случаев (речь идет о действующих рядовых предприятиях) российский АПК имеет и определенные преимущества. Никакого "особого пути России", как выяснилось, нет: российский агросектор не является "проклятым местом" — это не беспроблемный, но вполне рабочий объект для эффективных инвестиций даже в сравнении с Германией, Бразилией или США.

Было бы заблуждением предполагать, что "сельскохозяйственная революция" — следствие "контрсанкций" и закрытия для экспортеров из США и ЕС с 2015 года возможности поставлять в РФ собственное продовольствие. По оценкам и РАНХиГС, и ЦСР, гораздо более значимы девальвация рубля в 2014 году, резко усилившая тренды на сокращение объема импорта продовольствия, а по оценке ЦСР — и снижение в 2016-2017 годах реальных располагаемых доходов населения. Последнее сопровождало рост доли расходов бедных домохозяйств на продовольствие выше 50% (в 2013-2014 годах она была незначительно ниже половины).

Откуда взялся рост

Происходящее незаметно готовилось в течение многих лет: агросектор РФ наращивал производство быстрее, чем несырьевые сектора экономики, начиная с 2007 года, причем в последние три года темпы его роста даже несколько снизились. Следует также отметить, что, по данным всех цитируемых исследований, это в достаточной мере органический рост — объем субсидирования агроотрасли в России, за последние годы незаметно решившей неразрешимый всеми продовольственными программами аграрный вопрос, несколько меньше, чем в США и ЕС. Правда, ВБ отмечает важную особенность этой поддержки: она в значительной степени "капиталистическая" — если за пределами РФ значительная часть субсидий вкладывается в общественные блага в агросекторе, то в России в основном в "частные" блага — не столько в инфраструктуру общего пользования, сколько в машины, семена, скот в конкретных частных агрохозяйствах. Наконец, агросектор в России, в отличие от многих аналогов в мире, показательно частный: государство в нем контролирует примерно 3% производства.

Эксперты ЦСР, отметим, полагают, что с большой вероятностью статус нетто-агроэкспортера Россией уже получен осенью 2017 года. Впрочем, даже если некоторый рост импорта продовольствия на рубеже 2017-2018 годов или в 2018 году технически отложит выход одной из крупнейших агроэкономик мира на самообеспечение на год-два — это уже мало что изменит. С 2014 по 2017 год на внутреннем рынке РФ достигнут естественный предел импортозамещения по мясу птицы, свинине и сахару. В ближайшее время оно затронет говядину, овощи и в меньшей степени — фрукты (45% импорта фруктов в РФ — цитрусовые и бананы, которые здесь просто не растут). Рекомендуемые Минздравом уровни потребления основных продуктов питания населением РФ уже достигнуты по большинству видов продовольствия в 2010-2015 годах. Остается только неизбежное — превращаться в мирового поставщика продовольствия, в экспортирующую агродержаву, в страну, которая сама кормит окружающий мир.

Однако без проблем дальнейшее развитие сельского хозяйства в России не обойдется. Несмотря на все комплименты, которые эксперты делают российской агроотрасли (как выяснилось, в ряде моментов, например в снабжении рынка удобрениями, в стоимости земли и рабочей силы, у РФ есть очень приличный потенциал), она для экспертов явление скорее удивительное, чем привычное. В случае решения основных проблем экономика РФ может за 15-20 лет стать очень эффективной "агромашиной", значимой в масштабах мира. Без их решения сложно вообще сказать, будет ли агросектор продолжать развитие — во всяком случае, в ЦСР вполне серьезно пишут об "исчерпании традиционных моделей роста" в самое ближайшее время, притом что аграрный потенциал страны, по оценкам всех аналитических команд, используется в очень небольшой части. Даже статистика Росстата с очевидностью демонстрирует как проблему, так и потенциал российского АПК: в сельской местности в РФ сейчас живет около 26% населения страны, а в агропроизводстве занята только десятая его часть. Возможность увеличения производительности труда (растущей в сельском хозяйстве быстрее, чем в других отраслях, и не подверженной влиянию кризисов) сохраняется, но конкретные сценарии развития агроотрасли неочевидны. Потенциал роста урожайности зерновых до среднемирового уровня, например, составляет более 35%, в молочном животноводстве — до 50%, даже масштаб возможного экстенсивного развития сельского хозяйства поражает воображение: в РФ не используются десятки миллионов гектаров сельскохозяйственных земель — это почти неограниченные возможности для агроинвестиций.

Резервы и перспективы

В первую очередь экспертов удивляет совершенно нехарактерная поляризация структуры агропроизводства. Около 35% агропродукции в России производится по откровенно архаичным технологиям, в основном в личных приусадебных хозяйствах и без какой-либо господдержки. В России около 200 тыс. агроорганизаций, на 41% из которых приходится около 1% выручки агросектора, то есть практически нисколько. Напротив, на 1,7% наиболее крупных агрохозяйств и холдингов приходилось в 2015 году 45% всего агропроизводства. В ВБ в целом полагают, что на долю 200 или немногим более крупнейших российских агрокомпаний приходится порядка половины производимого продовольствия. С другой стороны, в ЦСР констатируют, что на четыре крупнейших агрохолдинга страны приходится 5,7% агропроизводства — на деле это означает, что уровень концентрации капитала в агросекторе не настолько велик (мало того, крупные холдинги пока не продемонстрировали полной устойчивости: из пяти лидеров рынка 2008 года к апрелю 2017 года обанкротились три), чтобы говорить об отсутствии конкуренции. При этом очевидно, что примерно половина агрорынка в России приходится на средние по размеру хозяйства и компании.

Собрать и переработать

Эксперты Всемирного банка уверенно отмечают и своеобразный перекос в развитии агрорынка РФ в расширенном его понимании. Основная занятость в России в этой отрасли экономики — это занятость в производстве агросырья. В сравнении с ним российский сектор агропереработки чрезвычайно невелик — мало того, в нем до 2015 года сокращалась (а не росла) производительность труда и была неустойчива занятость. Стандартной же моделью для всего мира является прямо противоположная — опережающие темпы развития агропереработки и общественного питания, занятость в которых намного превышает занятость собственно в агропроизводстве.

Наконец, по наблюдению ВБ, ряд специфических проблем сельского хозяйства, например относительная неразвитость мясного животноводства, зависимость рынка говядины от поставок мяса из молочных хозяйств, низкая обеспеченность молоком, напрямую вызван проблемами средних по размеру агрохозяйств. Традиционная для Европы и США модель "полуоткрытых агрохолдингов", в которых поставщиками крупнейших национальных игроков являются средние хозяйства (например, в случае с молоком — средние фермы на 100-200 голов), в России продвигавшаяся, например, Valio, работает достаточно плохо. Напротив, "латифундистские" экспортноориентированные хозяйства, занимающиеся зерном и растительным маслом, демонстрируют куда большие успехи, чем средняя агропереработка и средние фермы.

В поле вышли банки

Скорее всего, в ближайшие годы эта ситуация будет меняться — и в силу стратегии господдержки Минсельхоза, и в силу активного прихода в сектор фактически новой силы: крупнейших банков, обнаруживающих в средних компаниях потенциальную клиентуру. 15 марта Минсельхоз опубликовал перечень заемщиков, одобренных для получения льготных кредитов. Согласно документу, аграрии по всей стране могли получить кредиты на общую сумму 240 млрд руб., из них краткосрочных — на 129 млрд руб., инвестиционных — еще на 111 млрд руб. Соглашения о предоставлении субсидии по таким займам заключены Минсельхозом с 10 уполномоченными банками плюс министерство отобрало еще 15 региональных банков. Бюджетные субсидии на льготные краткосрочные кредиты составляют 15,4 млрд руб., на инвестиционные — 5,9 млрд руб.

В программе участвуют в том числе крупнейшие российские кредитные организации: Сбербанк, ВТБ, Газпромбанк, Россельхозбанк, Альфа-банк. Согласно плану льготного кредитования Минсельхоза РФ на 2017 год, на инвесткредиты для малого бизнеса запланировано 586 млн руб. субсидий (10%), на кредиты до 1 млрд руб.— 2 млрд руб. (34%), на кредиты от 1 млрд до 8 млрд руб.— 2,6 млрд руб. (45%), свыше 8 млрд руб.— 641 млн руб. (11%). В сентябре Минсельхоз привлек к механизму льготного кредитования аграриев еще 16 банков.

Субсидирование процентной ставки — самая весомая прямая субсидия агросектору — впрочем, для средних производителей важны и менее крупные, например погектарные, субсидии на возмещение затрат на производство и реализацию агротехники, программы мелиорации земель сельхозназначения, поддержки племенного животноводства, программа устойчивого развития сельских территорий.

Подключение банков к программе особенно важно тем, что кредитные организации в этой схеме де-факто становятся консультантами средних агрохозяйств по финансовым вопросам. "С 2017 года в России полностью изменилась схема финансовой поддержки предприятий АПК. Раньше аграриям приходилось получать кредиты в банках под коммерческие проценты, а затем подавать заявку в региональные министерства на субсидирование процентной ставки и ждать возмещения из бюджета. Теперь агробизнес может получить деньги под 5% годовых прямо в банке, главное условие — отвечать критериям добросовестного налогоплательщика, не иметь просрочек и не быть банкротом. Но здесь есть нюанс: после того как банк одобрит кредит, свое положительное заключение должен дать и Минсельхоз. Для Сбербанка, который давно работает с российскими сельхозпроизводителями, перелом тренда в АПК, существенный рост производительности и прибыльности не новость — мы видим большой потенциал как в кредитовании самого сельского хозяйства, так и во вложениях в инфраструктуру: элеваторы, порты, транспортировку и переработку продукции сектора. С первого дня действия новых правил мы были готовы защищать наших заемщиков перед Минсельхозом, организовывать взаимодействие клиента с министерством и лоббировать его интересы. А опыт реализованных проектов позволяет нам снижать риски по ним",— говорит вице-президент Сбербанка Вячеслав Цыбульников.

Приоритеты на завтра

Приход крупных финансовых организаций масштаба Сбербанка к кредитованию средних компаний важен и с точки зрения экспертизы приоритетных направлений развития их бизнеса. Так, тот же Сбербанк активно кредитует тепличное направление бизнеса, рыбопереработку и переработку агросырья. В целом значительная часть эффекта, которая ожидается от развития финансирования средних компаний в агросекторе,— это расширение инвестирования в отрасли конечного спроса, в первую очередь в сектора агрорынка с большим объемом добавленной стоимости и в укрепление цепочек добавленной стоимости в агросекторе в целом.

Нынешнее увлечение российских агропроизводителей наращиванием экспортного потенциала, разумеется, никуда не исчезнет и в 2018 году, и позже — например, дальнейшее развитие свиноводства в России, видимо, вообще непредставимо без масштабного экспорта в страны Юго-Восточной Азии и в Китай, так же, как и дальнейшее развитие производства масличных культур. По-прежнему есть отличные перспективы и на внутреннем рынке, в том числе у средних компаний — так или иначе низкотехнологичное производство агропродукции в личных хозяйствах будет уступать более рыночным способам производства, и, например, в секторе производства картофеля это почти запланированная на будущие годы революция. Потенциал роста для внутренних поставок ряда овощной продукции, фруктов, ягод почти не ограничен, и по многим причинам это сектор, где будут конкурировать проекты средних компаний, кредитуемых крупнейшими банками с сильной отраслевой экспертизой.

Это перспективы первых лет "продовольственной независимости", когда агросектор России будет "добирать" последние возможности, по сути, восстановительного роста — правда, за тем исключением, что это не восстановление после конъюнктурного спада, а восстановление после почти века довольно сомнительных экспериментов в области сельского хозяйства в XX веке в России. Что же будет потом? Этого пока никто не знает, кроме того, что многократно хоронившееся сельское хозяйство в России будет осваивать новые рынки, новые роли и новые технологии, уже уверенно ощущая себя прочно стоящим на двух ногах.

Дмитрий Бутрин