 | ||
— Как вы относитесь к поправкам в законы о СМИ и о борьбе с терроризмом?
— Конечно, в этом нет необходимости. Конкретные поправки, за которые проголосовала Дума, дают очень широкую возможность любому чиновнику применить в своем понимании эти поправки к любому СМИ. Если предположить, что эти поправки действовали бы до захвата заложников в Москве, нужно было бы выключить Первый канал и "Россию" за выступления Масхадова. А по опросу ВЦИОМ, который прошел уже после захвата заложников, 44% населения выступает за мирные переговоры с Чечней. СМИ, которые цитировали, оправдывают сопротивление операции в Чечне. Получается, СМИ не имеют права распространять точку зрения 44% населения. Более того, если президент выступит с обоснованием отмены контртеррористической операции, то по закону и ему слова нельзя предоставлять. И так далее.
— Как вы думаете, президент подпишет поправки?
— Совет федерации должен вернуть эти поправки а в Думу для уточнения, а президент не должен подписывать их, потому что они существенно сужают право общества на получение информации. Если не приводить мотивацию захватчиков — террористов и бандитов, можно будет предположить, что людей захватили не террористы, а, скажем, солнцевская группировка.
— Самоцензура в работе журналистов должна быть?
— Это как мама воспитала — что можно, а что нельзя. А дальше, если вы хотите делать политическую карьеру, у вас больше ограничений. Ее нужно заслужить лояльным отношением к Кремлю. А если вы хотите делать профессиональную карьеру как журналист, то вы стараетесь работать, исходя из интересов зрителя, слушателя, читателя. У каждого свой уровень ограничения. Я распорядился подготовить инструкцию для журналиста, который работает в горячей точке. Но это не этический кодекс, а правила для молодых журналистов. Например, журналист, прежде чем сообщить информацию в эфир, должен позвонить руководству. Рассказывать о перебежках снайперов, передвижении техники будет не разрешено. Для меня это очевидно, но молодой журналист, оказавшийся в зоне боевых действий, от восторга и впечатлений может это рассказать.
 | ||
Раф Шакиров, главный редактор газеты "Газета"
— Нужно ли ужесточать законы о работе СМИ,— в частности, во время контртеррористических операций?
— Во всем мире есть практика, что в закон о работе СМИ не вносятся какие-то специальные ограничения. Мне кажется, достаточно внести изменения в закон "О борьбе с терроризмом". Остальные рекомендации могут существовать как рекомендации, но вносить их в закон нет смысла, и уж тем более ни в коем случае их нельзя связывать с возможностями Минпечати выносить СМИ предупреждения. Чем больше мы будем прописывать, тем больше вариантов для злоупотреблений. Крупнейшие СМИ должны собираться вместе, договариваться о правилах игры. Так бывает во многих странах. Это самый эффективный способ работы.
— Как же можно договориться, если у разных СМИ совершенно разные задачи?
— Как и во время выборов, так и во время терактов главную роль, безусловно, играет телевидение. Террористы не выписывают газет. Как показывает практика, террористы даже требования выдвигают к телеканалам. А каналов у нас гораздо меньше, чем в Америке, и если уж там договариваются, то и наши смогут договориться. Всегда существует штаб, который работает по конкретной проблеме. Штаб уполномочен президентом. Во время событий на Дубровке был же определенный час, когда телеканалам в оперативном штабе сказали: с этого момента передвижения войск не показывать. Тем не менее момент штурма был показан, а это вещь опасная, это недопустимо. Но это в каждом конкретном случае должно решаться на месте.
— У журналистов должна быть самоцензура?
— Самоцензура — более чем уместное понятие. Соблазн достать то, чего ни у кого нет,— в природе нашей профессии. Но приходится себя ограничивать. Например, в первый день захвата заложников мы нашли мальчика, которого террористы выпустили первым. Мы взяли у него интервью. Он рассказывал, как ему удалось обмануть террористов. Но мы эти слова убрали, убрали фотографию, хотя фотография была — просто ураган! Соблазн напечатать был огромный. Но у него там в зале осталась мать. Он обманул террористов в отношении своего возраста, но мы это не опубликовали, потому что могли не отпустить других детей. В этом смысле самоцензура необходима.
 | ||
Владимир Познер, ведущий программы "Времена" (Первый канал), президент Академии российского телевидения
— Что вы думаете об ужесточении законов, касающихся деятельности СМИ при освещении терактов и контртеррористических операций?
— В этом не только нет необходимости, но это и просто опасно. В законе о СМИ достаточно сказано об ограничениях, а дополнительные положения, принятые Думой, сформулированы так, что ими можно воспользоваться для самых широких репрессий любого СМИ. Закон должен быть высокоточным и должен бить в одну цель, а неточный закон превращается в оружие массового поражения. Он сразу может бить по множеству разных целей, что и происходит с этими поправками.
— Как вы относитесь к идее коропоративного журналистского кодекса об освещении терактов?
— Не надо путать поправки к закону и кодекс о поведении журналиста. Когда сообщество занимается саморегуляцией, это вещь желательная, ее нужно приветствовать. А когда власть начинает регулировать сообщество, этого ни в коем случае допускать не следует. Захват заложников в Москве — это, безусловно, повод говорить о том, что не хватает определенных норм и правил, принятых журналистским сообществом.
— То есть нужна самоцензура?
— Не бывает самоцензуры. Цензура не есть результат сознательного взвешивания, цензура — это результат запрета. Нужна ответственность. Журнаилст должен понимать: от той информации, которую он дает (а ведь она может быть неточной), зависит общественное мнение, зависят решения людей. Журналист несет ответственность и должен сам себя контролировать. Самый безответственный человек — это раб, потому что за него решают другие. А самый ответственный человек — свободный. У нас же, и среди журналистов тоже, часто понимают свободу как волю. Но никогда не нужно говорить о цензуре. Хотя цензура властей допустима, например, военная цензура. И журналист должен преодолевать эту цензуру, получать информацию. Эти правила игры приняты во всем мире. А вот когда журналисты говорят о самоцензуре или когда в обществе говорят: "Неплохо, чтобы ввели самоцензуру",— это очень плохой признак.