 | ||
| Фото: ДМИТРИЙ ПЕЙСАХОВ | ||
Путин, чья обычно непроницаемая манера поведения выдает в нем бывшего агента советской разведки, лишился свойственного ему самообладания из-за вопроса, который, похоже, у него уже в печенках сидит,— о Чечне. Это случилось на пресс-конференции по итогам саммита Россия--ЕС в Брюсселе, когда журналист газеты Le Monde спросил, используют ли российские военные в Чечне противопехотные мины, которые убивают не только исламских террористов, но и невинных мирных жителей. Рассвирепевший Путин ответил, что исламские радикалы хотят оторвать Чечню от России в рамках всемирного плана уничтожения американцев и их союзников.
"Если вы христианин, вы в опасности,— сказал Путин.— Если вы решите стать мусульманином, то и это вас не спасет, потому что они считают, что традиционный ислам тоже враждебен тем целям, которые они перед собой ставят".
Затем он сказал: "Если вы хотите совсем уж стать исламским радикалом и готовы пойти на то, чтобы сделать себе обрезание, то я приглашаю вас в Москву. У нас многоконфессиональная страна, у нас есть специалисты и по этому вопросу. Я порекомендую провести операцию так, чтобы у вас ничего больше не выросло". В последовавшем долгом молчании даже переводчики не находили слов.
Последнее, ключевое предложение его реплики так и не прозвучало ни на каком языке, кроме русского. Примечательно, что оно не появилось... и на кремлевском сайте, где опубликован полный текст пресс-конференции.
Кремлевские помощники позднее сказали, что Путин был очень вымотан и, как выразился один из них, сыт по горло Чечней...
Чечня уже долгое время остается темой, которая преображает Путина. Это единственный вопрос, который каждый раз превращает его из четкого и убедительного евророссиянина, которого рады приветствовать в любом обществе мировых лидеров, в нечто, больше напоминающее Никиту Хрущева — другого прогрессивного для своего времени лидера, который запомнился знаменитым эпизодом с ботинком..."
Chicago Tribune
Чикаго, США
Отныне Путин идет вперед с открытым забралом
Между обещанием осенью 1999 года замочить чеченцев в сортире и предложением к тем, кто сочувствует чеченцам, приехать в Москву сделать обрезание у специалистов, которые позаботятся о том, "чтобы больше ничего не выросло", Владимир Путин... сбросил маску.
Чеченская мясорубка имеет к этому самое непосредственное отношение. Последней каплей в списке ужасов стало появление в центре Москвы 23 октября самого радикального исламского терроризма — этого совершенно неизвестного в России явления, порожденного войной. Но кремлевский руководитель не хочет отступать, и драма с заложниками заставляет его отныне двигаться вперед с открытым забралом.
После захвата заложников в театре были приняты многочисленные законодательные меры, ограничивающие свободу прессы. Полномочия милиции и военных были расширены, жестокие обыски и зачистки, до сих пор ограниченные территорией Чечни, начали гангреной расползаться в Москву. Любое упоминание о диалоге расценивается в Кремле как оскорбление...
Западным друзьям Путина, возможно, стоит поразмыслить над пассажем бывшего руководителя ФСБ Николая Ковалева: "Бывших кагэбистов не бывает, как бывших сенбернаров. Тут дело в породе"".
Le Temps
Женева, Швейцария
Путин и робкая Европа
Самый явный провал терроризма состоит в том, что он вредит как раз тем целям, которым хочет служить...
Он делает легитимными все действия тех, кто намерен его уничтожить, в том числе самые отвратительные. Это, если можно так выразиться, счастливый билет, который вытянул Владимир Путин...
Кремлевский лидер считает, что отныне в Чечне у него развязаны руки. С его точки зрения, трагедия в московском театре позволяет ему вписать войну, которую он ведет с чеченцами, в контекст международной борьбы с терроризмом, поскольку его страна, как и Соединенные Штаты, стала жертвой исламистского кошмара...
В этом контексте европейское сообщество сделало то, что, по его мнению, оно могло сделать, то есть очень немногое: несколько замечаний о правах человека, несколько призывов к переговорам, соглашение о борьбе с терроризмом. Так что Путин мог позволить себе великодушно пойти на соглашение по вопросу о Калининграде и покинуть Брюссель без особых тревог — сдержанность победила, осторожность взяла верх.
Между тем если постоянно избегать тем, которые раздражают, и верить, что компромисс дает возможность длительных хороших отношений, то существует риск еще немного размыть политическую сущность Европы.
Кроме того, непонятно, почему твердость по отношению к Бушу, продемонстрированная Францией и Германией, по меньшей мере неприменима к Путину..."
Le Figaro
Париж, Франция
Россия смирилась с визами для Калининграда
Споры о Калининграде оказались одним из самых больших дипломатических препятствий на пути расширения Европы...
В соответствии с достигнутым компромиссом россияне смогут путешествовать между Калининградом и основной частью России, используя многоразовый транзитный пропуск или документ, позволяющий совершать одиночные поездки туда и обратно на поезде... Вплоть до конца 2004 года оба вида пропусков могут использоваться при предъявлении внутренних российских удостоверений личности, а не только загранпаспортов.
Представители ЕС не поддались давлению России, стремившейся отодвинуть крайний срок еще на год...
ЕС испытывает облегчение в связи с решением этого столь сложного вопроса. Путин представлял спор о Калининграде как дело принципа и вопрос суверенитета, лоббируя его среди европейских лидеров, в частности французского президента Жака Ширака и итальянского премьер-министра Сильвио Берлускони.
ЕС, в свою очередь, был обеспокоен тем, что после расширения Калининград может стать рассадником организованной преступности, работорговли и нелегальной иммиграции..."
The Independent
Лондон, Великобритания