Глава МИД РФ Сергей Лавров провел пресс-конференцию, посвященную внешнеполитическим итогам 2017 года. Получилась обширная лекция о международном положении. И она вышла весьма мрачной: систему мироустройства нужно спасать от деградации и «скатывания к хаосу и конфронтации». Главным антигероем в описанной министром картине мира являются США. Их Сергей Лавров упоминал чаще прочих стран — в основном в негативном контексте.
Сергей Лавров по пунктам объяснил, как США осложняют международную обстановку
Фото: Дмитрий Духанин, Коммерсантъ / купить фото
К разъяснению деструктивной роли США в международных делах Сергей Лавров приступил без раскачки. Охарактеризовав ушедший год как «непростой», он сразу объяснил, кто виноват. «Сохранялись многочисленные очаги напряженности в различных районах мира — от Ближнего Востока и Севера Африки до соседней Украины. В последние месяцы года серьезно обострилась ситуация из-за угроз, которые звучали из Вашингтона решить ядерную проблему Корейского полуострова исключительно силовым путем. Аналогичные угрозы звучали в отношении афганской проблемы. Последние заявления, нацеленные на то, чтобы сорвать реализацию Совместного всеобъемлющего плана действий по иранской ядерной программе, также не добавили оптимизма и стабильности»,— заявил он во вступительном слове.
Черных красок при описании проводимой Вашингтоном линии он не жалел: «Наши американские коллеги и их союзники хотят вести дела исключительно на основе диктата и ультиматумов, не хотят слушать точку зрения других центров мировой политики, тем самым, по сути дела, не хотят признать реальности формирующегося многополярного мира».
«Методы, к которым они прибегают, чтобы сдерживать своих конкурентов, достаточно сомнительны и недобросовестны, а их спектр широк — от развертывания глобальной системы ПРО до односторонних санкций, экстерриториального применения собственного законодательства и угроз решать любые международные проблемы исключительно по своему сценарию, не останавливаясь ни перед чем, включая применение грубой военной силы»,— продолжил глава МИД. После чего добавил: В результате «наблюдаем девальвацию международного права, снижение роли многосторонних институтов, а также ставку все большего числа государств на то, чтобы наращивать военную мощь, в которой они в нынешней ситуации видят чуть ли не единственную гарантию сохранения суверенитета».
Россия же, по словам министра, весь год провела на стороне добра, делая все возможное, «чтобы защищать международное право и международную систему, которые основываются на Уставе ООН». «Мы отстаивали универсальные ценности правды, справедливости, равноправного взаимоуважительного сотрудничества, а также стремились предотвратить деградацию системы мироустройства, которая сегодня серьезно разбалансирована. Хотели бы делать все, чтобы остановить скатывание к хаосу и конфронтации»,— подытожил он.
Когда на министра посыпались вопросы, он часто находил возможность покритиковать США.
— В каких сферах Москва будет сотрудничать с Пекином в этом году?
— У нас с Китаем есть важная совместная инициатива, касающаяся проекта Договора о неразмещении оружия в космосе. Из-за позиции США Договор пока не начал обсуждаться. США продолжают вынашивать планы милитаризации космоса в смысле размещения оружия в космическом пространстве, что придаст проблемам международной безопасности очень негативное дополнительное измерение.
— Есть ли разница в подходах Барака Обамы и Дональда Трампа по урегулированию сирийского кризиса?
— И в том, и в другом случаях мы наблюдаем стремление не помочь как можно скорее погасить конфликт, а помочь тем, кто хотел бы запустить практические шаги по смене режима в Сирии. Действия, которые мы наблюдаем, показывают, что США все-таки не хотят сохранить территориальную целостность Сирии.
— Чем грозит срыв иранской ядерной сделки?
— Мы доводили до Вашингтона наши убеждения о пагубности подобного шага, о его непредсказуемых последствиях. К сожалению, это не упало на правильную почву. Все наши усилия пока не увенчались успехом. Если США действительно хлопнут дверью, то я даже не хочу думать о последствиях.
Вашингтону досталось даже, когда греческий журналист поинтересовался мнением главы МИДа о переговорах Афин и Скопье по поводу нового названия Бывшей югославской Республики Македония (“Ъ” писал о них 12 января).
— Они очень долго были в полуспящем состоянии и активизировались только тогда, когда США решили, что Македония должна быть в НАТО. Здесь речь идет совсем не о том, чтобы учесть общие и специфические черты двух близких народов, а о том, чтобы одну из этих стран обязательно сделать членом НАТО.
“Ъ” попросил Сергея Лаврова прокомментировать последний опрос «Левада-центра», согласно которому 68% россиян считают США врагом, а также американские исследования, дающие похожую картину. И объяснить причины растущей взаимной нелюбви.
По мнению Сергея Лаврова, дело в том, что «в США укоренилось самоощущение собственной исключительности». И в условиях, когда в мире появляются новые центры силы, США вместо равноправного диалога «срываются на методы, которые нелегитимны и которыми они пытаются остановить сокращение своей относительной роли в мировой политике».
«Это угрозы, ультиматумы, наказания, в том числе наказания компаний, европейского бизнеса»,— сказал господин Лавров. Касательно России, отметил министр, это выражается в противодействии «Северному потоку-2», санкциям в отношении российской оборонки, действиям в отношении телеканала RT и агентства «Спутник». В этом же контексте Сергей Лавров упомянул допинговый скандал и решение Международного олимпийского комитета в отношении российских спортсменов.
И продолжил: «Американское руководство, демонизируя Россию, вносит главный вклад в ту ситуацию (рост взаимной враждебности.— “Ъ”), о которой вы упомянули. Мы не можем не отвечать на враждебные действия. Если наш зритель, читатель и пользователь соцсетей воспринимают эти факты, то я не вижу, как можно убедить людей, отвечая на вопрос "Как вы относитесь к Америке?", говорить "хорошо"».
После такого количества «комплиментов» в адрес Вашингтона число тех в России, кто считает США врагом, вполне может вырасти еще на один-два процента.