В правительстве придумали, как защитить российский бизнес от санкций. Белый дом опубликовал два постановления, в которых описаны случаи, когда компании или физлица могут не раскрывать информацию о сделках. Такую возможность получат те, против кого уже введены любые ограничительные меры, причем не только санкции, но и, например, арест активов за рубежом. Кроме того, не раскрывать информацию смогут организации, связанные с выполнением оборонных заказов. Бизнес может рассчитывать на такие послабления по разрешению правительства. Это касается сделок, заключенных после 15 января 2018 года. Ведущая «Коммерсантъ FM» Маргарита Полянская обсудила ситуацию с директором Фонда национальной энергетической безопасности Константином Симоновым.
Фото: Олег Харсеев, Коммерсантъ
— Насколько широкие возможности открывают для компаний и физических лиц формулировки, которые прописаны в постановлениях правительства? Многие ли смогут рассчитывать на такую информационную защиту?
— Эта мера очень четко привязана к санкциям, поэтому на защиту могут рассчитывать структуры или лица, которые попадают, прежде всего, в ограничительные списки. Этот сегмент не такой уж широкий, но, тем не менее, мы знаем, что в санкционных списках находятся и очень крупные госкомпании. То есть, несмотря на то, что с точки зрения числа, может быть, эти предприятия не столь заметны, но их вес в российской экономике колоссален.
При этом мы прекрасно понимаем, что американские санкции сейчас вводятся не по аналитическому принципу. На мой взгляд, это не означает, что в США сидят очень умные люди, которые внимательно анализируют то, что в России происходит, и после этого называют компании, которые действительно могли бы попасть под санкции. На самом деле, нет — сначала принимается волевое решение о том, что надо ввести санкции против определенного сегмента, а потом уже с помощью несложных маневров находится аргументация, которая весьма зачастую носит нехитрый характер.
Но, конечно, от самих санкций такого рода меры российского правительства не защитят, но наши компании живут по принципу «нет худа без добра», и им удалось пролоббировать это решение, чтобы в период санкций жилось чуть попроще.
— Но, с другой стороны, эти меры могут навредить бизнесу. Получается, что, например, те же миноритарии, скорее всего, не смогут оспаривать какие-то сделки, если их детали просто не будут раскрываться.
— Это справедливое замечание. Кроме того, скажем, если вы работаете на Западе, у вас есть западные акционеры или кредиторы, хотя, как известно, санкции уже ограничивают эти моменты, ведь их значительная часть связана как раз с ограничениями по привлечению кредитных ресурсов, но, тем не менее, если вы работаете с западной корпоративной культурой, то понимаете, что отказ от публикаций ряда видов отчетностей ухудшает вашу репутацию и сокращает ваши возможности. Вероятность работы с российскими структурами со стороны западных компаний тесно связана с определенными требованиями, в том числе и по раскрытию информации. Если вы эту информацию не даете, с вами они работать не смогут. Так что, конечно, здесь какие-то ограничения могут быть.
Но еще раз повторяю, санкции уже предполагают эти ограничения, поэтому они уже введены, и российские компании понимают, что они с этой историей столкнулись. В этом плане они уже не думают о том, как облегчить сейчас жизнь миноритариям, тем более, связанным с иностранными компаниями. Российские компании думают о том, чтобы получить хоть какую-то возможность под предлогом санкций облегчить себе жизнь внутри страны, используя санкции как хорошее оправдание.
— Тогда можно закрыть и сделки, которые не подпадают под такие требования, даже если они, например, не связаны с гособоронзаказом.
— Да, естественно. На мой взгляд, наши компании очень удачно воспользовались темой санкций для того, чтобы пролоббировать нужное им решение, позволяющее им определенную информацию закрывать. Но при этом все понимают, что это весьма косвенно связано с санкциями, потому что обойти их такие меры не позволят так же, как и облегчить жизнь именно в отношении западных партнеров.