 | ||
| Фото: ПЕТР ХОЛОБАЕВ | ||
Когда начинался этот год, даже сами власти полагали, что ничего особенно хорошего от него ждать не следует. Мол, мировая экономическая конъюнктура значительно ухудшилась и замедление роста производства стало всеобщей тенденцией. Инвесторы во всем мире чрезвычайно осторожны. Конечно, Россия пока не до такой степени стала элементом западной экономики, чтобы полностью повторять картину в США и странах еврозоны. Но от мировых цен на нефть она все-таки зависит. А эти цены определяются на рынках индустриальных стран. Кроме того, какие-то иностранные инвестиции Россия все-таки привлекает и совсем не учитывать настроения западных инвесторов не может. Как бы то ни было, правительство решило, что с быстрым экономическим ростом, который наблюдался в 2000-2001 годах, покончено. На 2002 год были запланированы 3,5-4,5%, а как только год начался, было решено — не больше 3,6%.
Мрачных настроений добавило и то, что в январе 2002 года в Аргентине случился кризис — с крахом фиксированного валютного курса и замораживанием вкладов. Все это живо напомнило российский кризис 1998 года. Желающие могли вспомнить, что Россия, как и Аргентина, по-прежнему остается одним из крупнейших должников мира и в 2002-2003 годах ей нужно выплатить очень значительные суммы. К тому же мировые цены на нефть в январе 2002 года оказались низкими — $18 за баррель. А ведь Россия для повышения цен даже согласилась в первом квартале 2002 года сократить собственное нефтяное производство на 150 тыс. баррелей в день (этого требовала ОПЕК в качестве условия собственного сокращения производства на 1,5 млн баррелей в день).
Все это выглядело очень странно. В конце концов, наступил третий год работы нынешних правительства и президента, проведена налоговая реформа с установлением единой ставки подоходного налога в 13%, президент заявил, что бюджет больше не должен зависеть от мировой конъюнктуры. И что? Падение цен на нефть по-прежнему всех пугает. Иностранных инвестиций по-прежнему недостаточно. И, самое главное, экономический рост не ускоряется, а замедляется.
По итогам первого квартала 2002 года экономический рост в России составил всего 3,3%. В апреле правительство предложило Владимиру Путину прогноз, по которому в ближайшие годы производство в России будет расти всего на 4-4,5% в год. И вот тогда президент заявил, что при таком подходе неясно, зачем вообще нужно правительство. Потому что замедляться экономический рост может и без его участия. И оставаться на сравнительно низком уровне — тоже. При предложенных правительством темпах, подчеркнул Путин, вряд ли удастся догнать по уровню жизни богатые западные страны. Даже самую бедную из них — Португалию. Правительство должно поставить перед собой более амбициозные планы. В начале мая на совещании с членами правительства в Кремле Путин отметил, что все-таки хотел бы увидеть прогноз роста на ближайшие годы: "Прошу уже месяц, но пока я новых цифр не видел".
Проблема, надо заметить, была не в технологии расчетов. Премьер Михаил Касьянов так и говорил, указывая на министра экономического развития и торговли Германа Грефа: "Его люди посчитают". Проблема в том, какие цифры считать по-здоровому амбициозными. Предполагалось, что для преследования индустриальных стран необходимы темпы не менее 8% в год. Но в самих этих странах темпы тоже меняются. Например, США в первом квартале 2002 года подвели всех преследователей, показав, вопреки прогнозам, 5% годовых. Если все индустриальные страны начали бы развиваться такими темпами, то России недостаточно планировать и 10% в год.
Проблема также была в том, какими путями добиваться ускоренных темпов роста. Ведь планы не должны быть совсем уж абстрактными. В 2002 году власти на этот счет не высказали каких-то особенно новых идей. Все вполне в духе традиционных западных рекомендаций развивающимся странам, например Аргентине. Бюджетные доходы и расходы необходимо сокращать: частный сектор заведомо эффективнее расходует деньги, чем государство. Реальный курс национальной валюты ни в коем случае не должен расти — то есть доллары на внутреннем рынке ни в коем случае не должны дешеветь. Потому что дешевые доллары делают недостаточно прибыльными инвестиции в экспортное и импортозамещающее производство. Но бюджетные расходы и доходы слишком уж сокращать пока не получается. Хотя бы потому, что у государства должны быть деньги для выплаты внешней задолженности. А приток долларов на внутренний рынок почему-то никак не хочет иссякать. В апреле, в самый разгар дискуссии об ускорении экономического роста в России, мировые цены на нефть превысили $26 за баррель — США начали готовиться к операции против Ирака.
В итоге правительство запланировало на ближайшие три года ускорение экономического роста до 5,6%. Чрезвычайно неамбициозные планы, конечно, но Белый дом решил не брать на себя невыполнимых обязательств. Логично, если учесть, что пока нигде в мире экономический рост планы не выполнял (страны с централизованной экономикой не в счет). Забавно, что экономический рост в США уже во втором квартале 2002 года чрезвычайно замедлился. Американцы с тех пор надеялись разве что на 3% по итогам года. Забавно также, что экономический рост в России весь год ускорялся. Вместо 3,6% правительство стало ждать 3,8%, потом 3,9%, а сейчас — 4,1%. Но вот почему он ускорялся, правительство объяснить затруднялось. Учитывая сохранявшиеся военные цены на нефть, приток долларов в Россию не сокращался, так что реальный курс рубля во всяком случае не падал. По-видимому, граждане просто демонстрировали неплохой спрос, и российские производители считали увеличение выпуска товаров прибыльным. Но к поведению российских граждан правительство уж точно не имело никакого отношения.
Единственный план ускорения экономического роста, который в 2002 году не выдвигали российские власти,— это стимулирование производства с помощью инфляции. В 1930-е годы такой метод считался в мире вполне действенным: мол, при высокой инфляции граждане не делают накоплений, значит, будут тратить все деньги на текущие покупки и обеспечат значительный спрос, который, в свою очередь, стимулирует увеличение производства. Но сейчас эта идея утратила былую популярность. Инфляция в западных странах давно почти совершенно отсутствует — между тем производство все равно временами довольно быстро растет. А развивающиеся страны доказали, что большая инфляция производителей не вдохновляет, а пугает. Теперь считается, что в условиях инфляции производители совершенно не понимают, куда вкладывать деньги. Никогда не ясно, почему растут доходы — из-за общего роста цен или из-за повышенного спроса на твой товар.
Поэтому инфляция в России по-прежнему считалась не благом, а проблемой. Еще бы. В США инфляция сейчас составляет 1,5% годовых, в странах еврозоны — 2,1%, даже в африканских странах — в среднем 9,6%. А в России на 2002 год она была запланирована в 14% годовых, и удерживать ее в этих рамках удавалась только путем совершенно невероятных статистических ухищрений. После того как в январе 2003 года месячная инфляция превысила 3%, снова разгорелись дискуссии о том, кто должен отвечать за рост цен и как добиться его снижения. Ушел в отставку с поста главы ЦБ Виктор Геращенко, который указывал, что в инфляции виноваты правительство (оно неравномерно расходует бюджетные средства), естественные монополии (они постоянно повышают тарифы), а также сезонно-праздничный фактор (граждане временами предъявляют повышенный спрос на товары для праздничного стола).
Возникли предположения, что заменивший его Сергей Игнатьев внесет в политику ЦБ изменения. Потому что Геращенко был известен не только тем, что считал Центробанк невиновным в инфляции, но и тем, что считал его невиновным даже в курсе рубля. "Рубль крепок, и все тут",— подчеркивал бывший глава ЦБ. Поэтому не любил разговоров об ускоренной девальвации рубля и благотворности оттока долларов с российского рынка.
Но предположения не сбылись. Сергей Игнатьев тоже не оказался сторонником снижения номинального курса рубля. При нем ЦБ явно поставил задачу не допустить, чтобы доллар по итогам года стоил дороже 32 руб. Незначительное подорожание, если учесть, что 2002 год начался с курса 30,13 руб. за доллар. Просто предполагалось, что снижение номинального курса рубля еще больше подстегнет инфляцию. Что касается реального курса рубля и относительной дешевизны долларов, то, как отметил в конце 2002 года ЦБ, это мало влияет на темпы экономического роста. Вот, например, в российской пищевой промышленности в этом году росли одновременно и импорт, и собственное производство. Все зависит от ситуации в отрасли.
Надо заметить, что инфляции ЦБ в 2002 году придумал новое объяснение. Она зависит не только от правительства и праздников, но и от денежно-кредитной политики. Зависимость такая: при общем росте цен в 12% сам Банк России дает 8,5%. В дальнейшем ЦБ пообещал свою инфляцию снижать. В чем Центробанк оказался в 2002 году последовательным, так это в наращивании собственных золотовалютных резервов. Год начался с резервами в $36,6 млрд, а в декабре они превысили $48 млрд.
В общем, в 2002 году Россия оказалась страной с не слишком амбициозными темпами роста, чрезвычайно высокой инфляцией, значительными золотовалютными резервами и стабильным курсом рубля. По сравнению с 2001 годом особых достижений нет. Разве что теперь к российским долларам стали получше относиться на Западе. Именно в 2002 году Россию наконец вычеркнули из черного списка FATF. Чиновники организации решили, что Россия уже не так опасна с точки зрения отмывания денег. Ведь у нее нет банковской тайны, зато предостаточно собственных чиновников.