18 марта в России состоялись выборы президента. По данным ЦИК, явка составила более 60%. В прямом эфире «Коммерсантъ FM» эксперты подвели предварительные итоги голосования.
Григорий Добромелов, директор Института прикладных политических исследований
После выдвижения Павла Грудинина третье место Владимира Жириновского было абсолютно очевидно. Но дальше возникал вопрос: сможет ли Грудинин провести эффективно свою кампанию? Если да, то он мог набрать до 20% голосов. При просто хорошей кампании он набирал от 15 до 20%. При плохой кампании — а его кампания оказалась, по сути, катастрофичной, его технологи и юристы выступили неэффективно — это провал, менее 15%. А самое главное — еще и маркер для многих других бизнесменов, которые бы соблазнялись движением в политическое поле, что этого делать не стоит. Как у политика у Грудинина шансов нет. У него есть возможность конвертировать полученное второе место в губернаторский пост, либо в какой-то пост в органах власти, но как у политика у Грудинина, конечно, шансов нет. У него нет потенциала для роста. Его пост — это вопрос сейчас торга и переговоров. Безусловно, это эффект Прохорова. Но надо не забывать, что Прохоров смог конвертировать успех на выборах.
Фото: Петр Кассин, Коммерсантъ / купить фото
Екатерина Шульман, доцент кафедры госуправления Института общественных наук РАНХиГС
С одной стороны, на большей части территории России, в центральной России, городской России, прямых фальсификаций стало меньше, судя по всему. Явка достигается за счет мобилизации административно зависимого электората. Всех, кого можно было привести, привели. Такое ощущение, что есть некие две категории избирателей: вот эти самые «административно зависимые», которые приходят, и все остальные, которые не приходят, потому что не видят смысла для себя, не чувствуют себя репрезентированными, не видят себя представленными на политической арене. Гражданский абсентеизм, вот это неучастие — это, конечно, не то чтобы протест. Очень интересно, что, судя по всему, в кавказских республиках явка ниже, чем в 2012 году — в Дагестане, в Чечне, в Кабардино-Балкарии. А в лидеры по явке вышли нефтяные северные регионы, такие как Ямал.
Михаил Ремизов, президент Института национальной стратегии
Главной интригой была все-таки борьба за второе место, результат Грудинина как главного оппозиционера, и явка на выборах. Что касается Павла Грудинина, то его потенциал на старте был несколько выше. Но, я думаю, он как политик себя не проявил интересно. Был интересный потенциал, имиджевый капитал, хорошее попадание в типаж – крепкий хозяйственник, капиталист с коммунистическими убеждениями и с социально ориентированным хозяйством, русский Лукашенко. Но не проявил он политических качеств — способности держать удар, перехватывать инициативу и создавать ощущение человека, который верит в себя и верит в то, что говорит. <…> В целом я бы говорил о кризисе жанра партий, партийной системы как таковой. Один из симптомов кризиса — за последние годы не было ни одного успешного, интересного, яркого партийного дебюта. И это какой-то плохой симптом для нашего общества. При этом нельзя сказать, что партии системной оппозиции растут или обновляются — нет, они тоже стагнируют, буксуют. <…> Я согласен с тем, что голосование за Собчак могло бы быть для части молодой аудитории вариантом голосования как бы как за Жириновского — не потому что она либералка и оппозиционерка, а потому что забавная, бросающая некий стилистический вызов окружающему пейзажу, но она сама и ее кампания были слишком идеологизированными для того, чтобы это сработало.
Кирилл Рогов, независимый политолог
Этот срок, этот политический цикл начинается под давлением трех неблагоприятных факторов — затяжная стагнация российской экономики, конца которой не видно, изоляция или частичная изоляция России на международной арене и необходимость решать проблему 2024 года, то есть обеспечивать преемственность режима. И весь этот цикл будет посвящен тому, как решить эти проблемы, как решить сочетание этих проблем.
Константин Костин, председатель правления Фонда развития гражданского общества
Надо понимать ситуацию, в которой Россия находится: для развивающихся демократий, для стран, которые находятся в какой-то критической ситуации, очень характерно наличие сильного лидера, вокруг которого складывается устойчивая группа поддержки — был феномен Рузвельта в Соединенных Штатах, феномен Аденауэра в ФРГ. Каждый из этих лидеров приходил в очень трудные, критические для страны годы, помогал стране эти трудности преодолеть, выйти, как у нас сейчас любят говорить, на траекторию устойчивого развития, обрести некую новую идентичность, и, соответственно, его поддержка всегда находилась на очень высоком уровне. Я не вижу, что здесь есть какая-то проблема. Наличие сильного лидера — это конкурентное преимущество любой страны.