Назначение доктора медицинских наук Николая Сенкевича новым и. о. генерального директора телекомпании НТВ вызвало вчера пересуды в медицинских кругах. Ъ попытался реконструировать круг научных и других интересов сотрудника НИИ пульмонологии Минздрава доктора Сенкевича.
Настроение, царившее вчера в Институте пульмонологии и его базовой больнице #57 на 11-й Парковой улице, где доктор Николай Сенкевич проработал с 1993 по 2002 год, можно определить как радостное недоумение. Радостное потому, что все-таки их коллега стал начальником на НТВ, а недоумение потому, что все рядовые врачи в институте и больнице считали, что доктор Сенкевич ушел в прошлом году в "Газпром" по своей медицинской специальности. Все-таки мощная корпорация, думали пульмонологи, есть, наверное, там и своя корпоративная медицина.
Резким диссонансом на этом фоне выглядело настроение институтского руководства. По словам сотрудников, директор НИИ академик Александр Чучалин пришел на работу утром хмурый. "Вы уже знаете?" — встретили его подчиненные. "Знаю",— только и сказал академик и, отмахнувшись от них рукой, прошел в свой кабинет на седьмом, чердачном этаже НИИ, куда даже лифт не ходит. Плохое настроение было и у научного руководителя аспиранта Николая Сенкевича профессора Андрея Белевского. "Никаких комментариев по его поводу я давать не собираюсь,— неожиданно зло сказал Андрей Станиславович.— Надеюсь, что имею на это право". Еще один ветеран института Эдуард Поливанов, чей домашний телефон радостно сообщили корреспонденту Ъ медсестры больницы со словами: "Уж он-то хорошо Николая знает", тоже отреагировал на звонок раздраженно. "Я не вчера родился, мне 72 года,— сказал Эдуард Гайкович.— Я действительно многое о нем знаю. Но не буду ничего говорить, даже если мне заплатят большие деньги".
Это было вдвойне странно, потому что, по словам сотрудников института, единственными близкими людьми молодого доктора Сенкевича в НИИ пульмонологии были его научный руководитель и руководство института. Назвать какого-нибудь близкого друга молодого ученого среди его ровесников, коллег по НИИ, все опрошенные Ъ сотрудники затруднились — долго и мучительно пытались припомнить, но так и не смогли.
НИИ пульмонологии Минздрава занимает седьмой этаж в здании городской клинической больницы #57, но вся научная работа ведется непосредственно в больничных палатах. Тут же у коек больных бронхиальной астмой собирал материал для своей кандидатской диссертации и ординатор, а потом врач Николай Сенкевич. Защищался он в родном институте, и ученый совет отказал соискателю Сенкевичу в кандидатской степени. Диссертация была, по мнению совета, докторского уровня. Так, неожиданно для себя Николай Сенкевич стал сразу доктором медицинских наук.
По положению ВАК докторскую степень присуждают либо за новое открытие в науке, либо за новое серьезное обобщение уже известных научных истин, открывающих в науке новое направление. Диссертация соискателя Сенкевича удовлетворяла второму критерию. Правда, он был не первым в отечественной науке обратившим внимание на качество жизни больных — впервые о критериях оценки качества жизни неизлечимых пациентов задумался советский профессор Карповский еще 1947 году. И даже в новой демократической России доктор Сенкевич тоже не был первым, кто на научной основе составлял опросники для больных хроническими болезнями,— этим как раз и занимался, по словам сотрудников института, его научный руководитель профессор Белевский. Научная же заслуга ученого Сенкевича заключалась в том, что он впервые в нашей стране действительно сумел составить такие опросники для больных бронхиальной астмой, которые давали объективную картину качества жизни астматика, а не субъективный взгляд больного на свое самочувствие и окружающий мир. Как сказали в институте, если взглянуть на новое назначение Николая Юрьевича под таким углом зрения, то его нынешняя должность не так уж далека от основной специальности доктора Сенкевича. "Ведь главное, чтобы больной понял, о чем его спрашивают",— пояснил суть научной работы доктора Сенкевича главный инженер института.
По словам сотрудников НИИ, сначала они считали научные изыскания аспиранта Сенкевича если не шарлатанством, то псевдонаучными занятиями. Но после защиты им диссертации свое мнение переменили. Кроме того, Николай, по их словам, был неплохим парнем, очень любил анекдоты рассказывать. Врачей даже поразило, каким подчеркнуто сдержанным он выглядел позавчера по телевизору.
"Он был очень спокойным и очень целеустремленным молодым человеком. Вредных привычек не имел и, как говорится, в порочащих связях не замечен, характер нордический,— пошутил главный инженер НИИ, попросивший не называть его имени.— Наш директор академик Чучалин возлагал на него большие надежды". По словам главного инженера, одевался доктор Сенкевич элегантно, со вкусом, всегда был подтянут, аккуратен. "Правда, тут у нас база второго 'меда', а он был как бы со стороны, заканчивал Третий медицинский институт,— вспомнил главный инженер.— Но у его отца были какие-то общие проекты с нашим директором, давно, еще со времен Тура Хейердала. Но Николай никогда и ни при каких обстоятельствах про отца в институте не вспоминал".
После защиты доктору медицины Сенкевичу дали лабораторию, а точнее, создали для его работы лабораторию гуманистических исследований. Состояла она из заведующего и лаборанта. Где сейчас эта лаборатория, в институте затруднились ответить.
В деканате лечебного факультета Третьего медицинского института, ныне Московского медицинского стоматологического университета имени Семашко, студент Сенкевич ничем таким, что могло бы остаться в анналах вуза, не запомнился. Не помнили и его и на большинстве кафедр ММСУ. Лишь на кафедре хирургических болезней пожилой доктор профессорской внешности оживился и закричал: "С чем вас и поздравляю! Вернее, сочувствую. Я сам как узнал, так только руками развел, чудны твои дела, Господи! Вы спрашиваете, каким студентом был Николай? Хорошим студентом он был, так и напишите, достойным звания студента". А секретарь в приемной ректора ММСУ профессора Николая Ющука, напротив, расцвела в улыбке: "Как же, помню Колю! Нет, как он учился не помню, и, наверное, встретив сейчас, не узнала бы. Мы все-таки по полторы тысячи студентов в год выпускаем. А почему я Колю запомнила? А из-за его папы, почему же еще".
МИХАИЛ Ъ-ДЕМИДЕНКО, СЕРГЕЙ Ъ-ПЕТУХОВ