Канн новым планом
Фестиваль проходит по измененным правилам
На открытии 71-го Каннского фестиваля по звездной дорожке прошли Пенелопа Крус и Хавьер Бардем — исполнители главных ролей в фильме Асгара Фархади «Все знают», показанном после торжественной церемонии. В первый рабочий день фестиваля состоялась мировая премьера «Лета» Кирилла Серебренникова, участвующего в международном конкурсе. Из Канна — Андрей Плахов.
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
На открытии царили звездный гламур и женский дискурс. Возглавляющая жюри Кейт Бланшетт на голову возвышалась над Мартином Скорсезе, да и над другими мужчинами. Она приветствовала восторженную аудиторию поклонников королевским жестом, произнеся: «Спасибо, дамы, дамы, дамы… и… господа» — интонационно дав понять, что последних за плохое поведение пришла пора ставить в угол. Свиту главы жюри изображали Кристен Стюарт с панк-прической и татуировкой на руке, Леа Сейду в вызывающей прозрачной юбке и две креативные фигуры африканского происхождения в национальных одеждах — режиссер Ава Дюверней и певица Хаджа Нин. Какая роль отведена Андрею Звягинцеву и еще трем мужчинам, которых допустили в состав жюри, остается гадать.
Открытие фестиваля прошло по новым правилам, введенным его руководством — президентом Пьером Лескюром и арт-директором Тьерри Фремо. На красной дорожке запрещено было делать селфи, а пресса смотрела открывающую фестиваль картину Асгара Фархади не утром, а параллельно вечерней премьере в соседнем зале. Это не спасло положение: гламурную картинку испортила молодая женщина, упавшая на лестнице, а уже ночью социальные сети были заполнены весьма скептическими отзывами о фильме «Все знают». Разница только в том, что его создатели гуляли в это время на приеме и, вероятно, узнали горькую правду лишь на следующее утро, а не перед премьерой.
Фотогалерея
Каннский кинофестиваль-2018
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Reuters / Eric Gaillard
Фото: Reuters / Stephane Mahe
Фото: Reuters / Stephane Mahe
Фото: Reuters / Stephane Mahe
Пенелопа Крус и Хавьер Бардем играют в этой картине бывших любовников, Лауру и Пако, которые встречаются спустя годы на свадьбе у родственников в испанской деревне, среди живописных виноградников. В этот вечер неизвестные похищают дочь Лауры, приехавшую вместе с матерью из Аргентины. Два с лишним экранных часа герои фильма пытаются выйти на след злоумышленников, собрать деньги для выкупа, а попутно вытаскивают из шкафов и обгладывают «скелеты» — семейные тайны (которые, впрочем, в округе и так «все знают»).
Показательная неудача оскароносного режиссера Фархади объясняется в высшей степени банально. Его самый знаменитый фильм «Развод Надера и Симин» тоже был полон всевозможных выяснений семейных и околосемейных отношений, но там было видно, что режиссер понимает каждую фразу, каждый нюанс в этом споре, а любой поворот интриги имеет внятную социальную, национальную, религиозную подоплеку. В испанском же материале иранец Фархади едва ориентируется, пытаясь компенсировать абстрактность жизненной среды жанровыми схемами, позаимствованными из старого иранского кино, Болливуда и испанской, даже латиноамериканской мелодрамы. Ничего путного из этого не выходит: в фильме нет ни пылкости, ни юмора, ни обязательной для подобного жанра наивности.
Прямо противоположный случай представляет собой «Лето» — фильм о Викторе Цое и Майке Науменко. Кириллу Серебренникову уже выкатили претензии (и наверняка выкатят еще) по части пунктуальной достоверности образов и событий предперестроечных 1980-х. Среди недовольных — такой авторитет, как Борис Гребенщиков; он тоже фигурирует в этом фильме, но роль ему отведена скромная — всего лишь продюсера Цоя, поддержавшего его на определенном этапе. Когда имеешь дело с легендой, протагонисты которой еще живы, а фаны придирчивы и активны, невозможно удовлетворить всех. Серебренников и не пытается, вводя героя-комментатора, который несколько раз появляется, чтобы сообщить: этого на самом деле не было! Кто бы из требовательных знатоков темы что ни говорил, это в конечном счете не имеет большого значения, поскольку фильм состоялся в главном. Он обжигает искренностью, заряжен страстью, горечью и меланхолией, и он в конечном счете стал лучшим на сегодняшний день кинопроизведением Серебренникова с точки зрения отточенности и красоты формы.
Слева направо: президент Каннского кинофестиваля Пьер Лескюр, актер Тео Ю, певец Роман Билык, актриса Ирина Старшенбаум, оператор Владислав Опельянц, актер Шарль-Эврар Чехов и директор Каннского кинофестиваля Тьерри Фремо
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ
Выдающуюся роль сыграл в картине Роман Билык (Рома Зверь), совершенно преобразившийся в своего героя, музыканта-интеллектуала Майка Науменко, который опередил и подготовил «время перемен», но сам в него уже не вписался. Эта историческая коллизия, разыгравшаяся на ленинградской рок-сцене, спроецирована на любовный треугольник, персонажами которого стали сам Науменко, его жена Наталья (тонкая работа Ирины Старшенбаум) и оказавшийся культовым героем времени Виктор Цой (его изображает корейский актер Тео Ю).
Съемки фильма происходили в Петербурге в экстремальных обстоятельствах, когда на режиссера уже было заведено уголовное дело, и были прерваны его арестом. С помощью единомышленников и членов съемочной команды Серебренникову чудесным образом удалось завершить эту работу. Но и без этого драматического контекста картина прочитывается как метафора враждебного личности общества, которым оно (с краткими периодами просветлений) оставалось в России на протяжении практически всей истории. Но в этом же фильме очевидна и энергия сопротивления, которая рано или поздно прорывает тесноту компромиссов и мрак подпольного существования, чтобы прозвучать свободно и громко — как песни Виктора Цоя.
