Германия больна беженцами: как ужиться с ними в одной стране, не знают ни политики, ни граждане, ни правозащитники. При этом конфликты множатся — на уровне власти, регионов, даже очередей. Ощущение такое, что постепенно в эти бои местного значения втягивается вся страна
Лагерь беженцев Эльванген (юг ФРГ). Чтобы объясниться с мигрантами, в ФРГ все чаще приходится вызывать спецназ
Фото: AP
До 100 дней четвертого кабинета Ангелы Меркель еще месяц, но уже ясно: проблема, которая, словно пушечное ядро, стреножит правящую коалицию, да что там — весь немецкий политический класс и канцлера лично, никуда не делась. И это вовсе не торговые войны, которыми Дональд Трамп грозит ФРГ. Речь о миллионной волне беженцев, которую впустила в себя Германия в 2015–2016 годах и которая на выборах 2017-го обернулась сильнейшей политической встряской: недовольство властями и ситуацией с безопасностью поставило под удар стабильность в первой экономике Евросоюза.
Итог известен — новый кабинет законопослушные немцы формировали полгода. Он сформирован, но это итог промежуточный: не зря в тексте договора три партии «большой коалиции» (ХДС, ХСС и СДПГ) прописали цель — «восстановить безопасность» и «вернуть доверие избирателей, утраченное в ходе "миграционного кризиса"». Словно не те же три партии были у власти четыре года, в которые страну затопило беженцами... Так что же в активе или, по крайне мере, в планах у новых властей?
Не рассосалось
Похоже, что пока ничего. От коалиций и деклараций «миграционный кризис» не рассосался, он по-прежнему держит в напряжении партии и политиков. И при этом постоянно меняет обличия.
К примеру, в начале мая спецназ полиции в масках и с оружием брал штурмом лагерь беженцев в Эльвангене на границе Баварии и земли Баден-Вюртемберг: его обитатели силой отбили у стражей порядка некоего 23-летнего выходца из Того, которого суд предписал выдворить из страны в Италию (оттуда он въехал в Шенген). Параллельно выяснилось, что в Бремене тысячи решений о предоставлении статуса беженца были приняты незаконно (есть подозрение, что за взятки). Теперь МВД вынуждено объявить серию проверок в 13 филиалах Федерального управления по делам миграции и беженцев (BAMF) по стране.
Главная оппозиционная сила — популисты из партии «Альтернатива для Германии» (АдГ) — при таких козырях, понятное дело, не дремлет: ее фракция в парламенте (92 депутата) уже потребовала пересмотра миграционной политики и обжаловала в Конституционном суде решение канцлера открыть для беженцев границу в 2015-м без консультаций с Бундестагом…
На выходки АдГ есть спрос. Опросы показывают: будь выборы сегодня, «Альтернатива» уже взяла бы больше, чем в сентябре 2017-го.
Именно поэтому так нервничает Христианско-социальный союз (ХСС), в вотчине которого — Баварии — в октябре 2018-го предстоят выборы в земельный парламент. АдГ вновь серьезно настроена на успех.
Дабы показать, что в ХСС тоже могут постоять за земляков, глава МВД Хорст Зеехофер (бывший премьер Баварии и председатель ХСС) жестко говорит о мигрантах и об исламе. А генсек ХСС Александр Добриндт клеймит «адвокатов и ассоциации, которые пытаются своими жалобами помешать высылке преступного элемента», он даже заявил, что «противодействие высылкам стало индустрией».
Все это здорово бьет по социал-демократов, которые в том же правительстве пытаются исповедовать толерантные ценности: будь выборы сегодня, они, по опросам, потеряли бы очень прилично. Да и по самой коалиции. Впрочем, расшатывание правящей коалиции и утрата доверия к ней — только видимая часть айсберга. То, что происходит в толще общества, где неприятие к чужакам просачивается сквозь немецкую толерантность, похоже, еще существеннее. О том, как это происходит и какие именно страхи обнажают проблемы с мигрантами, говорит рядовая история, которая попала под юпитеры почти одновременно с формированием нового правительства — в середине марта.
«Свои» и «чужие»
Скандал разгорелся вокруг пунктов Tafel, которые раздают бесплатные продукты в городе Эссене. Пару слов о месте действия: центр немецкой промышленности в ХIХ–ХХ веках, известный шахтами и металлургией Круппа и Тиссена, Эссен сейчас пугает высоким уровнем безработицы — 13 процентов (вдвое выше, чем в среднем по ФРГ,— 5,5). Пугает и растущее число пенсионеров из бывших рабочих и их вдов — эти категории в прошлом зарабатывали слишком мало, чтобы иметь достойную пенсию. В общем, каждый шестой из 600 тысяч местных жителей получает социальное пособие. Поэтому местный пункт раздачи бесплатных продуктов сети Tafel (подробнее о том, как она устроена, см. «Контекст») для них поддержка серьезная.
На всю эту местную специфику и обрушилась волна беженцев: по данным миграционной службы BAMF, концентрация тех, кто обратился с просьбой о предоставлении убежища, в городе очень высокая — свыше 20 процентов от числа заявителей по стране (общий счет идет на сотни тысяч). Что же касается системы Tafel, то в ней в Эссене зарегистрировано свыше 6 тысяч человек, которые могут получить продукты в 13 распределителях. Еще 14 тысяч жителей благодаря этой системе бесплатно получают еду в школах, детсадах, домах престарелых, ночлежках — Essener Tafel снабжает около 120 коллективных клиентов. За год через руки 90 добровольцев проходят 1500 тонн продовольствия: размах объясняется тем, что в городе много магазинов и ресторанов, готовых отдавать бедным то, что не продано.
Центральное отделение Tafel в Эссене расположено в помещении водокачки в бедном пролетарском районе на перекрестке пяти безрадостных улиц, рядом вечно гудящий автобан. Три раза в неделю сюда по заранее установленному расписанию подтягиваются старики и старушки с сумками на колесиках и выстраиваются в рядок, терпеливо ожидая очереди на вход — многие живут так не первое десятилетие. Как и все отделения Tafel, это мало отличается от склада или дешевого магазинчика, торгующего прямо из ящиков. Клиентам (а здесь всех называют клиентами) особо выбирать не из чего: бери, что дают, другого не будет. Некоторые берут и то, что не нужно, чтобы потом отдать соседям, знакомым. Все это грустно, но не трагично. По крайней мере, для немецких СМИ Tafel, существующий уже 25 лет, давно не является острой темой.
Однако в марте о нем вдруг заговорила вся страна. Началось с того, что председатель товарищества, сам пенсионер, бывший шахтер Йорг Сартор отказался обслуживать новых клиентов из числа иностранцев. Он объяснил это просто: пенсионеров, матерей-одиночек, безработных, то есть тех, для кого и была придумана система Tafel, вытесняют молодые и бесцеремонные африканцы и арабы, называющие себя беженцами.
— В 2015 году они составляли треть клиентов, а сегодня две трети,— объяснил «Огоньку» с шахтерской прямотой председатель.— Они всегда лезут без очереди, расталкивают стариков, требуют каких-то определенных продуктов и злятся, когда их нет. Многие, видимо, искренне верят, что им все это «положено». А хватательный рефлекс, похоже, заложен в генах.
Что касается клиентов, то большинство из них с прессой не говорит: кто-то стесняется бедности и того, что здесь получает продукты, кто-то не верит СМИ и не хочет светиться. А кто поразговорчивее жалуется: беженцы перепродают добытое здесь на сторону. «Мы видели, они приезжают на "мерседесах", ставят их за углом, а потом загружают»,— возмущается одна из старушек в очереди.
Сартор перепродажи не подтверждает: говорит, лично не наблюдал. Но считает ситуацию неприемлемой в принципе и, реагируя на недовольство своих клиентов, обслуживание новых иммигрантов (еще незарегистрированных в системе Tafel) решил временно прекратить. Правда, старых (зарегистрированных) на довольствии все же оставил.
Как «восстановить разумный баланс»?
Решение вызвало в стране жаркие споры. Дошло до канцлера: Ангела Меркель прецедент осудила (нельзя, мол, делить нуждающихся на разные категории), но педалировать тему не стала — Tafel все-таки система добровольная, а не бюджетная. Институт INSA оперативно замерил реакцию: оказалось, 52,5 процента опрошенных не согласны с мнением Меркель (согласны 37), а 57 процентов поддерживают решение Essener Tafel (лишь 27 считают его ошибкой). Принципиальнее же всего то, что дискуссия на этом не прекратилась, а, можно сказать, только началась: каждая сторона попыталась убедить в своей правоте другую.
Вот, скажем, Neue Westfalische из соседнего Билефельда согласна, что расталкивать старушек в очереди нельзя, но доказывает: «Нельзя отказывать всем, у кого чужой паспорт». «Это,— считает газета,— политическая ошибка и противоречит нашим ценностям». «Если,— подхватила Berliner Zeitung,— он хочет помогать только немцам, то должен написать на дверях: "Только для немцев"». А радио WDR5 интересуется: «Когда появится надпись "мусульмане не обслуживаются" и кто будет следующим?»
Если с «левого фланга» на Сартора посыпались обвинения в расизме и ксенофобии (дошло до того, что на его грузовичках и дверях раздаточного пункта рисовали свастику и оскорбления), то крайне правые комментаторы, блогеры и политики, напротив, хвалили шахтера за мужество: он, мол, единственный в стране, кто готов защищать немцев в очереди за бесплатной едой.
Итог попытался подвести Йохен Брюль, председатель общегерманской сети Tafel (свыше 900 распределителей, 50 тысяч волонтеров), уведя полемику из взрывоопасной плоскости. Решение Сартора, уверяет он, не носит политического характера, это решение менеджера. Не он один — многие филиалы пытаются «восстановить разумный баланс», объясняет Йохен Брюль. И напоминает: общегерманский «Стол» (то бишь Tafel) помимо 1,5 млн «своих» (немецких) бедных кормит еще и 280 тысяч беженцев.
Все дело в том, объясняет председатель Брюль, что в Эссене сложилась чрезвычайная ситуация («чужие» составляют 75 процентов). Еще в 2013 году, когда поток иммигрантов был раз в пять меньше, чем в катастрофическом, 2015-м, схожие ограничения ввели некоторые города Баварии, объяснив, что снабжение беженцев — обязанность федеральных властей, а на местах для этого нет ни людей, ни продуктов. Выводов, однако, не сделал, сокрушается Йохен Брюль. В 2015-м, подводит черту руководитель сети, «Меркель оказалась не готова к наплыву беженцев, ничего народу не объяснила, а только заявила "Мы справимся"… и фактически переложила все на нас».
«Не волонтеры должны стыдиться, а Меркель»
Подвести итог председателю Брюлю не дали: дискуссия вышла на федеральный, а то и вовсе на европейский уровень. «Волонтеры Tafel вынуждены краснеть и оправдываться за ошибки правительства»,— сформулировал Роберт Хабек, лидер партии зеленых. С ним (впервые!) согласились и правая популистка Алиса Вайдель (АдГ), и неокоммунистка Сара Вагенкнехт.
А швейцарская Neue Zurcher Zeitung и вовсе ставит эту ситуацию в один ряд с «параличом власти, который проявился в новогоднюю ночь 2015/16 (тогда тысячи арабов и африканцев пытались насиловать немок на вокзале в Кёльне.— «О»). В общем-то мелкий и частный скандал в Эссене выявил целый спектр претензий к политике Меркель. Местная Neue Westfalische так и пишет: «Ситуация в Эссене — прямое следствие того, что было недодумано в 2015-м». Газета подчеркивает два аспекта.
Во-первых, «политика открытых границ стала приглашением в Германию для всех нуждающихся мира», а что делать с ними, никто не знает. Во-вторых, «восторги СМИ, вызванные готовностью немцев помогать беженцам, активная моральная и материальная поддержка, оказанная иммигрантам, вызвали зависть и раздражение среди "своих" нуждающихся». Они почувствовали себя обделенными — о чем тоже никто заранее не подумал. Как бы то ни было, но именно это стало одной из основных причин роста популярности АдГ и националистических настроений в Эссене. Вот цифра: в 2017-м толерантные социал-демократы, защищающие иммигрантов, получили здесь на выборах почти вдвое меньше голосов, чем в 1998-м.
Авторитетная Suddeutsche Zeitung призывает смотреть на проблему еще шире: «То, что в Эссене не подпускают беженцев к "столу", а все больше городов отказываются размещать их у себя, это не провал "политики гостеприимства", а доказательство того, что ФРГ уже не в состоянии справляться с проблемами бедности и интегрировать людей, бежавших от войны и смерти. Власть не может даже объяснить населению свою политику».
Катерина Лобенштайн, комментатор еженедельника Zeit, договаривает: «Политика открытых границ в 2015 году создала меньше проблем, чем все, что делалось до нее: глобализация, открытие рынков, приватизация, дерегулирование экономики». «Беженцы просто обнажили проблемы и усилили страхи, которые были всегда»,— не устает повторять Кевин Кюнерт, лидер тех социал-демократов, которые выступали против коалиции с Меркель. И, наконец, скандальная Bild подбрасывает: на прием и обустройство тех, кто просит убежища, начиная с 2015 года ушло 42 млрд евро. А в ближайшие четыре года понадобится еще 80 млрд.
Чем закончится эта дискуссия и какие еще глубины немецкого подсознания откроются в ней за то время, что Германия будет тратить миллиарды на беженцев, сказать трудно. Но для понимания нынешней температуры в обществе две детали, безусловно, важны. Вот первая: шахтер Сартор в Эссене с середины апреля вновь начал принимать на обслуживание иммигрантов. Правда, позаботился о внесении в устав Essener Tafel изменений, позволяющих в случае нехватки продуктов, вводить ограничения. Но не по национальному признаку. Преимущество будут получать пенсионеры-одиночки, инвалиды и семьи с маленькими детьми.
А вот вторая: есть надежда, что без этих ограничений получится обойтись. Дело в том, что с момента объявления о временном замораживании допуска иностранцев в пункты раздачи Essener Tafel получила на 50 тысяч евро частных пожертвований больше, чем в аналогичный период прошлого года. Переводы шли со всей Германии, сообщает журнал Zeit, и часто сопровождались выражениями солидарности. Со слов Йорга Сартора, самым распространенным было такое: «Мы жертвуем, чтобы вы могли продержаться»…
Отдать бедным, чтобы не везти на свалку
Контекст
Как работает индустрия помощи нуждающимся в ФРГ
По статистике около 15 процентов населения ФРГ живут «под угрозой бедности». Это те, чей доход составляет около 1000 евро в месяц, то есть менее 60 процентов от дохода среднего гражданина. Около 16 млн жителей ФРГ получают социальные пособия, идущие в основном на еду.
При этом немецкие магазины и общепит ежегодно выбрасывают свыше 20 млн тонн продуктов, вполне доброкачественных, но не соответствующих каким-то нормам — либо стандартам ЕС, либо требованиям магазина, либо ожиданиям покупателей (скажем, огурцы слишком длинные, яблоки с пятнышками, салат не той свежести, бутылочки с кефиром снаружи испачканы и т.д.). Перебирать и отбраковывать все это невыгодно, дешевле выбросить.
Четверть века назад у кого-то в Германии появилась идея: организовать систему сбора и раздачи бедным съедобных, но обреченных на выброс продуктов. Так родилась система Tafel (по-русски «стол»), гибрид благотворительности и рачительности. Овощи, фрукты, макароны, конфеты, консервы, полуфабрикаты, хлеб — все, что магазин считает уже непродаваемым, он добровольно и бесплатно (это важно: ни поставщики, ни перевозчики, ни персонал на этом ничего не зарабатывают) передает в пункты Tafel, куда по заранее согласованному графику подтягиваются нуждающиеся. Ими здесь считаются те, у кого не хватает денег на нормальную жизнь, а потому приходится просить у государства социальную помощь: пособие по безработице, на жилье, на детей, стипендию и т.д. «Это может ранить самолюбие, но все равно это лучше, чем шарить по мусорным контейнерам у супермаркетов» — так однажды объяснил логику этой схемы лидер студенческого совета во Фрайбурге (на юго-западе ФРГ). Так или иначе, сейчас в Tafel зарегистрированы 1,5 млн человек.
В юридическом смысле Tafel — это Verein — общественно полезное самодеятельное объединение, товарищество. Оно существует на деньги и техпомощь спонсоров, среди которых и концерны, и спортклубы, и торговые сети, и множество частных лиц, в том числе и завещателей. При этом от любых партий и религиозных структур Tafel дистанцируется. Еще деталь: филиалы Tafel — это не точки раздачи бесплатного супа для нищих (такие в ФРГ тоже есть, но в церковных социальных системах). Tafel подчеркивает, что работает не для спасения голодающих, а чтобы малоимущие могли экономить, а на свалку отправлялось поменьше продуктов.
Похоже, однако, что период расцвета Tafel позади. «Объемы продовольствия, которые мы можем туда отдавать, сокращаются, поскольку благодаря цифровизации оптимизируется процесс заказа и учета товаров и продать удается 99 процентов завезенных в магазины продуктов»,— объяснил недавно представитель крупной торговой сети Rewe. Поставщики в режиме реального времени получают информацию о том, что и сколько продал магазин и чего ему сейчас не хватает. Разработаны алгоритмы поставок, учитывающие праздники и особенности питания местного населения. Скажем, в хорошую погоду в магазины доставляют больше, чем обычно, сосисок, пива, шашлыков и мяса для гриля. С недавних пор магазины имеют право продавать у себя со скидкой 30–50 процентов продукты, минимальный срок хранения которых закончится через день-два.