«Огонек» узнал о том, какие удивительные занятия россияне находят для себя в интернете. И попытался понять, зачем обо всем этом пишут научные статьи
Выпить по Skype — отечественное ноу-хау
Фото: praetorianphoto / Getty Images
В зале некрасовской библиотеки собрались три десятка молодых социологов, антропологов, культурологов, чтобы поделиться результатами своих изысканий. Сфера их научных интересов — интернет, или на западный манер Internet studies. Они представляют ведущие российские институции, в частности НИУ ВШЭ, Шанинку, МГУ, Европейский университет в Санкт-Петербурге, а еще университеты Манчестера, Бамберга, Тарту. Статус у мероприятия академический — конференция. С уст собравшихся слетают цитаты французских интеллектуалов: Бурдье, Латура, де Серто…
Организатор слета — Клуб любителей интернета и общества — неформальное объединение исследователей Сети, популяризирующее с 2015-го научный подход к интернету. С этой целью члены клуба проводят лектории, семинары, чтения и даже отправляются в экспедиции — изучать региональные «интернеты».
От общего к местному
Хотя русскоязычный интернет объединяет общее название — рунет, пространство это весьма фрагментировано, в том числе территориально. Исследователи фиксируют существование, например, татнета, башнета, тюнета — обособленного сетевого пространства в Татарстане, Башкирии, Тюмени соответственно.
Проводя полевые исследования в городах (реже — в селах), «любители» изучают историю развития интернета на отдельно взятой территории. Как? Берут интервью у местных провайдеров, веб-дизайнеров, модераторов популярных форумов, ответственных за цифровизацию чиновников, блогеров и онлайн-активистов. Из полевых наблюдений выясняется, например, что распространение интернета в городе связано… с его застройкой. Если она квартальная, то первоначально, в 1990-е, провайдер-монополист появлялся в каждом квартале, после чего разворачивалась борьба за расширение зоны влияния, порой ожесточенная.
«Проводниками» же интернета в поселения часто становятся краеведы. Они ведут себя как онлайн-активисты — стремятся сформировать вокруг своего увлечения сообщество из местных жителей, использовать краудфандинг для своих проектов. К слову, деньги на «малые дела» часто дают не свои, а энтузиасты из больших городов, которые узнают о сборе средств часто случайно, по «сарафанному радио».
Скажем, разнесшаяся по Сети весть о том, что уникальное строение на севере Саратовской области — крестьянский дом начала XX века с расписным интерьером — хотят превратить в баню, привела к тому, что на собранные средства он был выкуплен и превращен в музей «Дом со львом». А в Ярославской области по такой же сарафанно-краудфандинговой схеме в 2006-м начал издаваться глянцевый (!) историко-краеведческий журнал «Углече поле» о достопримечательностях региона.
Случаи эти скорее исключения: исследователей больше интересуют повседневные интернет-практики. Тут тоже занимательного немало. Так, подключение удаленных поселений к Сети нередко возрождает «большие семьи»: через соцсети, мессенджеры находятся родственники, живущие в разных концах страны, начинают обмениваться фотографиями и новостями — «племянница вышла замуж», «купили новую машину»… А еще в малых поселениях доступ к Сети дарит новую жизнь почтовым отделениям: россияне массово заказывают товары у китайского онлайн-гиганта и приходят на почту их забирать.
Дополнение реальности
Две стопки водки, бородинский хлеб, сало… Между мужчинами-участниками застолья — тысячи километров, выпивают они дистанционно, видя друг друга и обмениваясь тостами по Сети. «Пить по Skype» — отечественное изобретение, утверждает социолог Ольга Дмитриева из НИУ ВШЭ. Первыми его стали практиковать несколько лет назад эмигранты, видимо из-за ностальгии, приглашая на виртуальное застолье родственников, друзей, живущих в РФ. Сегодня формы у питья-по-Skype самые разнообразные — и по составу участников, и по ассортименту алкоголя. В таком формате могут проходить и свидания. Например, в исследовании Ольги Дмитриевой рассказывается о 31-летнем культурологе из России, который, проходя годовую стажировку во Франции, по Skype приглашал на бокал вина жену, оставшуюся на родине.
От материальной пищи — к духовной. Докторант Тартусского университета Анна Герасимова исследует «книжные игры» — в них пользователи соревнуются в чтении. Иногда бросая вызов самим себе — это так называемые челленджи (от английского challenge — вызов): человек в соцсети объявляет, что прочитает определенное количество книг за заданное время. Условия могут конкретизироваться: по жанрам, авторам и количеству страниц в книге. В схожем формате проходят командные игры, когда обязательства по чтению распределяются между членами команды. Доходит и до абсурда: пользователи снимают видео, в которых пытаются с завязанными глазами угадать книгу по ее весу. Впрочем, для большинства это не развлечение, а активное хобби, идущее по пути коммерциализации: появились уже книжные кураторы, которые дают платные консультации по выбору «правильной» литературы.
По коммерческой траектории движется и игровой стрим. Суть феномена — человек играет в компьютерную игру и ведет онлайн-трансляцию процесса. Социолог Ирина Ксенофонтова изучает не только самих стримеров, но и пробует исследовать их аудиторию. Похоже, стримерство теперь профессия и основной источник заработка наиболее успешных. В исследовании рассказывается о стримере, зарабатывающем около 700 тысяч рублей в месяц. Игроки могут получать от зрителей донаты или денежные пожертвования за саму игру, трансляцию, за разные опции. Допустим, за 2000 рублей игрок будет приседать во время трансляции.
Старикам и детям тут место
«Любители» интернета и общества не только исследуют, но и обучают последователей в онлайн-школе при клубе. Проекты начинающих исследователей, также представленные на конференции, посвящены профессионалам IT-индустрии, в частности SMM-щикам (специалистам по социальным сетям) и айтишникам со стажем, словом, интернет-аксакалам. В обоих случаях исследователей интересовало, как специалисты, не отключающиеся от Сети и знающие всю эту «кухню», выстраивают баланс личной жизни и работы. Научным языком все это описывается через понятие digital disengagement (дословно — цифровая невовлеченность, высвобождение), которое тесно связано с более знакомым нам цифровым детоксом. И выясняется, что даже у интернет-знатоков нет эффективного рецепта борьбы с зависимостью от «цифры». Более того, в поисках решения они ищут методы цифровой детоксикации… в тематических Telegram-каналах.
Другой лагерь, интересующий исследователей,— начинающие интернет-пользователи. Это в первую очередь «цифровые аборигены» — те, для кого интернет существует с рождения. А также то, чем они отличаются от «цифровых мигрантов», в жизни которых интернет возник уже в сознательном возрасте. Одно из наблюдений: «мигранты» переносят в онлайн-среду манеру поведения в офлайн-среде (допустим, выражать мысли грамотно), для «аборигенов» это не характерно.
Антрополог Ангелина Козловская из Европейского университета в Санкт-Петербурге анализирует детские интернет-коммуникации — это по-научному, а по сути изучает ролики на YouTube, снятые детьми, где они, например, «вызывают духов»: Пиковую Даму, Бабку Матерщинницу, Гроб на Колесиках, домового и даже Деда Мороза. На видео — коридор обычной квартиры, какая-то коробка на полу, которая вдруг начинает двигаться. И все это под эмоциональные выкрики мальчика или девочки в кадре. Под сотнями таких видео сотни же комментариев малолетних зрителей. Антрополог фиксирует эволюцию феномена: в видео стали добавлять компьютерные спецэффекты, среди авторов растут свои звезды с армией юных поклонников. Как знать, может, в будущем и они станут исследователями?