Более 20% украинской экономики контролируется 2% компаний, имеющих тесные связи с политическим истеблишментом, говорится в рабочем докладе Всемирного банка (ВБ), посвященном феномену «кумовского капитализма». «Прикормленные» компании, сосредоточенные в капиталоемких отраслях, пользуются несправедливыми преференциями при взаимодействии с государством и ограничивают рыночную конкуренцию, хотя такие действия не попадают под формальное определение коррупции. При этом по производительности, прибыльности и динамике роста они значительно уступают рядовым участникам рынка — доступ к административной ренте не создает предпосылок для повышения конкурентоспособности.
Фото: Сергей Киселев, Коммерсантъ / купить фото
Доклад подготовлен группой исследователей ВБ и киевского Института экономических исследований и политических консультаций в рамках реформы госуправления, проводимой при поддержке департамента по делам международного развития Великобритании. Политически аффилированные компании составляют 0,5–2% зарегистрированных, однако на них приходится 15–20% общей занятости и оборота в структуре украинской экономики, утверждают исследователи, основываясь на публичной информации о владельцах, управляющих и бенефициарах компаний. Критерием аффилированности они считают либо формальное наличие в структуре собственности и менеджмента публичных деятелей (первая группа), либо выявленные журналистскими расследованиями связи владельцев бизнес-групп с чиновниками (вторая). Так называемый кумовской капитализм предполагает передачу госсредств компаниям за счет налоговых вычетов, прямых субсидий и закупочных контрактов, не оправданную повышением благосостояния общества в целом. Это приводит к неэффективному распределению ресурсов, увеличивает издержки и ограничивает конкуренцию и экономические возможности страны, отмечают в ВБ.
Политически аффилированный бизнес сильно увеличил свою долю активов в последние пять лет, полагают в ВБ. Так, компании, прямо связанные с публичными деятелями (менее 1% реестрового списка) получили более 20% доступного кредитного капитала и более 25% всех активов в этот период. Особо высока концентрация аффилированных компаний в капиталоемких отраслях: добыче, энергетике и транспорте — здесь на них приходится 40% оборота и более половины всех активов. В сельском хозяйстве — прежде всего в производстве зерновых и других экспортно ориентированных секторах — они контролируют порядка четверти активов и оборота. Каналами извлечения ренты для аффилированного бизнеса служат госзакупки, субсидированные кредиты госбанков, госгарантии по займам, господдержка в виде прямых трансфертов из бюджета, ценовые преференции, госрегулирование, направленное на ограничение импорта, приоритет в доступе к приватизируемым активам, налоговые вычеты и преференции и доступ к концессионному финансированию.
Так, проанализировав администрирование возмещения НДС в феврале 2016—марте 2017 года, в ВБ пришли к выводу, что политически аффилированные компании имели на 61% меньший риск столкнуться с аудитом, чем рядовые фирмы, что существенно сокращало процесс. Впрочем, исследователи отмечают прогресс в этом направлении в последние годы в результате реформ: со второй половины 2015 года число особо крупных обращений за возмещениями сократилось за счет автоматизации. Так, если в 2014 году из 20 крупнейших экспортеров 10 составляли аффилированные компании, получившие 63% возмещений, то в 2016 году их доля сократилась до 43% (хотя они по-прежнему занимали половину списка).
В целом аффилированные компании обычно крупнее своих конкурентов, имеют больший оборот и число сотрудников. Разница по этим показателям составляет 8,9% и 11,1% для компаний, выявленных по первому критерию, и 28,8% и 23,2% соответственно для второй группы. Кроме того, «прикормленный» бизнес имеет более низкую эффективную ставку налога: для компаний первой группы разница составляет 0,4%, для второй — 2,9%.
По общей же факторной производительности они уступают рядовым участникам рынка на 43,7% и 65% соответственно.
Аффилированные компании также менее прибыльны (принадлежность компании к первой группе повышает вероятность ее убыточности на 1,6%, ко второй — уже на 20,7%) и демонстрируют более низкую доходность активов и капитала. Темпы роста всех перечисленных экономических показателей у такого бизнеса заметно отстают от конкурентов, особенно во второй группе: чем больше доступ к ренте, тем меньше мотивация повышать конкурентоспособность, заключают в ВБ.