И послы они, солнцем палимы
Владимир Путин на встрече напутствовал некоторых дипломатов так, что они долго еще будут об этом вспоминать
19 июля президент России Владимир Путин встретился с послами России в зарубежных странах и ориентировал их по широкому кругу вопросов. Собравшиеся выходили со встречи с облегчением: Владимир Путин после переговоров с президентом США Дональдом Трампом не испытывал никаких иллюзий и дал понять, что против того в Соединенных Штатах настроены люди, которыми не следует пренебрегать. Специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников — о том, как в конце закрытой части заседания Владимир Путин вдруг переименовал одного из ключевых представителей своей страны в западном мире.
Владимир Путин не спешил показаться перед послами
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ / купить фото
Перед встречей с Владимиром Путиным послы старались быть немногословными. Но это не у всех, конечно, получалось. Так, постоянный представитель России в Организации по запрещению химического оружия Александр Шульгин подробнейшим образом рассказывал журналистам обо всем, что до сих пор в течение недель доносили журналистам по делу Скрипалей его коллеги. При этом в течение 20 минут ему удалось не сообщить ничего, что было хотя бы отдаленно похоже на новость, зато журналисты казались совершенно удовлетворенными и даже какими-то исчерпанными. И чего уж говорить про Александра Шульгина.
Посол России во Франции Алексей Мешков зато информировал, что на место высланных из России дипломатов как во Франции, так и в других странах (обескровлены оказались многие направления работы, в том числе оперативная) до сих пор ищутся люди. Надо понимать, что ставки высланных на родину не порезаны, а просто надо одним найти замену другими. И вот именно в этом, как я понял, главная проблема:
— Не так просто,— признался Алексей Мешков,— подобрать адекватных людей на освободившиеся должности.
Кадровый резерв МИДа таким образом показывает себя небезупречно: жизнь и санкции по отношению к ней выбили из седла уже слишком, видимо, многих. С адекватными, во всяком случае, большая проблема.
Большой популярностью в фойе МИДа пользовался посол России в США Анатолий Антонов. Он рассказывал, как удачно поработал накануне в секции, посвященной деятельности России в международных организациях (об этом и правда давно уже следует сложить эпос).
Прокомментировал Анатолий Антонов и переговоры Владимира Путина и Дональда Трампа:
— Если вы только подумаете,— воскликнул он,— о наших предложениях, то увидите, как они многогранны! Мы ведь помогаем и Европе — учитывая, что предложения касаются и восстановления Сирии, и гуманитарной помощи ей. И я надеюсь, что эти договоренности… Ох, нет, я уже боюсь говорить слово «договоренности»…
Это слово и правда вызвало ажиотажный интерес у американских политиков и СМИ после встречи в Хельсинки: все намерены понять, о каких договоренностях идет речь, и предлагают допросить уже наконец переводчицу господина Трампа (см. вчерашний “Ъ”), раз он сам отказывается пояснить слово «договоренности», вырвавшееся на пресс-конференции.
На вопрос, как обстоит дело с российской дипсобственностью в США, Анатолий Антонов мрачно ответил:
— Плохо.
Если коротко, его не пускают даже посмотреть, на месте ли хотя бы столы. А хотелось бы все-таки убедиться.
В актовом зале, который традиционно используется для этих встреч (и вряд ли для чего-нибудь еще), все послы были уже к 12:45. Тут не было только тех, кто знал, что Владимир Путин приедет не раньше 14. Но и сотрудники администрации президента, и министры, и профильные депутаты Госдумы собрались.
Я долго всматривался в послов в зале. Чего-то им всем не хватало, мне казалось. Уверенности в завтрашнем дне, что ли (так именно ее и должен был вселить в них Владимир Путин, а иначе зачем было все это). Почему они выглядели такими усталыми, изможденными даже? С чем совпал их приезд на Родину? Ну ладно, с праздниками по этому поводу, прежде всего в кругу семьи. Но ведь это же были испытанные люди, которых не смутишь этим в каком-то смысле протоколом.
Или, может, так сказалась на ком-то из них перемена часовых поясов? Да так сказалась, что я видел, как посол, сидевший в актовом зале на одном из последних рядов, вдруг заснул при первых звуках голоса Владимира Путина… Но и это, я считаю, не следовало ставить в вину послу: разве плохо, что его начинало баюкать одно только звучание голоса российского президента?
И не он один был такой, в конце концов (подтверждающие фотодокументы находятся в распоряжении редакции)…
Но нет, не то… Еще что-то было в послах такое, отчего не хотелось радоваться при взгляде на них…
Может, им больше внимания стоит уделять физической подготовке на местах? Прежде всего, конечно, своей собственной физической подготовке. А то складывалось такое впечатление, что многие послы, честно говоря, совсем махнули на себя рукой. Но разве можно так? А кто будет противостоять?
В связи с этим неизбежно обращал на себя внимание внешний вид официального представителя МИД России Марии Захаровой в розовом платье… Так и хочется написать: «И в розовых очках…», но об этом трудно судить с уверенностью. Зато с уверенностью можно говорить о том, что талия ее была перетянута черным поясом. Ни тем, ни другим не мог похвастаться, по-моему, больше ни один человек в зале (Сергей Лавров и Владимир Путин еще не подошли). Впрочем, у первого заместителя главы президентской администрации Сергея Кириенко же еще есть черный пояс. Хорошо, значит, в зале могли быть два черных пояса и одна талия. Но нет, я не нашел в зале Сергея Кириенко (он, судя по всему, был увлечен драмой в Госдуме, то есть теми, кто голосовал за пенсионную реформу и, главное, против).
Наконец, появились лидеры Совета федерации и другие совсем уж официальные лица, и я даже услышал чью-то попытку хлопнуть им. Но поддержки не было, и хлопок стал выглядеть не так, как задумывался, то есть жалко.
Сергей Лавров, появившийся в зале вместе с Владимиром Путиным, выразил ему «искреннюю признательность за неизменное внимание к дипломатической службе как с точки зрения содержательного наполнения наших действий, оценки этих действий, так и в том, что касается социальной защищенности дипломатов и решения тех вопросов, которые для этого необходимы».
Вот это, я понимаю, уже разговор был. Ни одно слово в этой фразе нельзя было, как и в хорошем стихотворении (а у самого Сергея Лаврова других нет), переставить или заменить (это и есть главный признак хорошего стихотворения).
Сергей Лавров предоставил слово Владимиру Путину, который должен был расставить акценты. Он и начал это делать. «Сокрушительный удар по терроризму в Сирии»… «Астанинский процесс»… «Конституционный комитет для подготовки конституционной реформы и последующего проведения выборов при содействии Организации объединенных наций...» Где-то мы это уже слышали… А, везде…
Владимир Путин повторил слова и Анатолия Антонова, сказанные им полутора часами раньше:
— И конечно, крайне важно нарастить усилия международного сообщества по оказанию гуманитарного содействия сирийцам. Мы этим плотно занимаемся! Ясно, что это важно и для Сирии, и для региона в целом, да и для очень многих стран мира, поскольку это снизило бы, если бы мы активно работали на этом направлении, миграционную нагрузку на европейские страны.
Президент России раскритиковал поведение Соединенных Штатов, а точнее Дональда Трампа по отношению к Ирану:
— Но есть и примеры, когда в одночасье перечеркиваются достигнутые общими усилиями договоренности. Имею в виду односторонний выход Соединенных Штатов из Совместного всеобъемлющего плана действий по иранской ядерной программе. А ведь этот документ играет важнейшую роль для глобального режима нераспространения. Сейчас задача — сохранить эту ключевую договоренность и предотвратить неконтролируемый рост напряженности на Ближнем Востоке.
Интересно, что российский президент ничего не сказал об этом на пресс-конференции в Хельсинки: не хотел, очевидно, демонстрировать любую неудовлетворенность действиями коллеги.
Еще один посол рядом со мной счастливо заснул на фразе Владимира Путина о том, что «хорошие перспективы открывает совместная работа с Китаем…». Он так ничего и не узнал про то, что «ЕАЭС и китайская инициатива “Один пояс, один путь” эффективно дополняют друг друга».
Резкую реакцию Владимира Путина вызвали новые инициативы НАТО:
— Нашим коллегам, которые играют на обострение, стремятся включить в том числе, скажем, Украину или Грузию в военную орбиту альянса, следовало бы подумать о возможных последствиях такой безответственной политики.
И правда, трудно представить себе НАТО, воющее в Донбассе. Или уже не так трудно?
— Нужна другая, позитивная повестка, нацеленная на совместную работу! — подчеркнул российский президент, и эта фраза про позитивную повестку позже неожиданно сыграла, можно сказать, ключевую роль в наступлении апофеоза на закрытой части этой встречи.— Мы говорили об этом, конечно, и на встрече с президентом Соединенных Штатов господином Трампом.
Фотогалерея
Встреча в Хельсинки
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
Фото: Reuters / Leonhard Foeger
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
Фото: Reuters / Leonhard Foeger
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
Фото: Reuters
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
Фото: Reuters / Leonhard Foeger
Фото: Reuters
Фото: Reuters / Kevin Lamarque
Фото: Reuters
Фото: Reuters
Фото: Reuters
Фото: Reuters / Ints Kalnins
При этом Владимир Путин, рассказывая о переговорах в Хельсинки, в отличие от Анатолия Антонова произнес слово, на которое тот так и не отважился:
— Важно, что наконец состоялась полноформатная встреча, позволяющая поговорить напрямую. И она была в целом успешной, привела к полезным договоренностям.
Но тоже не рассказал, что это за договоренности такие.
— Посмотрим, конечно,— пожал плечами российский президент,— как будут дальше развиваться события. Тем более что определенные силы в Америке пытаются принизить, дезавуировать результаты встречи в Хельсинки… И вы знаете, отрываясь от текста, хотел бы сказать несколько слов «совсем от себя», что называется.
Эти слова были написаны у него в тексте, и дальше от него российский президент тоже отрываться все же не стал (видимо, просто хотел привлечь больше внимания к своим словам, подчеркнуть, что говорит очень уж от души):
— Мы видим, что в Соединенных Штатах есть силы, которые с легкостью готовы принести в жертву российско-американские отношения. В жертву своим амбициям в ходе внутриполитической борьбы в Америке. Готовы жертвовать интересами своего бизнеса, который теряет многомиллионные контракты, теряет российский рынок… Готовы жертвовать интересами своих союзников, как в Европе, так и на Ближнем Востоке, в частности, например, имею в виду интересы государства Израиль. Ведь мы говорили в том числе и об обеспечении безопасности на Голанах в ходе операции в Сирии. Судя по всему, это никого не интересует. Готовы жертвовать вопросами обеспечения своей собственной безопасности.
К кому сейчас обращался российский президент? Вряд ли к послам, сидящим в зале. И не было ли это обращением к влиятельному лобби в США, той части элиты, которой небезразличны израильские интересы? Не попытался ли российский президент дотянуться до этих людей таким отчаянным способом? Задеть их уже в конце концов так, чтобы они наконец подняли головы!
Всех остальных он намерен был задеть идеей ядерного распространения:
— Обращаю ваше внимание на то, что в 2021 году заканчивает действие договор СНВ-3. Так, по большому счету мы могли бы жить и без него даже еще несколько лет назад. Но все-таки сделали правильный шаг, пошли на заключение этого соглашения. И если сегодня, прямо сейчас не будет начата работа по его продлению, пролонгации, то через полтора года он просто закончится (на самом деле до 2021-го еще все-таки два с половиной года.— А. К.). Его не будет!
И вот только теперь Владимир Путин и в самом деле отвлекся от текста своей речи:
— Вы знаете, это совершенно не вписывается в нашу с вами политическую философию, потому что нас-то всегда и везде учили, что люди, работающие для государства, в интересах общества, прежде всего должны думать об этих фундаментальных интересах и их всегда ставить выше! Но нет! В Соединенных Штатах, мы видим, есть силы, которые свои групповые, узкопартийные интересы ставят выше общенациональных!
Что сейчас делал российский президент? Сталкивал кого-то лбами там, далеко за океаном, пока эти лбы там спали?
— Про таких людей у нас хорошо написали когда-то наши известные писатели-сатирики: «Жалкие, ничтожные люди»! — увлекшись, продолжал Владимир Путин и успевал все же оговариваться: — Но это не так! В данном случае это не так. Это люди и не жалкие, и не ничтожные, а, наоборот, довольно могущественные, сильные, если могут «впаривать», извините за моветон… (да чего уж там: привыкли за столько-то лет…— А. К.) своим гражданам, миллионам своих граждан различные трудноперевариваемые в нормальной логике истории. Но они могут это делать!
Прежде чем перейти к закрытой части совещания, президент еще пообещал дипломатам то, что имело для них не последнее, мягко говоря, значение:
— Некоторые чувствительные для вас вопросы: по оплате труда, социальным гарантиям членам семей, пенсионному обеспечению, улучшению жилищных условий — пока еще до конца не отрегулированы. Конечно, правительство будет заниматься этим. Прошу правительство держать эти вопросы на контроле и при проработке не допускать формального, бюрократического подхода!
И как-то теплее и светлее стало в зале. Может быть, это сделали с ним лица дипломатов.
Представитель России в ООН Василий Небензя (справа) в конце встречи неожиданно лишился части своей фамилии
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ
В закрытой части встречи дали возможность выступить представителю России в ООН Василию Небензе, который закончил цитатой президента США Гарри Трумэна (а не президента России, заметьте, Владимира Путина… Неужели и это могло сказаться на происшедшем в финале встречи в актовом зале?.. Не хотелось бы думать… Но как не думать?.. О чем же тогда?): «Наша страна должна лидировать, а не доминировать»…
Потом с информацией выступил посол России в Сирии Александр Кинщак. Он призывал обратить внимание на те страны, «которым мы помогаем», и с их помощью «давить в регионе», а господин Путин отвечал, что у тех, кто помогает другим странам в этом регионе, «неограниченный материальный ресурс» в отличие от России, и «если вы начнете давить, то от вас, наоборот, отвернутся» — видимо, потому что до бесконечности или хотя бы долго поддерживать это давление своим ресурсом все равно не выйдет.
А затем посол России в Казахстане Алексей Бородавкин сетовал на то, что да, происходит смена элит в СНГ, и нас, конечно, связывает экономика, и можно надеяться на то, что она нас и дальше будет связывать, но нельзя ли все-таки «Русские сезоны» проводить не только в Японии и Германии, но и в странах СНГ, потому что русский язык связывает пока что еще больше?..
Господин Путин пообещал принять к сведению, но сам прежде всего говорил снова про американские элиты, «мощные, влиятельные, обладающие большими ресурсами», которые противостоят Трампу и любым его усилиям по налаживанию отношений с Россией.
По словам моих собеседников, было видно, что сам он особых иллюзий по этому поводу, да и вообще радости насчет состоявшейся встречи с Дональдом Трампом не испытывает, и это им почему-то нравилось.
А в самом конце встречи и случилось то, к чему все шло. Может, Владимир Путин увидел все те же несильно веселые или даже еще больше озабоченные лица послов и решил их как-то приободрить. А может, он просто все это время, с момента начала доклада Василия Небензи, думал об этом. Так или иначе, перед тем как проститься с послами, он вдруг произнес:
— А почему,— спросил президент,— фамилия представителя России в ООН Небензя? У нас же позитивная повестка дня! Давайте просто Бензя!
Заканчивал господин Путин под ожидаемый хохот послов. Смог улыбнуться, говорят, даже Василий Небензя.
Или теперь уже Бензя?