В Париже в Гран-Пале в самом разгаре 30-я биеннале антикваров, названная в прошлом году La Biennale Paris, а с позапрошлого — ставшая ежегодной. Она проходит в несколько сокращенном составе в 62 галереи, со специальной выставкой в декорациях Жан-Шарля де Кастельбажака, посвященной Наполеону I. Второе издание «старой-новой» ярмарки вышло менее представительным, чем прошлогоднее, но неудачей его не назовешь, считает корреспондент “Ъ” Алексей Тарханов.
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов / купить фото
Биеннале антикваров всегда хвасталась международным охватом. В Париж стремились коллекционеры и продавцы старого искусства со всего мира. Сегодня здесь собрались в основном европейцы: прежде всего французы и прежде всего парижане.
Несколько галерей приехали из Милана, одна из Лиссабона, венское прикладное искусство привезла Kunshandel Kolhammer, с британским поп-артом явилась галерея из Лондона. Есть среди галерейных адресов Мадрид и Базель. Присутствует всего одна нью-йоркская галерея, хоть и известная, но все же не стопроцентно американская. Она называется Rosenberg & Co и руководит ей Марианна Розенберг, внучка знаменитого парижского галериста Поля Розенберга, бежавшего в Америку после прихода нацистов в Париж и не пожелавшего возвращаться во Францию (подробнее — в “Ъ” от 16 марта 2017 года).
За Дальний Восток отвечает парижская Tanakaya, показавшая — в пандан к прошедшей в музее Бурделя выставке Фуджиты — несколько работ японца-парижанина напротив настоящих японских гравюр, а также имеющая сестер в Токио и Осака галерея Tamenaga. Азиатское искусство — на стендах Jacques Barrеre и Eric Pouillot. Исламское и индийское — у Kevorkian. Редчайший китайский ритуальный сосуд эпохи Чжоу стоит на самом видном месте в бельгийской галерее Ming-K’i Anne & Sebastien Janssens. А парижская галерея Mermoz, занимающаяся искусством доколумбовой Америки, так же гордо выставила скульптуру ацтекского бога-змея Кетцалькоатля.
Много французского искусства. Альбер Марке и Жан Дюбюффе в галерее De la Prеsidence. Шагал и Кес Ван Донген у Raphael Roux dit Buisson. В большом почете Бернар Бюффе — на стендах Tamenaga и парижских Hurtebize и De Souzy. Галереи, выставляющие мебель, выглядят как декорации — в виде то гостиной ар-деко к сериалу Эркюля Пуаро, то булевского кабинета из романов Дюма. И помимо назначенных шедевров (их в этом году явно меньше, чем в прошлом) — огромный пласт того, ради чего и приходят в Гран-Пале любители и коллекционеры. Множество скульптуры и живописи второго ряда, художников, которых неловко обожать, но так приятно разглядывать у себя в гостиной.
Опять отсутствуют ювелиры, с которыми поссорилось прошлое руководство Национального синдиката антикваров. Поссориться оказалось просто, а вот наладить отношения не удается третий год. В этот раз всех современных ювелиров и часовщиков представляет один-единственный Лоренц Баумер из Lorenz Baumer, частной ювелирной марки с Вандомской площади.
Ежегодная биеннале устраивает одну или две специальные выставки. После прошедших показов авангардных шпалер и царского серебра из Государственного Эрмитажа, после работ из коллекции семьи Барбье-Мюллер, сцена отдана Пьер-Жану Шалансону. Этот 48-летний коллекционер и шоумен с 16 лет собирает все, что связано с Наполеоном I,— от парадных портретов императора до носовых платков. Его самого называют «императором» за богатство собрания, в которое входит 2700 наполеоновских и околонаполеоновских вещей.
Кудрявый блондин, похожий скорее на рок-певца Польнарева, чем на кропотливого Плюшкина, явился на открытие с огромной ампирной геммой на могучей груди. «Трудно было выбрать всего 30 вещей, хотелось показать все,— сказал коллекционер.— Когда вспоминают о Наполеоне, ждут парадных портретов, сабель и треуголок. Их, кстати, у меня две. Но я хотел показать более редкие, менее очевидные вещи. Не треуголка, а платок, не сабля, а скипетр, с которым его короновали, или крестильное платье его сына, короля Рима. Благодаря Жан-Шарлю впервые нам удалось показать такие важные исторические вещи в остросовременном обличье».
Жан-Шарль де Кастельбажак, талантливый художник, дизайнер и модельер, поработал над оформлением экспозиции, размещенной под главным куполом. С помощью длинных полос ткани он превратил ее в подобие парадного балдахина, а может быть, походной палатки. «Могли бы спросить, почему мы не сделали декораций в синем или красном бархате. Но я видел сцену в пастельных тонах и я готов к тому, чтобы меня теперь называли не Кастельбажаком, а Пастельбажаком»,— заявил он на открытии, рассказав воображаемую историю о том, как сам император призвал его в Фонтенбло и поручил ребрендинг ампира.
Если судить по размерам и географии, новая биеннале проигрывает «китам» 2000-х годов, когда огромное пространство Гран-Пале было буквально забито стендами антикваров со всего мира и больших ювелирных домов. Число галерей постоянно сокращается — со 125 два года назад к 93 в прошлом году и к 62 в нынешнем. Однако президент Национального синдиката антикваров (SNA) Матиас Ари Жан считает, что это проблемы роста. Он связывает малое число участников как с неудачным временем проведения (парижский Гран-Пале оказался свободен только в начале сентября), так и с переходом от одной модели к другой. Профессионалы присматриваются, как будет работать парадоксальная ежегодная биеннале.
Не в пользу Biennale Paris сыграли и разногласия среди самих антикваров. Два клана, руководивших SNA в прошлом, в этом году отмежевались от выставки, решив провести параллельный салон Sublime. В итоге он так и не состоялся, но репутацию нынешней выставки несколько подпортил. Как пояснил Анри Жан, иностранцы с удивлением наблюдали распри в Синдикате антикваров и предпочли не вмешиваться в них ни на той, ни на другой стороне, сказав: «Что вы от нас ждете, если не можете поладить между собой».