Случившаяся авария на старте «Союза» ставит много вопросов и не дает никаких ответов
Фото: Сергей Савостьянов / ТАСС
Фото: Reuters
Нынешняя авария ракеты-носителя на старте даже в череде последних космических неудач стоит особняком. Начать с того, что с пилотируемыми полетами ничего подобного случившемуся в минувший четверг технологически не происходило (возможно, потому, что прежде проверки к таким запускам всегда были особенно тщательными). К тому же авария произошла на глазах представителей НАСА и ЕКА — скандал полный. Американцы и так активно муссировали тему завершения сотрудничества по МКС с Роскосмосом, а какой тон в диалоге они займут теперь, не берусь даже представить. Не позавидуешь и высокому начальству: даже ритуально «казнить» кого-то из руководства предприятий или управляющих контор невозможно, потому что на этих местах все сплошь недавние назначенцы. К ним даже претензий не предъявить: еще не обжились в новых должностях. Словом, конфуз небывалый, но даже душу не отведешь…
Грустно, но факт: в число задач не долетевшего до МКС экипажа (в составе командир корабля Алексей Овчинин и американский астронавт Тайлер Хейг) входило расследование причин предыдущей нашумевшей поломки, той самой дыры в обшивке корабля «Союз МС-09», из-за которой на МКС произошла утечка воздуха. Теперь расследовать предстоит причины ЧП, чуть было не приведшего к реальной катастрофе. Это хорошо, что для Овчинина и Хейга все завершилось благополучно и им даже хватило сил пошутить: «Авария носителя... Две минуты сорок пять секунд. Быстро мы прилетели». А ведь могло быть совсем не до шуток: когда происходит такая ситуация и доходит до баллистического спуска спускаемого аппарата, перегрузки могут кратковременно достигать 10–12G. Какую перегрузку пришлось испытать нынешнему экипажу, покажет дальнейшее исследование данных аппаратуры, но рискну предположить, что на них давили никак не меньше 8G.
Несколько слов о том, что же все-таки произошло. Конечно, окончательные выводы сделает специальная комиссия, но предварительные версии в экспертном кругу уже высказываются. Одна из них сводится к тому, что на 119-й секунде полета один из блоков первой ступени при отделении задел корпус второй ступени, что привело к его нестабильному положению. Вероятно, это вызвало отключение двигателей второй ступени, что привело, в свою очередь, к срабатыванию аварийного отключения и расстыковке ракеты-носителя и космического аппарата, а затем к отделению спускаемого аппарата и переводу его на баллистический спуск.
Уже известно, что предстоит масштабная проверка на самарском предприятии РКЦ «Прогресс» (где производилась сборка ракеты-носителя «Союз-ФГ»), но есть ощущение, что виновных в крушении ракеты-носителя стоит искать не только в Самаре — география шире и набор проблем объемнее. Он включает и неурядицы на космодроме «Восточный», и ряд неполадок при предыдущих запусках, и многое другое. Точнее, все, что составляет прежде безупречно работавшую отраслевую технологическую цепочку, в которой сегодня каждое звено, увы, не без изъяна. А значит, и причин у неприятностей может быть множество, и адресов. Кого винить в том, что, по сути, исчез целый класс высококвалифицированного технического персонала, на котором прежде все в космической индустрии держалось? Кто ответит за исчезновение профессиональной госприемки? Ее, правда, недавно формально возродили, но нынешний уровень все равно не идет ни в какое сравнение с тем, что был когда-то. Не способствует делу и чехарда с руководством ведущих подразделений в отрасли, да и профессионализм иных назначенцев оставляет желать лучшего. В такой ситуации стоит ли удивляться, что один горе-слесарь просверлил дыру в обшивке, а другой не отладил замок? И кто виноват: конкретный исполнитель или те, кто довел отрасль до ручки в последние 10 лет?
По итогам случившегося ЧП положительных новостей всего две: летевший на смену экипаж МКС жив, а у резервного корабля, пристыкованного к станции на орбите, еще остается «гарантийный ресурс».
Стоит пояснить: космические корабли имеют четкий срок годности в невесомости, и как только он заканчивается, ни один специалист не возьмется гарантировать безопасное возвращение людей с орбиты на Землю. На станции в данный момент находятся трое: бортинженер Серена Ауньон (США), Александр Герст (Германия), Сергей Прокопьев (Россия). Решать, что делать, предстоит национальным космическим агентствам и экипажу МКС. Оставлять орбитальную станцию без команды чревато: непонятно, как поведет себя 15-летняя МКС в беспилотном режиме. Но и оставаться кому-то для грядущей «пересменки», если остальные улетят,— это риск: второго корабля для спуска с орбиты на МКС нет.
На 20 декабря был запланирован следующий пилотируемый полет, но это было до ЧП, а теперь этот старт может быть задержан или отменен: будут разбираться с нюансами аварии, будут перепроверять новую ракету-носитель и корабль. И думать…