Детям хотят запретить доступ к информации, побуждающей к убийствам. Такой законопроект готовит Министерство просвещения. Ранее Росгвардия предложила изменить правила оборота оружия, а ФСБ — взять под контроль интернет. Так власти отреагировали на убийство в керченском колледже. Его студент на прошлой неделе устроил в здании стрельбу и взорвал бомбу. Погибли 20 человек, а сам нападавший, 18-летний Владислав Росляков застрелился. Обозреватель «Коммерсантъ FM» Михаил Гуревич полагает, что пока власти не предложили ни одного действенного метода борьбы с подобными трагедиями.
Фото: Глеб Щелкунов, Коммерсантъ
Несмотря на всю суматошность реакции федеральных властей на трагедию в Керчи, в сухом остатке уже можно резюмировать: всерьез и вдумчиво о причинах произошедшего и о путях предотвращения подобного в будущем никто в Москве думать не собирается. Заместитель главы ФСБ Сергей Смирнов даже не удосужился четко сформулировать свою мысль, заявив, что силовики должны контролировать все киберпространство. Какие силовики, какое пространство? Неужели после приключений Петрова-Боширова, российские спецслужбы готовы бросить все дела и превратиться в провайдеров и модераторов всего интернета? Может для начала стоит помочь коллегам убрать из открытых источников данные сотрудников ГРУ?
Как разведчики реагируют на разоблачение предполагаемых агентов ГРУ
Впрочем, ограничения и запреты у нынешней Думы в моде, и, возможно, депутаты примут пару новых драконовских законов в отношении интернет свобод, которые, как и предыдущие, будут нереализуемы, и главное — никак не помогут в решении проблемы. Может, думцы даже попытаются поднять минимальный возраст для приобретения огнестрельного оружия до 22 лет, но тут возникает резонный вопрос: как же брать людей в армию с 18-ти, а оружие давать в пользование только с 22-х? Давайте тогда и всех срочников лишим оружия. Кто же знает, что могут удумать себе молоденькие солдаты.
Еще меньше шансов увидеть по итогам произошедшего какие-то изменения в системе среднего и среднего профессионального образования. Разве что в самой Керчи кто-то предложил ввести в учебных заведениях пропускную систему, что само по себе не только банально, но и бессмысленно. Чуть ближе к реальной проблематике оказались школьные психологи, которые резонно возложили ответственность на ситуацию, в которой у учителей нет физической возможности качественно работать с каждым из учеников, выявляя их психологические особенности и подключая к сложным случаям дополнительных специалистов.
Напомню, что по нормативам в классах должно быть не более 25 учащихся, но на практике это положение не соблюдается даже во многих московских школах. Это наша реальность. И о ней, кстати, депутаты не особенно говорят.
Оно и понятно: это же процесс не только затратный, но и длительный в реализации. Особенно за пределами больших городов. А отчитываться о проделанной работе хочется немедленно и сразу.
Ну, а ближе всего к точному диагнозу причин стрельбы в Керчи оказался президент России. Если, конечно, не обращать внимания на дежурное обвинение американцев в первородном грехе, то спорить с Владимиром Путиным сложно. Произошедшая трагедия действительно связана с процессом глобализации. Всемирная паутина и возможности получения самой разнообразной информации вывели на новый уровень не только потенциал развития человечества, но и опасности, подобные керченской. Это в некотором роде набор, который состоит из положительных и отрицательных компонентов. Жаль, конечно, но нельзя отказаться от всего плохого и оставить только все хорошее. В этом-то и состоит вызов XXI века. И отвечать на него пустыми общими заявлениями или очередными запретами не только глупо, но и, как мы видим, смертельно опасно.