Перенос новозеландской кухни в Москву русским ганцем, количество выпитого в заведении на Кузнецком мосту на чемпионате мира и число слоев предшественников, снятых до обнажения стен литературного общества имени Данте Алигьери. О пережитом — создатели бара и ресторана Dante.
Алексей Филатов и Александр Ефремов
Фото: Валерий Белобеев
Симпатичную площадку на Кузнецком мосту основали Алексей Филатов и Александр Ефремов, тренировавшиеся на ресторанах за пределами Третьего транспортного кольца, а затем выстрелившие в центре своим самым заметным проектом — Saxon+Parole на Патриарших прудах (где Александр и сейчас служит управляющим). Оттуда на новую локацию были импортированы как технологии (вроде разливающихся из крана коктейлей «on tap»), так и персонал вроде шеф-бармена Оксаны Жидковой. Однако нью-йоркской кухне тут предпочли новозеландскую: уроженец Ганы шеф Игнат Куликов десять лет пахал в лучших островных заведениях, чтобы перенести ее в Dante. Впрочем, у него все равно получились «твисты», как выражается Филатов, на итальянскую и французскую классику.
Dante расположился в доходном доме генерал-майорши Марии Сокол — модерновом особняке 1904 года постройки. Современники эту домину, спроектированную архитектором Иваном Машковым, не любили: в журнале «Искусство» 1905 года ругали майоликовое панно у крыши с изображением буревестника и прочие элементы декора словами «как все это жалко и мишурно». В особняке квартировало фотоателье «Шерер, Набгольц и Ко» и итальянское издательство с публичной читальней «Данте Алигьери». «Мы посчитали, что это судьба»,— говорит Ефремов. Так изобретатель комедии Данте пошел в повторный вывесочный оборот — на этот раз как харчевня.
«Интерьер был первичным»,— говорит Филатов, который с компаньоном ставил архитектору Евгении Ужеговой задачу «соединить тропики с камнем», попутно решив добавить в каменные джунгли еще и «железа». Отбитый кирпич разбавляли медными самоделками: перевернутый наперсток-бар, люстры-раструбы, водяные краны. Примечательно, что до стен итальянского издательства пришлось продираться сквозь культурные слои предшественников (вроде пиццерии и кальян-бара). Обнаружился добрый десяток слоев гипсокартона, каждый из которых накладывался очередным арендатором. С особенным упоением Ефремов поминает линолеум, под которым обнаружился паркет, а уже под ним — нетронутая серая плитка.
«Ну хорошо, плитка, положили паркет — о`кей, дерево. Но дешевый линолеум-то зачем?» — недоумевает он. От последнего квартиранта, ювелирного салона Dante достался двухметровый забетонированный сейф (пустой, не пригодился, демонтировали неделю), а также бронированная дверь и чугунная винтовая лестница (пригодились).
36 млн рублей было вложено в строительство площадки. «Это немного»,— признают совладельцы Dante, говоря, что изначальная смета выросла примерно на 20%. «Раньше было проще угадывать. Все оборудование для кухни иностранное и подорожало. Из-за выросших курсов ресторан стало открыть дороже примерно на треть»,— говорит Ефремов. Самым дорогим предметом стала канадская гирлянда люстр, сделанных из медных шаров, окунутых в толстый слой стекла. Вложенную сумму хозяева Dante осторожно рассчитывают вернуть за три года, поминая падение посещаемости и уменьшение среднего чека в связи с кризисом. «Все проседает. Однозначно люди стали меньше ходить в рестораны,— сетует Ефремов.— И даже в пятницу и субботу место может быть битком, а выручка на 20% меньше, чем в те же дни в предыдущие годы».
99% посетителей, по словам совладельцев площадки, «восхищаются» ее интерьером. «Что касается кухни, то мнения разделяются,— рассказывает Ефремов.— Большинству нравится, но из-за специфики локации заходят разные гости, не находят в меню “Цезарь” или кальян и недоумевают, что взять». При этом проклятий некоторых рестораторов в адрес пешеходных зон как сборищ не самой платежеспособной публики в Dante не разделяют. Филатов говорит, что «зона зоне рознь, аудитория тут есть», намекая на соседство как с крупными отелями, так и Центробанком, Минздравом и Генпрокуратурой.
Ну, а на интуристах на чемпионате мира совладельцы «отбили» примерно пятую часть вложений в заведение: одного только пива выпивалась десятидневная норма в день (200 л), так что Филатову и Ефремову пришлось самим стоять за стойкой, заодно уговаривая взмыленный персонал повременить с увольнением от усталости. «В иные дни бывало и по 800 человек на 70 посадок. Такого в городе не ожидал никто»,— признается Филатов. Причем Ефремов уверяет, что драк в тот месяц не было.