Восстановление мировой экономики, для которого ведущие регуляторы на протяжении нескольких лет применяли стимулирующие меры, оказалось непродолжительным. В уходящем году она, скорее всего, прошла циклический пик роста. Виной тому — торговые споры, ударившие не столько по экспорту, как по ожиданиям участников рынка. Даже успешное завершение переговоров Вашингтона и Пекина между тем вряд ли снимет риски замедления обеих крупнейших экономик в 2019-м.
Фото: Ng Han Guan, AP
2018-й начался с крайне оптимистичной ноты: масштабная налоговая реформа, утвержденная за месяц до этого, поддержала рост котировок на фоне ожидаемого увеличения прибыли корпораций. Однако уже в конце января в Вашингтоне объявили о резком повышении пошлин на импорт стиральных машин и солнечных панелей, в марте же разгорелся первый полноценный торговый спор, после того как было анонсировано увеличение тарифов на ввоз стали и алюминия. Традиционно поставки металлов и без того покрываются антидемпинговыми мерами, но в этот раз США использовали отсылку к защите национальной безопасности, нарушив негласное табу: ранее эта статья использовалась исключительно в рамках политических конфликтов (в частности, введения торговых эмбарго и санкций), а не как способ усиления переговорной позиции.
Угроза применения повышенных пошлин на постоянной основе позволила заключить несколько обновленных соглашений (в частности, с Южной Кореей), к осени США договорились и об обновлении НАФТА (Североамериканской зоны свободной торговли), что позволило Канаде — крупнейшему поставщику металлов в США — избежать действия увеличенных тарифов. Промежуточные договоренности о невведении новых ограничений были достигнуты и с Брюсселем.
Не разрешился по прошествии нескольких месяцев лишь спор с Китаем: в Пекине раз за разом инициировали симметричные ограничения — сначала в ответ на защитные тарифы по металлам, затем по пакету пошлин в $34 млрд (позднее — еще на $16 млрд). Не смогли в Пекине применить аналогичный подход лишь после утверждения Вашингтоном в конце сентября десятипроцентных пошлин на импорт китайских товаров «стоимостью» около $200 млрд (Китай тогда объявил о введении пошлин на $60 млрд, доведя общий объем поставок, на которые распространяются ограничения, до $360 млрд). Смягчить ситуацию позволила лишь личная встреча Дональда Трампа и председателя КНР Си Цзиньпина на «большой двадцатке». Теперь дедлайн отодвинут до 1 марта — к этому времени стороны должны согласовать конкретные списки уступок (преимущественно с китайской стороны).
Рынкам не до ралли
До октября торговые споры по большей части игнорировались участниками рынка, для которых пошлины оставались лишь потенциальным, а не реализованным ограничением для деловой активности. По итогам третьего квартала, однако, стали видны более отчетливые признаки замедления: экспорт резко упал в Германии, в США компании начали отчитываться о более скромных, чем ожидалось, доходах, а МВФ и другие международные эксперты указали на то, что негативный эффект для глобальной экономики проявится уже в начале 2019-го. В итоге за четвертый квартал индекс S&P 500 снизился почти на 20%, нивелировав рост более чем за год до начала спада.
По прогнозу фонда, глобальные темпы роста составят в этом году 3,7% — это максимум с 2012-го (в 2010–2011 годах еще наблюдался отскок после финансового кризиса, существенно более высокими были и темпы роста в Китае). При этом для развитых стран рост на 2,4% является пиковым с 2010-го, для развивающихся же 4,7% — максимум лишь с 2015-го.
Быстрее расти мировая экономика в ближайшие годы, вероятно, не будет: ухудшение деловой активности в мире заметили и в ФРС, где на последнем заседании хотя и повысили ставку (четвертый раз за год), но указали на снижение темпов дальнейшего ужесточения. При этом усилившееся снижение цен на нефть оказало большее влияние на американскую инфляцию, чем удорожание китайского импорта: в ноябре годовой прирост цен замедлился до 1,8% (1,9% за вычетом энергоносителей и продовольствия). Это может стать еще одним весомым аргументом для обратного смягчения политики ФРС, что можно считать хорошим сигналом для развивающихся рынков (слабость глобальной экономики, однако, не способствует росту цен на нефть).
Китай сосредотачивается
Столкнувшись с риторикой протекционизма, Си Цзиньпин уже на форуме в Давосе в прошлом январе стал ярым защитником глобализации, повторяя призывы к сохранению открытого доступа во всех своих выступлениях на международных площадках. В Пекине даже частично отреагировали на обвинения в том, что рынок страны также не слишком открыт: были снижены пошлины на импорт автомобилей и ряд других товаров, запущена выставка для импортеров (аналог экспортных экспозиций), а под конец года объявлено о подготовке нового закона об инвестициях, где наконец-то будет трансформирована система, разделяющая регулирование компаний в зависимости от степени присутствия в них иностранных инвесторов.
Все эти меры, впрочем, вряд ли добавят интереса со стороны зарубежных компаний — усиление роли центрального аппарата и контроля за бизнесом фактически нивелирует номинальное повышение открытости. Торговый спор обратил внимание и на агрессивные практики китайских компаний. Так, арест финансового директора Huawei Мэн Ваньчжоу (дочери основателя компании) может оказать не меньшее влияние на экспансию китайского бизнеса, чем пошлины на импорт: технологический гигант является частью плана «Сделано в Китае 2025», но ряд стран уже ввели запреты на закупки оборудования.
В Пекине тем временем не спешат прибегать к новым рецептам роста, опираясь, как и раньше, на увеличение кредитования, фискальные стимулы (правда, на этот раз в том числе налоговые) и усиление роли партии (об этом Си Цзиньпин заявил в своей речи, посвященной 40-летию политики реформ в Китае). Учитывая новые риски на внешних рынках, с определенными ограничениями может столкнуться и растущая венчурная отрасль страны (уже сопоставимая с американской по концентрации капитала). Технологические компании в КНР, вероятно, в большей степени будут рассчитывать на внутренний рынок, впрочем, и здесь поддержку будет оказывать как минимум мощный госзаказ, уже создавший бум на технологии распознавания лиц и систем контроля за передвижением. Развитие этого аппарата в Китае само по себе может стать одним из наиболее интересных феноменов в ближайшие годы.