Среднеазиатское турне главы МИД РФ Сергея Лаврова завершилось в среду переговорами в Туркменистане. Одно из самых закрытых государств мира в МИД РФ называют «братской страной», отношения с которой характеризуются «богатой совместной историей, а также вековыми традициями дружбы и взаимного уважения». Что кроме этого связывает РФ и Туркменистан, выяснял в Ашхабаде корреспондент “Ъ” Павел Тарасенко.
Обсудив погоду, глава МИД РФ Сергей Лавров и президент Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедов сошлись на том, что выпавший в Ашхабаде в день приезда российской делегации снег — хороший знак
Фото: Александр Щербак/ТАСС
Под мраморными сводами
На сайте консульского департамента МИД РФ в разделе о Туркменистане содержится предупреждение: «В небольших городах, поселках и сельских поселениях очень многие знают друг друга. С учетом этого известие о непристойном поступке или нелицеприятных словах иностранца в адрес Туркменистана быстро станет достоянием гласности». Впрочем, касается это и Ашхабада, так что российских журналистов заранее предупредили: во время посещения туркменской столицы «здравомыслие и воспитание должны брать верх над остроумием».
Шутить в Ашхабаде и не хотелось: полностью выстроенный из белого мрамора, строгий, помпезный и безлюдный (на улицах встречались лишь группы женщин, которые вручную мыли и подметали обочины) город настраивал на серьезный лад. Столь же серьезной была повестка визита Сергея Лаврова. Утром он встретился с Гурбангулы Бердымухамедовым — не только президентом Туркменистана, но также почетным доктором и профессором более чем дюжины университетов, обладателем звания «Народный коневод Туркменистана», автором многочисленных научных и публицистических трудов (от «Туркмения — страна здоровых и высокодуховных людей» до «Лекарственные растения Туркменистана»). Одним из немногих в мире людей, которые заслужили установку себе прижизненного памятника: еще в 2015 году в центре Ашхабада была установлена гигантская статуя президента, в национальном туркменском костюме гарцующего на ахалтекинском скакуне.
В начале встречи президент Бердымухамедов и министр Лавров обсудили погоду: сошлись на том, что прошедший накануне в Ашхабаде снег — это хороший знак. С таким же настроем прошли переговоры российского министра с зампредом кабинета министров, главой МИДа Рашидом Мередовым, а также выступление перед студентами—будущими дипломатами. На последнем мероприятии президент также незримо присутствовал: с портрета, висящего над сценой, он взирал на слушавших министра юношей и девушек, облаченных в одинаковые пиджаки и платья.
Тезисы Сергея Лаврова о поддержке «постоянного позитивного нейтралитета Туркменистана» и звучавшую из уст российского министра критику внешней политики Запада президент явно поддерживал: он широко улыбался.
На каждом из мероприятий неизменно упоминалось, что РФ и Туркменистан — стратегические партнеры и друзья. В МИД РФ отмечают: «Туркменистан остается значимым торговым партнером России в регионе» Средней Азии. Впрочем, рекордными показатели не назовешь: за период с января по ноябрь 2018 года товарооборот составил $405,5 млн. Например, товарооборот за этот же период между Россией и Киргизией, которую Сергей Лавров посетил в понедельник, составил $1,74 млрд. Гурбангулы Бердымухамедов в среду признал: потенциал огромен, и его надо использовать. «Ждем очень много хороших результатов от заседания межправкомиссии»,— добавил он. «Стратегическое партнерство открывает более широкие перспективы, чем то, что достигнуто на сегодня. Мы заинтересованы в том, чтобы в полной мере осваивать резерв и потенциал»,— вторил ему Сергей Лавров.
Так или иначе, как отметил он позднее, «многие российские компании уже завоевали себе в республике репутацию» и пользуются «комфортными условиями», которые им обеспечили власти во главе с Гурбангулы Бердымухамедовым. Сейчас в Туркменистане работает порядка 190 компаний с российским капиталом. Среди них, например, КамАЗ, ГАЗ и «Татнефть». Развивается и многостороннее сотрудничество прикаспийских государств — на это особый упор делали в среду в своих речах и президент Бердымухамедов, и министр Лавров. Они напоминали, что в Туркменистане в этом году пройдет первый Экономический форум прикаспийских государств.
Ключевая проблема в двусторонних отношениях — гуманитарного порядка. Накануне визита собеседник “Ъ” в российской делегации назвал ее в числе приоритетных тем в ходе переговоров.
Речь идет о судьбе живущих в Туркменистане людей, которые обладали двойным гражданством до того, как в 2015 году соответствующее соглашение было денонсировано туркменской стороной. Власти республики стали выдавать загранпаспорта только при наличии справки о выходе из российского гражданства, на что многие были не согласны — в частности потому, что тогда лишились бы права безвизового перемещения по странам СНГ.
В декабре прошлого года Сергей Лавров заявил: «После того как наше соглашение было денонсировано, мы занимаемся этим вопросом регулярно с нашими туркменскими коллегами. Речь идет о небольшой группе лиц, которые не успели решить свои вопросы до денонсирования соглашения. Нас туркменские коллеги на самом высоком уровне заверили, что они эти вопросы решат. Мы ожидаем конкретных сведений на этот счет в ближайшее время».
В среду президент Бердымухамедов заверил Сергея Лаврова, что в гуманитарной сфере проблем нет: работает Театр им. А. С. Пушкина, есть русские школы, «каждый гражданин Туркменистана использует русский язык в своей повседневной жизни». Однако о проблеме людей с двумя гражданствами он упоминать во вступительном слове не стал. Сергей Лавров, выйдя позднее к журналистам, поблагодарил президента республики «за личное внимание к русскому языку и его поддержку». Портить конфликтной темой настроение принимающей стороне он — во всяком случае, публично — не стал.
Плата за кризис
О ситуации внутри Туркменистана известно немного — по уровню закрытости страна может поспорить с Северной Кореей. В стране заблокированы многие сайты (например, целого ряда крупнейших российских СМИ, в том числе “Ъ”). Не работают соцсети. Впрочем, с декабря прошлого года туркмены могут пользоваться собственным аналогом Facebook — сетью «Биз бярде» («Мы здесь»). Версию для Android скачали более 5 тыс. раз. В общем, с информационной безопасностью в стране все хорошо. Неслучайно, наверное, Сергей Лавров, общаясь в среду с журналистами, поблагодарил Ашхабад за поддержку инициативы создания в рамках ООН рабочей группы по этой тематике.
Из-за такой закрытости многие новости, касающиеся Туркменистана, основываются на слухах и непроверенной информации. Чаще всего они содержат слово «запрет». Из недавнего: «Мужчинам младше 40 лет запретили отращивать бороду», «Студентам запретили веселиться, обязав написать расписки о пристойном поведении на каникулах», «Введен негласный запрет на облегающие платья, бикини и шорты». Официально такие новости, которые распространяются работающими из третьих стран оппозиционными туркменскими СМИ, властями не комментируются или опровергаются.
Но больше всего новостей в независимых медиа, освещающих ситуацию в Туркменистане, об экономической ситуации в республике. Точнее, о росте цен на товары первой необходимости, дефиците муки, хлеба, мяса, яиц и едва ли не голоде среди населения. Официальные СМИ Туркменистана при этом продолжают рапортовать, что благосостояние граждан с каждым днем растет. В выпуске за среду главной газеты страны «Нейтральный Туркменистан» (редакция находится в Центре свободного творчества Сапармурата Туркменбаши Великого) в статье под названием «Летопись эпохи могущества и счастья — год 2018» говорится: «В результате успешной реализации государственного курса Президента Гурбангулы Бердымухамедова, главная цель которого — обеспечение устойчивого развития Отчизны, Туркменистан сегодня стал экономически мощной державой, активно интегрирующейся в систему мирохозяйственных связей». В числе достижений за прошлый год отмечены рост зарплат и объемов иностранных инвестиций, реформы налогообложения и агропромышленного комплекса, реализация программы по преобразованию регионов.
«Судя по поступающим последние полтора года данным, ситуация на самом деле ухудшается. Туркменистан всегда испытывал серьезную зависимость от импорта продовольствия, и сейчас с этим возникли проблемы.
Программа импортозамещения, которую рекламируют последние полтора года, работать может в ограниченных масштабах, ведь Туркменистан на 70% (если не на 80%) — пустыня»,— заявил “Ъ” руководитель отдела Средней Азии Института стран СНГ Андрей Грозин. Между тем один из жителей Ашхабада отметил в разговоре с “Ъ”, что слухи о голоде сильно преувеличены: никакого дефицита товаров первой необходимости нет. Хотя изредка, признал он, все-таки бывают небольшие перебои с поставками определенных категорий товаров.
Так или иначе, факт в том, что за последние годы население страны в связи с непростой экономической ситуацией лишилось целого ряда льгот. Например, еще в апреле 2014 года был отменен бесплатный бензин (120 л в месяц). А в 2017 году президент Бердымухамедов поручил правительству «подготовить предложения по аннулированию льгот» для большей части населения (с 1993 года все туркмены могли в определенных лимитах бесплатно получать электричество, газ, воду и соль). Прежние нормы отменили по просьбе общественности: на совете старейшин аксакалы обратились к президенту республики с заявлением о том, что туркмены живут в «эпоху могущества и счастья» и «могут без проблем платить» за коммунальные услуги. В «Нейтральном Туркменистане» отмена льгот названа «упорядочением обеспечения населения страны электроэнергией, газом, питьевой водой и столовой солью».
Газовая зависимость
Одна из ключевых причин кризиса — снижение цен на энергоносители и в целом проблемы в отрасли. «Если мы говорим о газе, то Туркменистан попал в серьезную зависимость от одного единственного инвестора — Китая. Бюджет пополняется минимально, так как деньги идут на погашение кредитов CNPC и другим китайским компаниям,— пояснил Андрей Грозин.— Уже нет того раздолья и веселья, как во время Рэма Вяхирева (глава “Газпрома” в 1992–2001 годах.— “Ъ”), когда "Газпром" платил твердой валютой, которой, в свою очередь, оплачивалось все туркменское счастье». По словам эксперта, «китайцы не благотворители и им нужно отбивать деньги, которые они отдали туркменам».
Раньше газ также поставлялся в Иран, но с этой страной возник конфликт: ссылаясь на задержки с оплатой, Туркменистан 1 января 2017 года прекратил поставки. А газовый конфликт с Россией разразился в 2015 году, когда «Газпром экспорт» инициировал судебное разбирательство с компанией «Туркменгаз», попросив пересмотреть цену на закупаемый у нее газ. 1 января 2016 года контракт вообще был расторгнут. В конце прошлого года появились надежды на завершение «газовой войны»: Ашхабад посетил глава «Газпрома» Алексей Миллер. В среду Сергей Лавров этот вопрос прокомментировал, но максимально уклончиво:
«Президент Туркменистана в ходе беседы выразил удовлетворение тем, как газовая проблематика в нашем диалоге сейчас рассматривается, с прицелом на поиск новых, далеко идущих масштабных договоренностей».
Впрочем, Андрей Грозин отмечает: «После визита Миллера даже самые комплементарно настроенные эксперты говорили, что Россия будет закупать максимум 2–3 млрд кубометров в год. По сравнению с тем, что было десять лет назад, это смешные объемы». В лучшие годы действительно доходило до 30 млрд кубометров газа, что не в последней степени способствовало процветанию Туркменистана.