Денежная карта России

На сессии Российского инвестиционного форума «Финансовая грамотность как основа финансовой стабильности» был представлен рейтинг финансовой грамотности регионов России. Его результаты опровергают распространенные мифы о том, как распределено по России умение управлять финансами, желание найти баланс между расходами и заработком и знания о том, как устроены современные финансы,— наиболее просвещенные в финансах люди живут не в Москве, наиболее финансово рациональные — не самые бедные, больше всего о финансах знает вовсе не молодежь.

Финансовая грамотность как географическое понятие

Мероприятие 14 февраля фактически открывало федеральный инвестфорум в Сочи, и в 2019 году такой выбор организаторов не был случаен: рейтинг, подготовленный аналитическим центром НАФИ в рамках реализуемого совместного проекта Минфина и Всемирного банка, посвященного финансовой грамотности, является на нынешний момент единственной достоверной оценкой уровня финансовой грамотности населения регионов России. Кроме того, это действительно очень масштабное и достаточно дорогостоящее исследование, весьма востребованное всеми, кто занимается в России потребительским рынком, розничными финансовыми и банковскими продуктами, в более широком диапазоне — почти любым видом предпринимательской деятельности.

Актуальность темы связана с ее сильной мифологизированностью. Достаточно высокий уровень региональной дифференциации населения по доходам и по бытовому укладу, принципиально различные уровни развития финансовых рынков в них, высокая централизация финансового бизнеса в России в крупных городах обычно заставляет предположить достаточно некомфортные реалии в этой сфере. Из них, например, очень часто исходила банковская розница в 2005–2012 годах, ориентируя практически все свое развитие на города-миллионники и лишь в редких случаях делая акцент на развитии банковского ритейла в крупных промышленных регионах РФ.

Если не знать реальной картины, то интуитивно понятно, что финансовая грамотность в стране должна снижаться для регионов с невысокими доходами, быть резко провальной на селе и в малых городах, места концентрации «среднего класса» должны выделяться по уровню финграмотности. Несколько сложнее без данных «моделировать» такие показатели финграмотности, как умение принимать взвешенные финансовые решения в бытовых ситуациях и ориентироваться на достижение баланса трат и сбережений. Тут в отношении жителей России еще более часты предубеждения, причем они часто противоречат сами себе. Так, жителей страны часто подозревают и в избыточной расточительности, и стремлении жить сегодняшним днем (обычно аргументируемой через быстрый рост в РФ необеспеченного потребкредита), и в крайней наивности в отношениях с финансовыми институтами, сопровождаемой к тому же предполагаемым высоким уровнем недоверия к ним. И очень многие уверены в том, что уровень финграмотности в России, а особенно в небогатых регионах можно оценить как «африканский»: в регионах, по этой версии, не только очень низок уровень понимания экономических материй, но и низок уровень располагаемых доходов для формирования каких-либо сберегательных стратегий и вообще осознанного финансового поведения. В качестве косвенных подтверждений этому не только финансисты, но и академические экономисты неоднократно ссылались на данные социологических опросов по теме финансов, и это — стандартное объяснение (например, в работах Центра стратегических разработок 2015–2017 годов) относительной низкой глубины и институциональной бедности финрынков в РФ в сравнении со странами ОЭСР.

Тем не менее даже с учетом того, что рейтинг впервые дает обоснованные, а не предполагаемые оценки состояния финансовой грамотности в стране, то, что регионы-лидеры рейтинга на сессии Сочи-2019 предложено было объявлять первому заместителю председателя правительства, министру финансов Антону Силуанову, а обсуждать полученные данные — главе Пенсионного фонда Антону Дроздову, представителю ВБ в России Андрашу Хорваи, первому зампреду ЦБ Сергею Швецову, главе Роспотребнадзора Анне Поповой, скорее связано с содержанием исследования и его результатами, а не стремлением правительства продемонстрировать, насколько важным оно считает финансовую грамотность населения. Первую «пятерку» регионов по уровню финграмотности Антон Силуанов объявлял, кажется, даже с удивлением: лидерами рейтинга, то есть регионами, где по всем параметрам живут наиболее финансово грамотные люди в России, объявлены не Москва, Санкт-Петербург, Тюмень и ХМАО, а Кировская, Курская, Калининградская, Костромская области и Коми. По отдельным показателям рейтинга лидеры — Белгородская и Магаданская области, не входящие в «пятерку» по интегральному показателю, и Курская область.

Если незнакомый с этой темой человек будет выбирать регион, где население по уровню финграмотности ничем не уступает средней стране Евросоюза (а это так и есть), то на Костромскую область он укажет, видимо, в последнюю очередь. Главный показатель качества представленного НАФИ рейтинга — это необходимость его «объемной», «стереоскопической» трактовки. Он не случаен, реальность в этой сфере устроена, видимо, много сложнее, чем обычно предполагается.

Кому и зачем важна финансовая грамотность

Рейтинг в Сочи-2019 представляли директор департамента международных финансовых отношений Минфина Андрей Бокарев и генеральный директор Аналитического центра НАФИ Гузелия Имаева. Для них рейтинг — один из рабочих инструментов проекта Минфина и ВБ «Содействие повышению уровня финансовой грамотности населения и развитию финансового образования в Российской Федерации» (и это, видимо, крупнейший образовательный проект в РФ вне стандартной системы высшего, среднего и профессионального образования), а именно — карта территории с точки зрения финансовых знаний, навыков и установок жителей России.

Для чего вообще Минфину и Всемирному банку нужна финансовая грамотность населения? Ведь обычно уровень понимания жителями конкретной страны адекватен развитию ее финансового рынка (в противном случае там были бы крайне сложны продажи любых финансовых продуктов, от страховок до долей в инвестиционных фондах), и банки, страховые и брокерские компании, в сущности, сами заинтересованы в том, чтобы их клиенты «разбирались в финансах» с тем, чтобы иметь с ними общий язык,— зачем здесь государство, зачем нужны уроки финграмотности для школьников, специализированная литература, лекции, семинары, изменения в образовательных институтах? Долгое время даже в развитых странах вопрос о том, нужно ли заниматься повышением финграмотности населения и кому это нужно, вообще не существовал.

Темой «международные финансовые институты» впервые заинтересовались, видимо, в 1970-х, когда экономисты в рамках новой институциональной школы начали обращать внимание на существование тесной корреляции между финграмотностью, развитием национального финансового сектора, стабильностью и темпами экономического роста. Сейчас тема финграмотности в МВФ, ВБ, ОЭСР — одна из центральных, поскольку вполне показано, что стабильность и качество знаний о финансах и экономике населения — это достаточно действенный способ увеличения роста ВВП и снижения волатильности рынков на спадах экономических циклов. Особенное значение финансовая грамотность при этом имеет в странах, исторически имевших сильно отличающиеся от стран ОЭСР финансовые, в первую очередь речь идет о странах Юго-Восточной Азии, Восточной Европы, Африки и Латинской Америки. Именно сейчас финансовая грамотность особенно необходима в силу финансовой глобализации, опережающего развития финансовых технологий и их цифровизации, очень быстрой миграции преступности в цифровую сферу и достаточно быстрого роста «среднего класса» во всем мире, нового, неплохо зарабатывающего и стремящегося сберегать, но к классической европейской, американской или японской инвестиционной и деловой культуре имеющего лишь опосредованные контакты. И, наконец, рост продолжительности жизни и стремительное распространение накопительных пенсионных систем, как добровольных частных, так и в рамках государственной регуляторной политики, сделал финграмотность необходимостью для всего мира — потери от нерациональных финансовых решений для общества могут быть долгосрочными и распространяться на несколько поколений.

В случае с Россией сложно придумать себе набор входящих обстоятельств, требующих программ повышения финграмотности населения. Это и принципиально иная, нежели в Европе, структура доходов и институтов сбережений в советское время (как и в целом экономическое устройство и представление населения о нем), и сильно отличающаяся культура предпринимательства, и слабость общественных коммуникаций, и, наконец, высокая даже по меркам ОЭСР степень цифровизации экономики и приверженности населения цифровым коммуникациям.

Впрочем, очень важные и значительные подробности региональной картины финграмотности для России до последнего момента оставались полностью неизвестными — а без этого задача по популяризации финансовых знаний и ответственного управления финансами домохозяйств просто не могла решаться эффективно: общие для всей огромной страны программы без учета региональной специфики имеют ограниченную применимость. Однако вряд ли можно было предположить, что дифференциация финансовой грамотности в России будет именно такой, как она продемонстрирована рейтингом,— она очень неинтуитивна, из нее скорее можно узнать многое о том, как вообще в стране, выглядящей довольно монолитной, могут относиться к понятиям финансовых «знаний, навыков и установок».

Какие регионы выигрывают рейтинг и почему

Гипотезы о том, как и почему распределились регионы РФ по уровню общего рейтинга финансовой грамотности, видимо, должны исходить из того, что общего объяснения значения этого показателя для среднего региона РФ не существует,— есть лишь возможные объяснения для нескольких групп регионов. Так, география распространенности общего рейтинга уровней А и B (в проекте он именуется «индексом финансовой грамотности» и по методологии аналогичен и сопоставим с тем же индексом для ОЭСР) в России — это, с одной стороны, традиционные «северные» регионы (Коми, Дальний Восток и Приморье, Новосибирская и Омская области, Оренбургская область, Алтай и Алтайский край), исторически концентрировавшие в себе людей с установками на целевые заработки (а, следовательно, требовавшие от населения умения управлять финансами). Но с другой — это Тверская и Курская области, где, возможно, речь может идти об исторических культурах массового частного предпринимательства в них (что удивительно, но тем не менее возможно), а также Калмыкия, где общий уровень финансовой грамотности очень высок для региона и объясним, возможно, историческими причинами — отдаленными последствиями увлечений экс-президента Кирсана Илюмжинова, но, возможно, и особенностями мировоззрения калмыцкого населения.

Информативна география лидеров по отдельным составляющим рейтинга. Так, есть несколько кластеров регионов с высоким уровнем финансовых знаний: это группа регионов, близких к Казахстану и Китаю, группа регионов центральной и южной России (Ростовская, Воронежская, Белгородская области), Мурманская и Иркутская области, а также Костромская область, причем это не всегда совпадает с наличием у населения региона навыков управления финансами и установок на достижение долгосрочных финансовых целей. Можно предположить, что это — результат истории развития банковских институтов в России в последние 20 лет, а в случае с «южнороссийским» кластером — и развития агробизнеса. Навыки финансового поведения предсказуемо выше в «северных» регионах — там, где исторически домохозяйству в достаточно жестких условиях просто приходилось иметь достаточные знания о том, как управлять сбережениями и принимать или не принимать на себя финансовые риски.

Наконец, в случае с частным индексом «установок» все еще более интересно. Среди «северных» регионов здесь выделяется Дальний Восток и Коми, тогда как традиционные нефтяные регионы — наоборот, особенно если речь идет о Ямало-Ненецком АО. Показательны очень хорошие данные частного рейтинга для большого числа регионов Поволжья, Ивановской области, а также неожиданно — Мурманской области.

Что очень характерно для всего рейтинга — прямой корреляции между уровнем финансовой грамотности и средней обеспеченностью региона, в общем, нет. Уровень финансовой грамотности в Москве и Санкт-Петербурге — на уровне городов с населением от 50 тыс. до 100 тыс. и ниже среднего по стране, можно смело утверждать, что житель города с населением выше 100 тыс. человек в России в среднем более финансово грамотен и ответственен, чем средний москвич. В богатых регионах в целом достаточно высоки навыки финграмотности, очень средние знания и ниже среднего — установки. Москва при этом отличается очень высоким уровнем знаний, весьма средними навыками и очень слабыми установками. Это можно сопоставить с почти фольклорными представлениями жителей огромной России о «богатых москвичах», которые, несомненно, знают про деньги все, но обращаются с ними небрежно и мало что знают о том, как тяжело их зарабатывать, если бы не более простое и более вероятное объяснение: Москва — «плавильный котел» России с постоянным притоком и обновлением населения, здесь очень много людей с большими и малообоснованными финансовыми амбициями.

Впрочем, жители России по итогам исследования НАФИ вообще выглядят с точки зрения финансовых установок не так, как их принято описывать, даже если отвлечься от географии.

Где мы на этой карте мира

Прежде всего рейтинг финграмотности регионов продемонстрировал, в какой степени представления о России как стране с низким уровнем финансовой грамотности далеки от истины. В сущности, это среднеевропейский уровень: в среднем опрошенный в ходе исследования получил оценку общего рейтинга в 12,12 балла при максимуме в 21 балл, что очень близко к оценкам среднего для ОЭСР (по методике которой, собственно, индекс и рассчитывается) и является девятым местом в «двадцатке» G20. В этом списке Италия с 11 баллами и Саудовская Аравия с 9 баллами занимают последние места, а первые — не страны с англосаксонской инвесткультурой, а Франция (14,9 балла) и Канада (14,6 балла) — две страны с исторически очень высоким уровнем сбережений.

Вопреки ожиданиям наиболее высокую финграмотность имеют члены семей с «хорошей» самооценкой финансового состояния — семьи с «отличной» самооценкой имеют меньшее значение индекса, даже чуть хуже, чем семьи с «удовлетворительной» самооценкой. Но семьи с «плохим» и «очень плохим» материальным состоянием, как правило, финансово менее грамотны. Ощутима корреляция между доходами и финграмотностью: чем выше доходы, тем выше и значение индекса. Наемные руководители, как правило, финансово более грамотны, чем предприниматели (то есть собственники компаний, в которых трудятся первые). Работающие пенсионеры так же грамотны финансово, как и их более молодые коллеги-рабочие, тогда как студенты, как правило, существенно уступают в этом показателе всем, кроме безработных. Весьма финансово грамотны военные и полицейские — почти на уровне предпринимателей и наемных специалистов, существенно выше рабочих.

Женщины и мужчины по уровню финграмотности не различимы до 40 лет, после чего женщины выигрывают в финграмотности. Финансовая грамотность — дело семейное: холостые и незамужние в России уступают людям в браке по этой оценке, при этом полные семьи с 1–2 детьми финансово грамотнее членов и бездетных, и многодетных семей. Наконец, с точки зрения возраста сейчас наиболее финансово грамотная группа населения — от 28 до 47 лет: в этом возрасте все примерно одинаково финансово грамотны, более молодые люди еще не научились финансовой осмотрительности, среди старших возрастов, видимо, ранее потребности в финграмотности были меньше, что отразилось на текущих показателях.

Не сказать, что это неинтуитивная картина, просто невозможно: с точки зрения финансовой грамотности мы живем в стране, которую себе почти не представляем.

Чем все это хорошо и чем опасно

На сессии в Сочи необычная картина, представленная рейтингом, нашла и косвенные подтверждения в отдельных деталях. Так, глава Роспотребнадзора Анна Попова пояснила, что в целом из около одного миллиона обращений граждан в ведомство с жалобами по вопросам, связанным с фининститутами, 56% подписано женщинами. При этом она же констатировала, что, например, в сравнении с Великобританией в России жалоб на качество финуслуг существенно меньше. Практически все обсуждавшие признали эффективность проекта по повышению финграмотности: все они во главе с Антоном Силуановым отметили качество работы сети консультационных пунктов и коррелирующее с ней усиление финграмотности в регионах. При этом в Сочи легко было убедиться в том, что это не сеанс самохваления, на примере главы Калининградской области Антона Алиханова. Область вошла в пятерку наиболее финансово грамотных регионов РФ, реализуя несколько лет пилотный проект по повышению финграмотности,— в нем были задействованы почти все инструменты большого проекта Минфина и ВБ, от привлечения «третьего сектора» к популяризации финансовых знаний до грантовых программ и спецпрограмм в университетах. Это работает — «качественные изменения есть», заявил глава региона.

На сессии довольно остро обсуждалась двойственная ситуация с текущими показателями развития финансовых рынков в России. Так, Сергей Швецов на сессии вполне отчетливо артикулировал опасения ЦБ в связи с развитием новых финансовых технологий, на глазах глобализующих финансовые рынки,— в ситуации, когда финрынки РФ отстают, накопления населения «по цифровым каналам» в течение 2–3 лет, особенно при появлении автоматизированных финансовых эдвайзеров, вполне могут быстро перетекать за пределы РФ. Антон Алиханов дополнил это мнение простым соображением: «Сейчас 30 трлн руб. накоплений физических лиц в России с трудом выбирают между ОФЗ и депозитами». В мире между тем существуют примеры массового увлечения иностранными инвестпродуктами — это, например, инвестиции в исландские инструменты жителей Великобритании и Нидерландов, закончившиеся по сути банкротством Исландии, во всяком случае ее финсектора.

Андраш Хорваи, глава московского представительства Всемирного банка, в свою очередь, предостерег российские власти от достаточно традиционной в вопросах финграмотности ориентации на естественное «омоложение» потребителей финуслуг и естественный рост финграмотности: по его словам, важно обучение финансовой грамоте «всех категорий населения». Рубен Еникополов, глава Российской экономической школы, при этом отметил, что в целом модели обучения финграмотности достаточно сильно меняются, например, РЭШ отмечает, что цифровизация образования вовлекает в обучение финграмотности родителей школьников, для которых уроки финграмоты сейчас становятся обычным предметом. В свою очередь, Сергей Швецов заявил, что сама по себе ориентация в проекте повышения финграмотности на конкретные финансовые продукты — это ошибка: акценты нужно делать на самом устройстве финансовых рынков, повышении общеэкономического уровня знаний. Рубен Еникополов фактически его поддержал, пояснив, что нынешний довольно высокий уровень опасен «иллюзией знаний», при усложнении финансовых рынков мнение о том, что управлять инвестициями легко, может создавать проблемы.

Что покажет рейтинг финграмотности в 2024 году

Общее мнение о том, что опережающее уровень финансовой грамотности потребителей развитие финансовых рынков несет в себе существенные скрытые риски, а не только финансовую устойчивость, вообще достаточно популярно и в академической среде, и среди регуляторов — очень осторожная позиция Банка России в этой связи достаточно понятна. Тем не менее публикация рейтинга регионов России по уровню финансовой грамотности дает возможность предполагать, как процесс насыщения финансовыми знаниями может происходить в дальнейшем.

При этом следует понимать, что 2015–2018 годы, в которых формировался «срез» представлений о финансах, положенный в основу данных рейтинга финансовой грамотности Минфина и ВБ, были для России достаточно необычны. В этот момент впервые были обозначены контуры будущей системы индивидуального пенсионного капитала (ИПК), которая, как отмечал в Сочи Антон Дроздов, внесет существенные коррективы в востребованность финграмотности, резко снижалась инфляция и стабилизировалось состояние бюджетных финансов, достаточно сильно колебался курс рубля к валютам, изменились темпы увеличения реальных располагаемых доходов. В известном смысле, рейтинг — это оценка состояния финграмотности в турбулентной для домохозяйств ситуации: то, что Минфин намерен продолжать поддерживать рейтинг и далее, дает возможность в будущем вычислять самое главное — тренды изменений в финансовых стратегиях россиян, в их установках по финансовым целям, в возможности инвестировать и способности населения оценивать риски инвестирования. Очевидно, что турбулентность в целом увеличивает уровень финграмотности и интерес к финансам как таковым — это насущная потребность, население вынуждено учиться в том числе на проблемах на финрынке, несмотря на то что это не самое дешевое обучение.

Долгосрочные предположения, которые могут вытекать из показателей рейтинга, дают иное понимание перспектив развития финрынка в России. Так, очень интересен «поволжский массив» высокого значения финансовых установок. Практически не использованы, но вполне могут быть использованы особенности финграмотности дальневосточных регионов. Провалы относительно богатых регионов в уровне финансовых установок, напротив, долгосрочный риск: рост благосостояния других регионов в части случаев может приводить к схожим результатам. Весьма слабая и почти виртуальная связь финансовой грамотности с распространением занятий малым бизнесом и самозанятостью в регионах, показанных на примере Северного Кавказа,— еще один долгосрочный риск. Наконец, для развития городских агломераций очень важен достаточно негативный опыт Московской области, одного из аутсайдеров финансовой грамотности в России: это по всем параметрам и достаточно развитый, и довольно обеспеченный регион, возможно, модельный для многих территорий рядом с городами-миллионниками.

Впрочем, все это — предположения, к тому же не учитывающие очень быструю цифровизацию экономики, которая в целом может и проявить, и затушевать особенности финансовых установок жителей меняющейся страны. Важно то, что теперь существует способ видеть эти изменения, принимать решения на их основе и использовать ранее неизвестные возможности — это основной результат рейтинга: его реальная ценность будет очевидна лишь через несколько лет.

Дмитрий Бутрин