Многообразие Европы
Для Третьяковской галереи проект «Единство в многообразии» обещает стать самой масштабной выставкой современного искусства за последние годы. Пока проект, запланированный на 2020 год, находится на стадии подготовки, Зельфира Трегулова, директор Третьяковской галереи, рассказала корреспонденту «Д» Анне Сабовой, какие лики современного искусства отразит экспозиция и какие грани русско-немецких отношений представит проект, подготовленный в партнерстве с форумом «Петербургский диалог».
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов / купить фото
Фото: Из личного архива
— Зельфира Исмаиловна, как давно появился замысел выставочного проекта «Единство в многообразии» и как долго он будет готовиться?
— Первые обсуждения прошли в рамках Петербургского культурного форума в ноябре прошлого года. Просто в силу того, что всем стало понятно: у Третьяковской галереи появится новая выставочная площадка в бывшем пространстве ЦДХ.
— Расскажите, пожалуйста, подробнее о ее замысле? Какое искусство выставка представит?
— Речь идет об искусстве европейских стран последних трех десятилетий, об искусстве, которое наиболее точно, образно и провидчески отражает все, что происходит в Европе. При этом мы не ставим своей задачей показать работы художников из всех 40 с лишним стран Европы. Будет примерно 80 художников. При этом мне очень импонирует идея о том, что Россия рассматривается как часть Европы. Впервые эта мысль была блестяще выражена в выставке «Европа 1945–1968. Лицом к будущему». Эта выставка очень четко показала и доказала, что, несмотря на наличие железного занавеса, художники отражают то, что немцы называют Zeitgeist — «дух времени», что официальное и неофициальное искусство в Советском Союзе было не менее креативно, интересно, а иногда даже опережало искусство стран Западной Европы. Например, ранняя абстракция эпохи оттепели или кинетизм. Эти идеи разделяет и знаменитый австрийский художник директор ZKM Петер Вайбель, который входит в нашу команду кураторов, в которой также будем я и моя коллега Фаина Балаховская.
— Уже известна дата открытия?
— Времени осталось не так много: выставка должна открыться осенью 2020 года. С одной стороны, она представит Европу как нечто цельное, как конгломерат стран с большим будущим, но и одновременно с многочисленными проблемами. С самого начала — этот вопрос подняла я — мы решили, что не будем рассматривать искусство как иллюстрацию каких-то социально-политических проблем. Например, проблемы бедности, мигрантов, которые, стремясь к западной цивилизации, привозят с собой свою страну, свои обычаи. Спекуляций на социально-политические темы очень много, но на нашей выставке их не будет. Мы хотим показать искусство Европы после 1989 года, когда перестает существовать разделение на два политических лагеря, а также величайшие фигуры среди ныне живущих художников. Предполагается, что в нашей выставке примут участие Ансельм Кифер и Герхард Рихтер — это известные и активно работающие художники, но одновременно мы хотели бы показать и совсем молодых художников, родившихся в 1990-е годы. В нашей работе мы будем опираться на высказывание Герхарда Рихтера: «Искусство — самая высокая форма надежды».
— Какова география выставки? Она будет экспонироваться только в Москве?
— Предполагается, что после Москвы она будет показана в Берлине и Париже.
В каждом из этих трех городов проект прозвучит по-разному. Надеюсь, что эта выставка также перекинет мостик к тому, что происходило в этой части здания в конце 1980-х — начале 1990-х годов. Для целого поколения это время стало периодом открытия величайших имен западного искусства, когда ретроспективы таких крупнейших современных художников, как Роберт Раушенберг, Фрэнсис Бэкон, Джеймс Розенквист, Гилберт и Джордж, Жан Тенгли, Гюнтер Югерт, занимали 2–3 тыс. кв. м ЦДХ. Эти выставки вдохновили целое поколение художников в нашей стране. И все это происходило в этом здании — просто люди об этом немного забыли.
— Почему так важно, чтобы в экспозиции были представлены работы только ныне живущих художников?
— Наша выставка должна быть очень актуальным проектом, а не академически музейной экспозицией. К тому же организаторы хотят пригласить всех участников на открытие. Архитектором выставки должен стать яркий, современный архитектор мирового класса. С одной стороны, мы не хотим проводить никаких параллелей с Венецианской биеннале, с другой — в ней должен биться пульс времени.
— Не могли бы вы подробнее рассказать о сотрудничестве российской и немецкой сторон в ходе подготовки проекта?
— Инициатором выставки является фонд, который возглавляет Вальтер Смерлинг, и проект будет показан также в Берлине. После того как в конце 1990-х — начале 2000-х в Германии прошло много легендарных выставок русского искусства, а в России прошло много выставок немецкого искусства, сложно не заметить, что в конце 2000-х и в начале 2010-х эта интенсивность культурного взаимодействия заметно уменьшилась. Наша выставка — это возможность оживить его. Вот сейчас работая над большой выставкой вместе с государственными музеями Дрездена, посвященной эпохе романтизма в Германии, мы отчетливо понимаем, что Россия и Германия — это страны, очень тесно связанные исторически и культурно, страны, где художники поднимают важнейшие проблемы бытия и современности. Будет очень интересно работать с немецкими коллегами. В этой кураторской группе будет наш партнер по дрезденскому проекту — директор Музея Альбертинум в Дрездене госпожа Вагнер.
— Как вам кажется, что станет самым большим открытием для немецких зрителей на этой выставке?
— С одной стороны, понятно, что пик интереса к современному русскому искусству уже спал, с другой — уже то, что в 2017 году галерея «Тейт Модерн» организовывала масштабные выставки Ильи Кабакова, показывает: в современном отечественном искусстве есть фигуры, которые открыли какие-то совершенно новые формы. Современные художники мыслят очень образно, рождается настоящее художественное произведение, очень личное, эмоциональное — это и привлекает, это и потрясает, и удивляет. В свете последних выставок Третьяковской галереи мы сейчас переоцениваем и XIX век и понимаем, что главное в русском искусстве не критика существующего строя и порядков, а призыв к состраданию и самосовершенствованию.