В четверг рынок следил за заявлениями и комментариями, посвященными проблеме с газопроводом «Дружба». Помимо прочего, стало известно, что полноценное восстановление прокачки может занять еще какое-то время. Между тем, сам инцидент и его последствия на разных уровнях обсуждают уже более месяца. Экономический обозреватель «Ъ FM» Константин Максимов поговорил с генеральным директором Центра политической информации Алексеем Мухиным о возможных угрозах, которые несет в себе ЧП на трубопроводе «Дружба», для имиджа и экономики России.
Фото: Сафрон Голиков, Коммерсантъ / купить фото
— В западной прессе, конечно, наперебой комментируют те проблемы, которые могут возникнуть у Российской Федерации не только в нефтяной, но и в газовой сфере. Эксперты пытаются даже сейчас как-то увязать вместе проблемы, которые могут возникнуть у России с «Северным потоком-2» в свете проблем газопровода «Дружба». Можно ли объединять эти истории?
— Даже если мы захотим что-то разъединить, наша западная пресса, которая настроена критически по отношению к России, все равно это объединит. Но давайте сначала приведем сухие цифры: окончательно очистить трубу, по заверениям «Транснефти», можно только через шесть-восемь месяцев. А с 25 апреля Россия уже теряет по $80 млн ежедневно. Финансовые потери здесь усугубляются еще и имиджевыми, потому что вся эта ситуация очень хорошо легла на то, что Россия всегда заявляла, что она — надежный поставщик, а в результате получилось, что нет. В этой связи это серьезный ущерб не только коммерческий, но еще и имиджевый. И с этим нам придется, что называется, дальше жить.
— Как страна может выйти из этого положения? То есть, условно говоря, кто может прийти в «ОПЕК плюс», в те страны и компании, которые являются нашими многолетними партнерами, покупают и нефть, и газ, и начать диалог, что нужно как-то договариваться и говорить о каких-то компенсациях?
— Лучший способ разрешить эту ситуацию заключается в том, что надо просто четко определить, кто именно виновен в этой ситуации, почему она вообще произошла и максимально добросовестно исключить повторение подобной ситуации в будущем.
— А Запад, что называется, проглотит эту информацию? Для него достаточны будет, что в ситуации разобрались и виновник понесет наказание?
— Те, кто не захочет это принять как данность, ее и не примет. Это понятно. Противники, например, «Северного потока-2» обязательно так и сделают, а те, кто знает, что Россия действительно надежный поставщик, примет эти объяснения, извинения и, естественно, компенсации. Но я бы хотел вам напомнить, что у нас есть вполне грамотное объяснение: министр финансов Антон Силуанов отметил, что государство не должно платить за «косяки» вполне конкретной компании — «Транснефти».
— В общем-то, «Транснефть» тоже государственная компания.
— Руководство этой компании было уведомлено о проблеме так называемой «грязной нефти» задолго до того, как все это произошло. Еще 2 апреля было установлено то, что нефть содержит повышенную хлорорганику, были соответствующие показатели, и здесь ряд компаний забили тревогу, предложив «Транснефти» вовремя разрешить эту проблему.
— Но, видно, не услышали.
— Да, тем менее «Транснефть» перенаправила эту нефть в трубопровод «Дружба» через свою конкретную «дочку» — «Транснефть-Приволга». В результате мы получили то, что получили.
— Я вас хочу попросить прокомментировать еще такой возможный или, наоборот, невозможный, на ваш взгляд, аспект: есть ли сейчас риск того, что европейские потребители начнут более внимательно, пристально приглядываться к импорту западнотехасской нефти, американских продуктов? И если да, то насколько серьезен риск того, что Россия из-за репутационных рисков, из-за увеличенных поставок из Соединенных Штатов, еще большую долю рынка потеряет в Европе?
— Риск очень серьезен. Дело в том, что на стороне, скажем так, наших оппонентов и конкурентов и медиаресурсы, тот же Financial Times, который злорадно начнет обсасывать перипетии этого инцидента. Это, конечно, не чернобыльская катастрофа, не трагедия на «Фукусиме», но, тем не менее, подобного рода репутационные вещи к таким новостям крайне чувствительны. Здесь, конечно, нужно совершенно четко расставить все точки над i и призвать к порядку тех, кто не то чтобы повинен, но кто отвечает за подобного рода вещи.
— Вот в упомянутой Алексеем статье Financial Times, которую я себе распечатал, есть такая любопытная точка зрения на экспорт из России. Цитирую автора Генри Фоя, который говорит следующее: «Когда речь идет о российском экспорте, как говорится, сила в газе, а деньги — в нефти, и пересечение этих двух сфер может стать очень опасной игрой».