В Париже стартовал фестиваль Paris de la danse. Первым его мероприятием стала открытая репетиция дуэтов из балета Владимира Бурмейстера «Лебединое озеро». В Theatre de Paris, где среди публики выделялись артисты Парижской оперы, педагоги и балетмейстеры, этот публичный мастер-класс провел Лоран Илер. Художественный руководитель Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко, экс-этуаль Парижской оперы и ее бывший главный репетитор представил парижанам своих русских артистов Оксану Кардаш и Ивана Михалева, комментировал их работу и отвечал на вопросы заинтересованной публики. Первой, еще до начала выступления, с Лораном Илером поговорила Мария Сидельникова.
Художественный руководитель Музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко Лоран Илер
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ / купить фото
— Зачем везти в Париж премьеров Музтеатра Станиславского на открытую репетицию «Лебединого озера», да еще и в версии Бурмейстера?
— Мне важно показать качество работы, технику и русскую школу классического танца, повысить ее престиж. Благодаря этому мастер-классу парижская публика познакомится с артистами театра — Оксаной Кардаш и Иваном Михалевым. И оценит их — я в этом не сомневаюсь. И это тоже хорошо, учитывая, что впереди у московской труппы гастроли во Франции. Что касается версии Владимира Бурмейстера, то вы же помните, что в Opera de Paris до Нуреева «Лебединое озеро» танцевали в хореографии Бурмейстера.
Нуреев назначил меня этуалью именно после выступления в этом балете, и только потом сочинил свое «Лебединое».
Поэтому мне очень близка версия Бурмейстера. Он замечательный хореограф, знаковый для Музтеатра Станиславского.
— То есть вы полностью перешли на язык русской балетной школы? Сложно было?
— Танцовщиком я часто выступал в России, танцевал с русскими артистами, видел много русских балетов. Но, конечно, работа напрямую, постоянно, долгие месяцы — это совершенно другое дело. Ты понимаешь саму суть, преимущества и ценность школы.
Отправляясь в Москву, я вовсе не собирался устанавливать правила французской школы, ни в коем случае. Я хотел представить в лучшем свете то, чем богат Музтеатр. И поделиться моим собственным опытом с артистами.
Ведь исторически между французской и русской школой очень много связей, много общего. Взаимная подпитка обогащает, но каждая школа сохраняет свою уникальность.
— Принято сетовать на новое поколение артистов — мол, не такие работящие, не такие самоотверженные.
— Я очень доволен артистами Театра Станиславского. Они любопытны, готовы к экспериментам, хотят пробовать что-то новое, непривычное. И волевые в том, что касается своих физических возможностей и самоотдачи.
Мне нравится их в какой-то степени провоцировать, потому что я вижу потенциал и вижу, что они могут гораздо больше, чем им кажется.
В труппе есть цельность, сложилась своя атмосфера, правильная динамика и все это дает уверенность в работе. Результат мы видим на спектакле. Наблюдать, как труппа профессионально растет, с каким пиететом артисты ежедневно работают и над классическим репертуаром, и над современным, ощущать, что их работу ценит публика — для меня это большое вознаграждение.
— С какими чувствами вы возвращаетесь в Париж и как вам работается в Москве?
— Я большую часть времени провожу в Музтеатре, и мне там хорошо. Но Москва — приятный город для жизни, грех жаловаться. Едва ли когда-нибудь я мог подумать, что буду жить и работать в Москве. Однако и в Париж возвращаюсь с удовольствием.
— Пост худрука вам предложил генеральный директор Музтеатра Антон Гетьман. Его контракт истекает этим летом. Чем для вас чревата смена руководства?
— Слухов много, как всегда и везде. Мне привычнее судить по делам. Когда Гетьман предлагал мне этот пост, я знал, что это человек с репутацией, что он пользуется большим уважением коллег на международной сцене. Сейчас, помимо того, что мы с ним хорошо ладим, я ценю его профессионализм, кругозор, вижу, как широко и открыто он мыслит. Он смотрит в завтрашний день, это меня очень подкупило еще на стадии переговоров.
Когда у театра, благодаря взвешенной репертуарной политике — когда при сильном классическом репертуаре выходят новаторские современные премьеры — появляется собственное лицо, это очень ценно.
Мне сложно даже представить, что, учитывая его компетентность, он может лишиться своего поста.
— А если все же это произойдет?
—Тогда вопрос — останусь ли я в Москве. Для себя я ответ уже знаю. Я не человек полумер.
— В будущем сезоне в Театре Елисейских полей запланированы гастроли Музтеатра Станиславского с «тройчаткой» — «Вариации» Бурмейстера, «Пижамная вечеринка» Кайдановского и «Тюль» Экмана. Не рискованно ли? Ведь французы от русских всегда ждут классику.
— Я бы так не сказал. Мы в Канне в декабре покажем классическую «Жизель». А в Париже Музтеатр Станиславского не был с конца 1950-х, и эти три разных спектакля рассказывают историю труппы. Бурмейстер, как я уже говорил,— это классика труппы, ее корни.
Премьера Андрея Кайдановского — это танец сегодняшнего дня, то, как его видит русский хореограф.
И «Тюль» Экмана — первый спектакль, который я перенес на московскую сцену. Это балет в современной манере, но он очень умно, тонко, с юмором, уважением и благородством, говорит о классическом танце, его истории. Мир танца, как и весь мир вокруг, сегодня меняется. Благодаря социальным сетям все всё знают. Ты публикуешь фотографию со спектакля или репетиции в Instagram, и где-нибудь в Сан-Франциско уже видят, в каком направлении работает труппа, что она собой представляет. Сегодня уже нельзя не учитывать эти технологические возможности и не пользоваться ими.