 |
ФОТО: ДМИТРИЙ АЗАРОВ  Михаил Ходорковский(спиной) убедительно просил членов бюро РСПП (лицом) не упоминать ни его самого, ни его компанию в письме в защиту олигархов |
Письмосложение
21 июля стал известен текст второго письма Владимиру Путину, возникшего в связи с атакой ФСБ и Генпрокуратуры сначала на компанию ЮКОС, а потом на "Сибнефть" и компании Олега Дерипаски. Второе письмо существенно отличается от первого.
Первое письмо, которое Аркадий Вольский подписал 11 июля от лица единогласно принявших его членов бюро РСПП, более стильное. В нем, во-первых, прямо назван главный виновник бед бизнес-сообщества — это правоохранительные органы и поддерживающие их "отдельные политики", в которых президент без труда должен узнать персонажей из своего ближайшего кремлевского окружения. Во-вторых, действиям правоохранителей дана четкая оценка: они разворачиваются не на правовом поле и "обосновываются политической целесообразностью". В-третьих, авторы по законам обличительного жанра поднялись до патетических высот, вспомнив Петра Столыпина: "Им нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия".
Правда, сам Вольский 11 июля, непосредственно перед тем, как передать в Кремле письмо адресату, и после того, вернувшись под телекамеры, намеренно принижал содержание послания. Главным образом он говорил не о ситуации, чреватой переделом собственности, подрывом стабильности и возвращением политических рисков в масштабе страны, а о судьбе Платона Лебедева и о том, что у правоохранительных органов полно нераскрытых дел, связанных с терроризмом и преступлениями против личности, которые и должны быть приоритетными. К числу первоочередных задач, мол, не должно относиться содержание под стражей известного предпринимателя, подозреваемого "всего лишь" в экономическом преступлении. В Кремле главный тезис Вольского звучал так: сначала надо разобраться, а уже потом, если оснований достаточно, сажать. После кремлевской встречи Вольский специально пояснил, что упоминаний ЮКОСа и Лебедева в письме РСПП нет по просьбе Ходорковского — чтобы "не обострять ситуацию". Эти комментарии можно понять так, что Вольский был согласен считать боевой текст РСПП всего лишь броской и, возможно, не самой удачной формой, в которую решили облечь обычную челобитную.
16 июля Аркадий Вольский снова побывал в гостях у Владимира Путина, чтобы обсудить уже полученное президентом письмо. Интересен сам факт проведения встречи. Строго говоря, письмо было вручено, и оперативно отвечать на него никто не обещал. Но президент согласился на встречу. В принципе это значит, что с РСПП, союзом, объединяющим тех, от кого зависит развитие экономики, власть не считаться не может. Вопрос в том, как считаться. Или, в данном случае, как читать полученное письмо. Именно это по существу и обсуждали Путин с Вольским. На встрече, как показали дальнейшие события, конкретизировались дальнейшие шаги и некие правила поведения в сложившейся ситуации.
В письме РСПП от президента фактически требуют (хотя из соображений политкорректности названо это, конечно, просьбой) "принять меры к прекращению недальновидной кампании, развязанной в стране теми силами, для которых стабильность несет в себе угрозу". Сказано, конечно, сильно, но не вполне понятно, каким должен быть ответ президента. Президенту же, судя по всему, прямые обвинения в адрес правоохранительных органов и особенно "отдельных политиков" не понравились. И Вольский уже 11 июля либо сам понял это, либо получил соответствующую подсказку. Были ли 16 июля достигнуты какие-то конкретные договоренности, неизвестно. Зато известно, что сразу после этой встречи президенту сели писать второе письмо.
Второе письмо Аркадий Вольский подписал в весьма пестрой компании. Здесь и президент Общероссийской общественной организации малого и среднего бизнеса Сергей Борисов, и и. о. председателя общероссийской общественной организации "Деловая Россия" Валерий Фадеев, и президент Института национального проекта "Общественный договор" Александр Аузан, и даже председатель Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева.
Соответственно, различаются и письма. Во втором письме, как и в первом, констатируется угроза массового передела собственности со всеми вытекающими последствиями. Но от кого эта угроза исходит, предусмотрительно не сказано. Главное же отличие — в конструктивизме. Если первое письмо ограничивалось возмущенным "Долой!", то второе предлагает заключить ни много ни мало "новый общественный договор". Государство обязуется не пересматривать итоги приватизации и защищать демократические институты, бизнес — стать прозрачным, платить налоги и "вытеснять коррупционные схемы". Назван и первый шаг к общественному договору — проведение форума всех российских предпринимателей от мала до велика и общественных организаций, на котором "будет проведено обсуждение стратегии экономического и социального развития России и определены практические меры по достижению устойчивого экономического роста".
Похоже, помимо многочисленных авторов над письмом поработала и редакционная группа, в которую входили "голуби" из президентской администрации. В итоге получилось предложение о сотрудничестве. Если власть создает "рабочую группу" во главе с помощником президента Игорем Шуваловым, которая должна мобилизовать всех — от правительства до законодателей и предпринимателей — на борьбу за удвоение ВВП, то подписанты второго письма предлагают на те же цели мобилизовать весь бизнес и независимые от государства общественные институты. Это уже база для взаимодействия.
Только вот идея "нового общественного договора" представляется лишней, если не вредной. Во-первых, и без договоров, которые по традиции никто не будет соблюдать, ясно, что нагнетание силового давления на бизнес удвоению ВВП не способствует. Во-вторых, не надо быть Руссо, чтобы знать: общественный договор — это конституция и принятое на ее основе с соблюдением демократических норм законодательство. Разговоры о "новом общественном договоре" — это путь за рамки существующего правового поля, чего авторы первого письма президенту резонно опасаются.
Письмовычитание
Эпистолярное творчество пока оказалось неэффективным. 23 июля суд оставил Платона Лебедева под стражей (вопреки ожиданиям, которые могли возникнуть в связи с тем, что Владимир Путин публично и неоднократно соглашался: заключение в тюремную камеру бизнесмена, чья вина еще не доказана,— излишне жесткая мера). Более того, суд демонстративно отказался даже приобщить к делу поручительства за Лебедева пяти депутатов Думы. Параллельно Генпрокуратура не просто сообщает о новых уголовных делах против того же ЮКОСа, но и переводит свою кампанию из "экономического" русла в "убойное". Все это — новая фаза давления.
Инициатива у атакующих. "Власть" уже писала, что цель атаки — подкрепление административных и политических ресурсов, которыми располагают "отдельные политики" из Кремля, экономической базой, что сразу утяжелит их политически и обеспечит выживание после 2008 года.
Вопрос, правда, в том, что такое экономическая база для этих политиков. В ЮКОСе больше всего опасаются того, что цель атакующих — это перехват контроля над бизнесом, и не скрывают наличие плана на случай осады. Этот план предусматривает эшелонированную кадровую оборону: места выбывающих с ключевых постов менеджеров занимают заранее подготовленные резервисты. Вмешаться в разработанную схему замен, как считают в компании, невозможно, потому что соответствующим образом оформленные бумаги и распоряжения не изъять — они за границей. "Зайти" и посадить своего человека на финансовые потоки будет тоже нелегко — если недееспособным окажется Михаил Ходорковский, главным по финансам становится гражданин США Брюс Мизамор. Так что скорее ЮКОС перейдет под контроль американцев, чем "питерских" из Кремля.
Но атакующим может быть ближе другой контроль — не кремлевское, в конце концов, дело разбираться в бухгалтерии. Им нужна вассальная зависимость крупного бизнеса, а не сам бизнес. В принципе ни для кого не секрет, что при всех своих миллиардах Ходорковский не нарушает российских правил ведения бизнеса и наверняка согласовывал в президентской администрации и инкриминируемую ему политическую активность, и проект создания совместно с "Сибнефтью" четвертой в мире нефтяной компании. Значит, атака идет не только на него. Выражаясь новорусским языком, ему настоятельно рекомендуют сменить политическую "крышу". Другими словами, за разборками между ЮКОСом и Генпрокуратурой с ФСБ довольно отчетливо проглядывается внутрикремлевская схватка "московских" с "питерскими".
А раз так, для прогноза дальнейшего развития событий есть основания. Менять одну кремлевскую "крышу" на другую Ходорковский не намерен. Это все равно что признать свое поражение. Атакующие не могут этого не понимать, поэтому их целью вполне может стать силовое выдавливание из России Ходорковского, Невзлина, других совладельцев ЮКОСа. За это возьмутся с большой охотой, в частности, потому, что конфликт не просто достиг острой фазы, но и стал личностным. В этой связи весьма поучительна история, которую рассказывают в РГГУ. Чтобы предотвратить избрание бывшего главы Российского еврейского конгресса Леонида Невзлина ректором Российского гуманитарного университета, туда якобы лично наведывался заместитель руководителя президентской администрации Виктор Иванов. Но он, как говорят, опоздал и на результаты голосования ученого совета повлиять не смог. Если выдавливание руководства ЮКОСа удастся, то потом нападающие с новой силой возьмутся расшатывать описанные оборонительные кадровые редуты. Причем, даже если оборона не дрогнет, нападающие могут праздновать победу — отъезд Ходорковского со товарищи будет однозначным уроком для остальных бизнесменов.
23 июля, уже после того, как стало известно решение суда, оставившего Платона Лебедева за решеткой, Михаил Ходорковский заявил, что никуда уезжать не собирается. Это не бравада, у него есть ресурсы обороны. Главный среди них — Александр Волошин. Пока он остается главой кремлевской администрации, исход конфликта может быть любым. Ходорковский пока аудиенцию у президента не получил, а это показатель того, что у атакующих нет убедительных (не для суда, а для президента) доказательств вины Платона Лебедева. Если бы они были — встреча бы, как и нелицеприятный разговор Путина с Ходорковским, наверняка уже состоялась. А из этого следует, что время работает не на атакующих.
В закулисной борьбе встречаются и весьма любопытные персонажи. Как проговорились в президентской администрации, у Владимира Путина был разговор на темы ЮКОСа с партнером Ходорковского по слиянию Романом Абрамовичем, который все успевает — и Chelsea покупать, и футболистов обновлять, и в Кремль в качестве челночного дипломата наведаться, и обязанностями губернатора Чукотки не манкировать. Есть, конечно, и публичные заявления в поддержку ЮКОСа, самые звучные среди них принадлежат премьеру Михаилу Касьянову. 24 июля, в частности, он еще раз заявил, что нагнетание силового давления на ЮКОС вредит российской экономике и имиджу России в целом.
Есть и дополнительные аргументы в пользу того, что время атакующих ограничено. Можно не сомневаться, что по окончании парламентских каникул будут предприняты попытки внести изменения в законы о милиции, службе безопасности и прокуратуре. Цель — ограничение возможности произвола в экономической сфере. Будут ли приняты поправки, зависит не от того, сколько депутатов "купил" Ходорковский. Мобилизацию объявит не только он, но и Александр Волошин. По сути же обсуждение поправок задаст тон предвыборной борьбе — будет ли она развиваться под лозунгом "Укрепление законности и ускорение экономического роста" или возобладает лозунг "Грабь награбленное!".
НИКОЛАЙ ВАРДУЛЬ
 |
ФОТО: АЛЕКСАНДР КУРБАТОВ Бизнесмен Александр Берлянд (Убит) |
Генпрокуратура заявила, что в ее производстве находятся уже целых семь уголовных дел, связанных с ЮКОСом. Помимо широко разрекламированных дел о хищении госакций ОАО "Апатит" (по которому арестован Платон Лебедев) и об уклонении "дочек" ЮКОСа от уплаты налогов следователи называют еще пять "убойных" дел.
Дело об убийстве Владимира Петухова
26 июня 1998 года в Нефтеюганске (Тюменская область) был убит мэр города Владимир Петухов. У здания горадминистрации немедленно собрался митинг, участники которого винили в происшедшем руководство группы "Роспром-ЮКОС". Правда, конкретных обвинений они не выдвигали. Только жена Петухова Фарида Исламова в послании президенту заявила, что причиной преступления могла быть "попытка мэра города проверить деятельность НК ЮКОС, вызванная налоговыми неплатежами". Дело в том, что за неделю до убийства Петухов объявлял голодовку и требовал возбудить дело против ЮКОСа по факту сокрытия налогов в крупных размерах в 1996-1998 годах; отстранить от должности начальников налоговых инспекций Нефтеюганска и Ханты-Мансийского округа; погасить недоимку по налогам, штрафам и пеням ЮКОСа в размере 1,2 трлн неденоминированных рублей Нефтеюганску; прекратить вмешательство в деятельность органов местного самоуправления Нефтеюганска со стороны группы "Роспром-ЮКОС" и МЕНАТЕПа; отменить опцион по покупке НК ЮКОС "Роспромом" и МЕНАТЕПом. В ЮКОСе не отрицают, что у их руководства был конфликт с Петуховым. Но, как сообщили в пресс-службе компании, ЮКОС не только заплатил все налоги в нефтеюганский бюджет, но и переплатил 40 млн руб. Эти данные подтвердила местная налоговая инспекция.
Расследование убийства Владимира Петухова начала прокуратура Ханты-Мансийского АО, которую в тот момент возглавлял Юрий Бедерин. Через два года после гибели Петухова, в июле 2000 года, был убит и Бедерин. Накануне смерти он заявил, что готов назвать заказчиков убийства мэра Нефтеюганска, обронив фразу: "Все заказные убийства в округе так или иначе связаны с нефтью". Через полгода после смерти прокурора прокуратура Ханты-Мансийского АО приостановила расследование дела Петухова "в связи с неустановлением личности преступника".
 |
Прокурор Юрий Бедерин (убит) |
В декабре 1998 года в том же Нефтеюганске был убит директор строительного предприятия "Монолит" Николай Филиппов. Каким образом это преступление связано с ЮКОСом, неизвестно, но известно, что про убийства Петухова и Филиппова Генпрокуратура вспомнила этим летом. И. о. прокурора Ханты-Мансийского АО Владимир Тюльков рассказал "Власти", что примерно месяц назад пришла телеграмма, в которой Генпрокуратура затребовала все материалы этих уголовных дел. Сейчас, по данным Тюлькова, расследование по ним возобновлено самой Генпрокуратурой. Причину столь внезапной просьбы вышестоящего органа он назвать не смог.
Дело об убийстве Александра Берлянда
20 октября 1998 года в Москве был застрелен президент компании "Томск-Нефть-Восток" (ТНВ), глава московского представительства фирмы "Курскнефтехим" Александр Берлянд. По версии следствия, причиной расправы, скорее всего, стал очередной передел сфер влияния в топливном бизнесе. Берлянд участвовал в нескольких крупных нефтяных проектах. В частности, ТНВ принадлежала сеть нефтебаз и автозаправочных станций. Роль ЮКОСа в этом преступлении Генпрокуратура не уточняет. Также ничего определенного не говорят о мотивах убийства Берлянда ни в "Курснефтехиме", ни в ТНВ.
 |
ФОТО: СЕРГЕЙ ТОПОЛЬ бизнесмен Евгений Рыбин (дважды выжил) |
27 октября 1998 года в Москве было совершено покушение на управляющего Восточной нефтяной компанией (ВНК), российского представителя австрийской фирмы East Petroleum Handelsgas GmbH Евгения Рыбина. Преступник практически в упор стрелял в него из автомата, но бизнесмена спасла хорошая реакция. 6 марта 1999 года в Подмосковье на Рыбина покушались повторно. Его служебная машина была обстреляна из гранатомета и автомата. Был убит водитель, два охранявших бизнесмена милиционера тяжело ранены. Рыбин заявил, что нападения организованы руководством ЮКОСа. Доказать обвинение ему не удалось, хотя в 1999 году в качестве свидетеля по делу был допрошен вице-президент ЮКОСа Леонид Филимонов.
Дело в том, что в 1994 году Рыбин на паях с австрийскими бизнесменами и бывшим руководством ВНК зарегистрировал в Вене East Petroleum Handelsgas GmbH. Фирма должна была вкладывать средства в тогда еще государственную ВНК и ее подразделение "Томскнефть", получая взамен дешевые нефть и газ. Но в ноябре 1997 года контрольный пакет ВНК купил ЮКОС, и East Petroleum фактически лишился нефти. Рыбин оценил ущерб, нанесенный его компании, в $87 млн и летом 1998 года затеял в арбитражном суде Вены процесс, который, впрочем, проиграл.
За покушения на Рыбина к 11 годам заключения приговорили бывшего десантника Евгения Решетникова. Заказчиков и других исполнителей покушений Генпрокуратура ищет до сих пор.
Дело об убийстве Сергея и Ольги Гориных
23 ноября 2002 года в Тамбове были похищены супруги Сергей и Ольга Горины. Найти их не удалось. 21 июня 2003 года сотрудники Генпрокуратуры арестовали по этому делу начальника 4-го отдела службы внутренней и экономической безопасности ЮКОСа Алексея Пичугина. 26 июня он был обвинен в организации убийства супругов. Версия следствия такова. В 1998 году Пичугин обратился к Сергею Горину с просьбой провести "акцию устрашения" по отношению к бывшей сотруднице ЦОС банковской группы МЕНАТЕП, а потом пиар-службы мэрии Москвы Ольги Костиной. В ночь на 28 ноября 1998 года у дверей квартиры ее родителей в Тамбове взорвалась бомба (за взрыв и другие преступления в 2000 году на сроки от 14 лет до пожизненного заключения были приговорены четверо уроженцев Тамбова). Впоследствии Горин стал шантажировать Пичугина, требуя устроить жену на высокооплачиваемую работу в ЮКОС, и тот решил избавиться от супругов.
ИРИНА МОКРОУСОВА, АНДРЕЙ САЛЬНИКОВ
Как это делалось в Америке. Падение Рокфеллера
Начало деятельности Джона Дэйвисона Рокфеллера пришлось на Гражданскую войну в США. Как и многие предприниматели того времени, Джон поднялся на государственных военных заказах. Он удачно и, говорят, по завышенным ценам продавал федеральной армии нефть. Заработанных денег оказалось достаточно для того, чтобы в 1867 году, сразу после окончания войны, открыть совместно с компаньоном Генри Флеглером нефтяную фирму, которая в 1870 году стала называться Standard Oil Company.
Компания занималась не только добычей, но и переработкой нефти. В 1877 году Standard Oil Company контролировала около 90% американского рынка нефтепереработки. К этому времени уже вся страна знала о том, как Рокфеллеру и Standard Oil удалось добиться монопольного положения на рынке. В газетах писали, что в самом начале своей деятельности Рокфеллер договорился с владельцем одной из железнодорожных компаний о льготных тарифах на перевозку нефти Standard Oil (в обмен компания гарантировала транспортировать огромное количество нефти, исключающее простой подвижного состава). Вагоны с нефтью Рокфеллера обслуживались железной дорогой в первую очередь.
Кроме того, компания активно разоряла своих конкурентов. Журналисты даже придумали выражение "кливлендский расстрел". В 1872 году Рокфеллер резко понизил цены на керосин в Кливленде, в результате чего разорились — и были впоследствии приобретены Standard Oil — 22 из 26 местных нефтяных компаний.
Общественность смотрела на деятельность Рокфеллера с нескрываемым омерзением, газеты публиковали огромные разоблачительные статьи о Standard Oil и его владельце (на разоблачении Рокфеллера сделал себе имя один из самых известных журналистов того времени Генри Ллойд). Тем не менее до поры до времени власти находили в деятельности Standard Oil много полезного: она вносила порядок в дезорганизованный американский нефтяной рынок.
Атмосфера вокруг Standard Oil стала сгущаться в начале 1880-х годов, когда государство захотело самостоятельно поучаствовать в нефтяном бизнесе. Сразу в нескольких штатах появились планы строительства нефтеперерабатывающих заводов, которые находились бы в государственной собственности. Предполагалось, что работать на них будут заключенные. Эти планы не могли осуществиться, пока существовала Standard Oil.
Первые попытки властей сломить Рокфеллера не удались. Standard Oil легко пережила принятый в 1887 году закон о торговле между штатами (он должен был положить конец железнодорожным льготам Standard Oil). Принятый в 1890 году знаменитый антитрестовый закон Шермана компания тоже пережила. В 1899 году на месте Standard Oil Trust (бывшая Standard Oil Company) была создана Standard Oil Company of New Jersey, владевшая контрольными пакетами акций всех компаний, ранее входивших в трест.
Казалось, Рокфеллер победил. Но в 1904 году по личному указанию тогдашнего президента Теодора Рузвельта, чья предвыборная кампания прошла под лозунгом борьбы с трестами, было начато официальное расследование деятельности Standard Oil Company of New Jersey. В 1906 году материалы расследования были переданы в суд. Компания проигрывала дела в судах разных инстанций. Президент Теодор Рузвельт называл Рокфеллера самым опасным преступником США. Точка в разбирательстве была поставлена в 1911 году, когда Верховный суд США принял окончательное решение о прекращении деятельности Standard Oil.
Власти праздновали победу. Однако абсолютно неверно считать, что Рокфеллер как бизнесмен был уничтожен. Он сохранил пакеты акций, пусть и неконтрольные, во всех компаниях, возникших в результате перераспределения активов Standard Oil. А богатство его даже приумножилось. Америка не Россия: за акции, которые его вынудили продать, было заплачено по вполне рыночным ценам.
 |
ФОТО: AP |
Середина XIX века ознаменовалась в Америке бумом железнодорожного строительства. Фактически рынок контролировали два человека — Корнелиус Вандербильт, человек, умерший в 1877 году самым богатым американцем того времени, и его основной соперник Джей Гульд, директор Erie Railroad Co. В борьбе друг с другом и прочими конкурентами Гульд и Вандербильт использовали все доступные средства — от биржевых махинаций до вооруженных нападений. Говорят, они содержали настоящие бандитские армии, которые грабили поезда компании-конкурента, взрывали мосты и т. д. Их влияние было настолько велико, что официальные власти даже не пытались найти на них управу. С тем большим удовольствием они взглянули на то, что эту заботу взял на себя Джон Пирпонт Морган.
Тогда в США ежегодно прокладывались тысячи километров путей. Разумеется, даже самые крупные железнодорожные компании вынуждены были обращаться к банкирам за займами. Банкир Морган стал кредитором крупнейших американских железнодорожных компаний. При малейшей задержке с выплатой Морган, как говорят историки, вызывал менеджера компании к себе и сообщал: "Теперь ваша компания принадлежит моим клиентам". Его клиентом чаще всего был он сам. В результате "железнодорожные войны" в США начали затухать, а сам Джон П. Морган стал контролировать практически все железнодорожные компании на северо-западе США.
Поначалу, как и к Рокфеллеру, власти относились к Моргану вполне лояльно, к нему даже обращались за помощью. Например, именно он смог в 1902 году остановить забастовку шахтеров в Пенсильвании. Однако в том же 1902 году все изменилось.
В начале года Морган объявил о намерении создать Northern Securities Company, которая официально владела бы железнодорожными компаниями на северо-западе США, принадлежащими близким Моргану людям. Неожиданно для Моргана государство воспротивилось. Теодор Рузвельт, ссылаясь на принятый в 1890 году закон Шермана, дал распоряжение своему министру юстиции начать судебный процесс о ликвидации только что образованной компании. Когда недоумевающий Морган добился встречи с министром юстиции Филандером Ноксом и упрекнул правительство в том, что оно заблаговременно не уведомило его о готовящемся решении — тогда он, Морган, мог бы как-то исправить ситуацию таким образом, чтобы антитрестовое законодательство не было нарушено,— Нокс ответил с необычной для него откровенностью: "Мы не хотим исправлять ситуацию, мы хотим покончить с этой ситуацией".
 |
ФОТО: AP |
На этом преследования Моргана не закончились. Власти добились проведения беспрецедентного расследования масштабов влияния компании Моргана на жизнь Соединенных Штатов. Федеральные представители утверждали, что все нити руководства ведущими финансовыми учреждениями страны сходятся к J.P. Morgan & Co. Компании этой группы обладали капиталом $25 млрд, что в то время равнялось двум третям ВНП США.
Нищим Морган, как и Рокфеллер, не стал, но влияние его сильно пошатнулось. В конце 1912 года, выступая перед сенатским комитетом, 75-летний Морган говорил, что он "ничем не хочет управлять" и не обладает ровно никакой властью даже в своей собственной компании. Вскоре после этого он умер.
|
Вам жалко олигархов?
В нелюбви к олигархам народа и силовиков нет ничего удивительного. Гораздо интереснее то, что олигархам не сочувствует менее крупный, средний и мелкий бизнес. Атаку на олигархов представители этой среды вовсе не воспринимают как удар по всему российскому бизнесу. Многие из них скорее считают ее заслуженным наказанием за нечестную, по их мнению, победу в игре "Царь горы", на которую олигархи взгромоздились и на которую больше никого не пускают. Владимир Полеванов, президент консорциума "Золотой мост": — Нет. При Ельцине нынешние олигархи решением "партии и правительства" были назначены олигархами. И миллионерами они стали аппаратным путем, а не трудом и потом. Нынешняя власть их еще долго терпела бы, если бы они не стали лезть в политику. Политические амбиции наших олигархов — это прямая угроза власти. Поэтому власть по-своему и отреагировала. Вот если бы олигархи свое добро сами заработали, а власть им стала пенять, то мне бы их стало искренне жаль. Евгений Зубицкий, председатель совета директоров компании "Тулачермет": — Мне жалко российский бизнес, который должен каждый раз как-то реагировать на действия Генпрокуратуры. Насколько я помню, дела таких бизнесменов всегда поначалу были громкие, а потом тихо сводились на нет. Стоит вспомнить Гусинского и Березовского. Хотя в отношении ЮКОСа я удивлен. Компания Ходорковского ведет чистый бизнес. Думаю, что некоторое время спустя прокуратура скажет, что были жалобы от депутатов, по ним были проведены проверки. Оказалось, что сейчас все налоги платятся и вообще все в порядке, претензий нет. Григорий Сергеенко, исполнительный директор Российского топливного союза: — Из-за того, как олигархи устанавливали контроль над своими нынешними активами, мне их совсем не жалко. Впрочем, власть по отношению к ним тоже ведет себя неправильно и некорректно. В конце концов, она тоже не безупречна, поэтому надо быть всем мазаными и просто это пережить. Геннадий Шмаль, президент Российского союза нефтегазопромышленников: — А в России нет олигархов — есть крупный бизнес. И если этот бизнес проверяют контролирующие органы, жалеть их из-за этого не надо. Хотя, безусловно, проверять надо более цивилизованным способом. И если дело с проверками крупных компаний дошло до скандала, то власть должна пойти на конструктивный и взаимоуважительный диалог с бизнесом, чтобы расставить все точки и убрать знаки вопроса. Игорь Балло, президент Ассоциации игорного бизнеса: — Жалко было бы тех олигархов, которые начали с нуля и честным трудом заработали свои миллионы. А олигархов, разбазаривающих народные деньги, мне совершенно не жалко. Они зарабатывают на ресурсах, принадлежащих народу, а потом не знают, куда девать деньги. Поэтому я бы пересмотрел приватизацию, но не в целом, а отдельно по каждому объекту. Сергей Алексашенко, заместитель гендиректора холдинга "Интеррос": — Не жалко, потому что это не то чувство, в котором они нуждаются. Куда больше мне жаль пострадавшую российскую экономику и Платона Лебедева, который сидит в тюрьме. Вячеслав Копьев, вице-президент корпорации "Система": — А почему их надо жалеть? Бизнес есть бизнес. Борис Титов, председатель комиссии РСПП по этике: — Жалко не олигархов, а всех бизнесменов страны. И так у бизнеса жизнь и тяжелая, и нервная, много сил и труда надо потратить, чтобы дело процветало. Однако проблемы олигархов интересуют всех, тогда как в регионах у предпринимателей малого и среднего бизнеса проблем тоже достаточно. Шабтай Калманович, председатель совета директоров баскетбольного клуба УГМК, предприниматель: — Не жалко — я не знаю лично людей с фамилиями Ходорковский или Дерипаска. К тому же жалеть — это в каком-то роде унижать, а унижать кого-то не в моих правилах. Андрей Поденок, президент Московской ассоциации предпринимателей: — Нет. Потому что и Ходорковский, и Дерипаска должны были осознавать, на что идут, в начале своего бизнеса. Каждый бизнесмен должен быть готов к агрессии и жестокости: работа такая. Умар Джабраилов, президент группы компаний "Плаза": — Мне жалко не олигархов, а того, что с начала перестройки мы никак не можем ничего нового построить. Владимир Ярошевский, гендиректор сети магазинов "Седьмой континент": — Если их вина будет доказана в суде, тогда жалко не олигархов, а страну. Если обвинения будут сняты — будет обидно за напрасно потраченные силы правоохранительных органов и за ухудшение экономической конъюнктуры в стране. Лев Кошляков, заместитель гендиректора компании "Аэрофлот": — Слова "жалость" и "олигарх" несовместимы. Не жалеть надо, а добиваться одинаковых правил ведения бизнеса. Виктор Баранов, президент некоммерческой организации "Союз независимых производителей газа": — Еще как жалко! Мне изнутри очень хорошо известен образ жизни олигархов. Сейчас все то, что создается такими неимоверными усилиями, может в одночасье рухнуть. Бизнес очень изматывает, и порой олигархи теряют не только деньги и поддержку нужных людей, но зачастую и здоровье. Андрей Афанасьев, гендиректор компании JFC: — Жалость не та категория, в рамках которой следует обсуждать данную ситуацию. Скорее, можно попытаться оценивать справедливость решений в отношении этих людей. Думаю, каждый хотя бы раз в жизни сталкивался с несправедливостью. Так что каждый из нас может оценить данную ситуацию со своей точки зрения и попробовать понять нынешнее положение олигархов. |