 |
ФОТО: АЛЕКСЕЙ КУДЕНКО  |
— Не так давно вы заявили, что на счетах бюджетополучателей в казначействе в ЦБ "без дела лежит до 200 млрд бюджетных рублей". Вы предлагаете хранить эти деньги на едином счете, выдавая по мере необходимости, а пока они не востребованы, размещать их в комбанках. В свое время отсечение коммерческих банков от бюджетных денег считалось успехом в борьбе с хищениями госсредств. Что изменилось?
— Речь не идет об обслуживании счетов бюджета коммерческими банками, что как раз раньше и порождало злоупотребления. Речь о краткосрочном размещении в комбанках свободных бюджетных остатков. У нас сегодня на счетах бюджетополучателей скапливаются огромные ресурсы, которые не приносят никакого дохода государству. Нам необходимо создать систему, повышающую эффективность управления бюджетными деньгами.
Ведь как сейчас происходит. Например, какой-то школе, скажем, в Находке выделено 1000 рублей на покупку 10 парт. Мы эти деньги в начале года переводим на счет школы в казначействе. При этом парты могут быть закуплены лишь в декабре. Было бы разумнее переводить школе деньги на парты, только когда она принесет в местное отделение казначейства платежный документ. При переходе на такую систему выплат бюджетные деньги будут находиться на едином счете в Москве, в Главном управлении Федерального казначейства. Владельцем этих денег от имени правительства будет Минфин. Тогда можно эффективно управлять бюджетными средствами. Мы ежедневно будем видеть, какая у нас ликвидность. Мы сможем прогнозировать расходы на каждый день. Мы будем знать, что, например, в течение 10 дней у нас будет свободных 50 млн рублей, а в течение еще пяти дней — 100 млн. Зачем хранить этот резерв просто так? Если бы мы могли управлять этим ресурсом на рыночных условиях уже сейчас, то 200 млрд рублей ежедневно приносили бы хороший дополнительный доход в бюджет.
Кстати, президент уже в двух своих посланиях, прошлого и этого года, заявил о необходимости ускорить реализацию концепции единого счета. Он внимательно следит за созданием системы эффективного управления бюджетными деньгами.
— Но управление ликвидностью — сложная финансовая задача. Почему вы думаете, что Минфин с ней справится?
— Конечно, задача очень сложная. Управление ликвидностью счета означает постоянную оценку того, сколько денег приходит на счет и сколько уходит, есть ли в данный момент свободные средства, которые можно вложить в комбанк, или, напротив, необходимо взять краткосрочный кредит. Кстати, в перспективе можно было бы наладить рыночную систему взаимоотношений с ЦБ, когда правительство платит ЦБ за проводимые через него операции с бюджетными деньгами, а он платит по остаткам на счетах федерального бюджета.
При этом государство должно исходить не только из оценки чистой прибыли, которую оно может получить от размещения активов. Здесь очень много вопросов возникает попутно, в том числе взаимодействие правительства с Центробанком в области денежно-кредитной политики. Нельзя, чтобы одновременно ЦБ занимался стерилизацией излишней ликвидности банков, а Минфин размещал в них средства бюджета, увеличивая объемы этой ликвидности.
Также нужно будет готовить поправки в Бюджетный кодекс, чтобы снять запрет на размещение средств бюджетов в депозиты коммерческих банков. В итоге мы планируем, что единый счет казначейства будет создан полностью только к концу следующего года. И только в следующем году мы начнем разрабатывать условия управления ликвидностью.
— То есть у вас еще нет ответа на вопрос, как вы будете отбирать достойные банки? В 1990-х банки устраивали настоящие войны за бюджетные счета. Как вы планируете обезопасить деньги бюджета?
— Опасностей для бюджета возникнуть не должно. Еще раз повторяю: мы предлагаем не бюджетное финансирование обеспечивать через комбанки, а размещать там временные свободные остатки единого казначейского счета. При этом, как я уже сказала, все должно быть согласовано с Центробанком. А что касается критериев отбора банков, то они, естественно, должны быть очень жесткие. Будут оговариваться условия размещения, в том числе и гарантии. Соответствующие документы мы начнем разрабатывать только в следующем году. Пока наша ближайшая задача — создать единый счет казначейства.
|
Вы за бюджетные деньги будете бороться?
— А почему бы и нет? Если у меня будет доступ к бюджетным деньгам, я смогу расширить ипотечную программу. Изначально программа допуска коммерческих банков к бюджетным средствам должна базироваться на конкурсном отборе, должны быть учтены показатели капитала и устойчивости банков. Тогда будет развиваться здоровая конкуренция, и это совсем неплохо. Александр Гафин, вице-президент Альфа-банка: — Мы бороться за бюджетные деньги не будем, потому что и так их получим. Мы крупнейший частный банк в стране. И если не нам доверят бюджетные средства, то кому? Елена Волкова, вице-президент Банка Москвы: — Банк Москвы никогда не считал для себя зазорным участвовать в подобного рода конкурсах. Любой конкурс подразумевает выбор. И это, несомненно, мудрое решение, в результате которого клиент, в данном случае правительство, получает лучшие условия обслуживания бюджетных средств. Сергей Леонтьев, президент Пробизнесбанка: — Привлечение дополнительных ресурсов нам интересно, мы агрессивно наращиваем кредитный портфель. Но особых различий между бюджетными средствами и средствами других клиентов при определении приемлемых условий привлечения мы не делаем. Задачи привлечь деньги бюджетных организаций любой ценой нет. Александр Сурин, вице-президент банка "Петрокоммерц": — Любой банк заинтересован в увеличении пассивной базы. Если будут нормальные рыночные отношения, мы готовы участвовать в конкурсе. Дмитрий Орлов, президент банка "Возрождение": — Конечно, будем. У нас большой опыт работы с бюджетными деньгами, мы хотим и впредь активно развивать это направление. А проведение тендера привело бы к расширению круга банков-участников, способствовало бы созданию равных условий для всех комбанков. Илья Юров, председатель правления инвестиционного банка "Траст": — В принципе мы готовы побороться. Мы располагаем всем необходимым, чтобы оказывать качественный сервис и государству, и его учреждениям. А вообще, это очень позитивный сдвиг в ментальности нашего правительства. Ведь последние два-три года финансовое сообщество неоднократно апеллировало к тому, чтобы власть перестала воспринимать банки как врагов и дала им возможность показать свою конкурентоспособность. Полцарства за бюджет На протяжении 1990-х годов банки постоянно воевали за бюджетные деньги. Вот три самые жестокие схватки с самыми крупными ставками. Москва Бюджет Москвы, который в середине 1990-х составлял порядка 20 трлн неденоминированных рублей, почти в полном объеме находился на счетах комбанков. Первым хранителем московского бюджета был Народный банк. Но 15 июля 1993 года мэр Юрий Лужков издал распоряжение "О специализации уполномоченных банков правительства Москвы". Народный банк не попал в перечень уполномоченных, и уже в марте следующего года бюджетные счета начали переводить из него в другие комбанки. Лидерство удалось захватить Мост-банку. Дело было так. Народный перечислил ему на нужды столичной "скорой помощи" 17,6 млрд рублей, но в результате сбоя в ЦБ до Мост-банка дошло лишь 1,76 млрд. Он тут же обратился в правительство Москвы и СМИ, использовав эту историю, чтобы рекомендовать мэрии передать все бюджетные счета "другому банку". "Другим" стал "Мост" — основные бюджетные счета города достались ему. Однако в январе 1995 года Лужков издал распоряжение "О первоочередных мерах по созданию муниципального банка". Именно туда, в новообразованный Банк Москвы, подчиненный столичному правительству, планировалось переправить бюджетные счета. Пока этот банк создавался, их переводили в Главное управление ЦБ по Москве. ГУ пыталось оставить московские деньги у себя, но безуспешно. Сначала столичное правительство распылило бюджетные счета по десятку коммерческих банков. Но уже к середине 1996 года Банку Москвы удалось отбить у уполномоченных банков около 30 бюджетных, внебюджетных и хозрасчетных счетов столицы. По-настоящему придворным банком столичного мэра Банк Москвы стал весной 1997 года. Тогда комиссия вице-премьера Владимира Потанина утвердила требования к капиталу уполномоченных банков. Значительная часть московских счетов приходилась на средние по размерам банки: МАПО-банк, Промрадтехбанк и другие. Они не соответствовали требованиям, и Банк Москвы начал отбирать у них бюджетные счета. С февраля 1997 года его баланс рос на 1-2 трлн неденоминированных рублей в месяц. Вскоре массированный перевод бюджетных счетов привел его в десятку крупнейших по активам банков России. Разрушить монополию Банка Москвы на обслуживание столичных счетов смог только кризис 1998 года. В конце 90-х целый ряд московских бюджетных счетов перекочевал в Сбербанк. Уполномоченные банки по-прежнему существуют, правда, теперь они зарабатывают не на прокручивании бюджетных средств, а на кредитовании московских властей. Лидером среди них по-прежнему остается Банк Москвы. Минобороны Долгое время подавляющее большинство счетов российской армии находилось в Сбербанке и ЦБ и управлялось Минобороны. Первым, кто покусился на эти деньги, стал Борис Ельцин. В 1997 году он издал указ, по которому бюджетные счета всех министерств следовало перевести в Федеральное казначейство. Но Минобороны отказалось отдавать свои счета казначейству. Мотивировка была простая: расчет армии через казначейство приведет к крушению системы национальной обороны, так как любое движение средств Минобороны чревато разглашением гостайны. Министерство хотело и вовсе избавиться от всякой опеки — в том числе и ЦБ, и Сбербанка. Для этого оно планировало учредить собственный Военный банк, который должен был включиться в систему расчетов между Минобороны и предприятиями ВПК. На кону было 62 млрд рублей на закупку вооружений. В 1999 году Военный банк был создан. Помимо обслуживания хозрасчетных организаций и предприятий Минобороны он намеревался также реализовать свою "карточную" программу. Речь шла о выплате денежного довольствия военнослужащим, зарплаты гражданскому персоналу, пенсий запасникам, предоставлении банковских услуг 3 тыс. российских военных на территории других государств. А это как минимум 10 тыс. клиентов — военнослужащие и члены их семей. Если бы все пошло по плану, Военный банк прочно обосновался бы на верхних строках рейтингов. Но 14 апреля 2000 года первый вице-премьер Михаил Касьянов издал секретный приказ, по которому все расчеты по оборонке были переведены в систему казначейства. Военный банк остался не у дел. Таможня Самые громкие банковские битвы велись за счета таможни. В 1990-е через счета ГТК проходило порядка 45-60 трлн неденоминированных рублей в год. До середины 1990-х крупнейшим держателем таможенных денег (в основном московских) был Кредобанк. Но летом 1996 года он начал задерживать платежи, и таможенники наложили арест на его корсчет в РКЦ. Кредобанк не оправился после скандала, и таможня решила перевести счета московских подразделений в другие банки. Однако уже в августе 1997 года власти попытались вывести счета ГТК из комбанков. ЦБ заявил, что готов их забрать. С подачи вице-премьера Анатолия Чубайса Центробанк инициировал проверку уполномоченных банков, начав с главного — ОНЭКСИМбанка. Тут же пошли разговоры о том, что ГТК выводит из него счета, что для банка было равносильно краху: общая сумма средств ГТК в ОНЭКСИМе на тот момент оценивалась в 5-5,5 трлн рублей, то есть около трети его суммарных обязательств. Но несмотря на поручение Чубайса перевести с 1 января 1998 года весь федеральный бюджет (включая счета ГТК) на казначейскую систему исполнения, уже в марте 1998 года счета Центральной акцизной таможни вновь оказались в ОНЭКСИМбанке. Даже кризис 1998 года не сумел отлучить его от таможенных денег. В 1999 году ОНЭКСИМ был лишен права на работу с ГТК в пользу своего наследника — Росбанка. Впрочем, в декабре 2000 года, по распоряжению правительства, таможня все же перевела свои счета в казначейство. Но банки нашли способ их вернуть. В начале 2001 года было объявлено, что ГТК создает систему для оплаты таможенных платежей — "Таможенная карта". Идея в том, чтобы собирать таможенные сборы при помощи микропроцессорной карты, эмитированной банком, который заключил договор с "Таможенной картой". При этом банки держат счета не таможен, а клиентов, которые совершают таможенные платежи. С точки зрения Бюджетного кодекса нарушений нет. С точки зрения банков тоже — деньги остались при них. СЕРГЕЙ ТЯГАЙ, ЕЛЕНА КИСЕЛЕВА |