|
Ныряние за три моря |
 |
| Фото: AP |
-- Когда вы впервые погрузились? И кстати, зачем?
— Зачем люди спускаются под воду, наверное, ни один из дайверов точного ответа дать не сможет. А впервые я погрузился под воду еще в далеком 1972 году, когда самого слова "дайвинг" в России не знали — все были аквалангистами-любителями в системе ДОСААФ. Ошибочно думать, что сейчас такой модный дайвинг появился у нас всего несколько лет назад,— в советские времена он был развит на очень высоком уровне, только Московский городской клуб подводного спорта "Дельфин" выпускал до 5 тыс. аквалангистов ежегодно. Основная задача "Дельфина" состояла в подготовке инструкторов, которым выдавали "Удостоверение подводного пловца". Причем все это было общедоступно: например, курс продолжительностью в 4,5 месяца стоил 20-25 рублей. Допризывная молодежь вообще могла взять в военкомате направление на бесплатные курсы.
С 1978 года я начал работать в "Дельфине" инструктором, а в 1982 году ушел в большой спорт, стал тренером сборной страны, выпустив не один десяток чемпионов мира и Европы.
— А когда впервые попали на "нормальное" море?
— Только в 1995 году я впервые оказался в Египте. Хотя до этого по линии сборной я много раз выезжал за рубеж, но видел в основном бассейны и побережья, где кораллов, основной приманки для дайвера, и в помине не было.
— Вы уже тогда думали об открытии своего дайв-центра на Красном море?
— Действительно, идея клуба в Хургаде носилась буквально в воздухе. Понятно, что людей учат дайвингу не для погружений в бассейне, а для открытого моря. И в Египет в 1995 году мы полетели не только с целью хорошо поплавать, но и подобрать какой-нибудь местный дайв-центр, готовый с нами, то есть с московским клубом "Садко", сотрудничать, принимая наших клиентов.
Мы выбрали, как нам показалось, один из лучших хургадских клубов и заключили с ним контракт. Начали посылать людей. Первый раз все было отлично, на второй — чуть похуже, на третий — еще хуже, а на четвертый раз получилась полная ерунда. Бывали даже случаи, что людей под водой теряли, и им самим приходилось искать обратную дорогу к кораблю — понятно, что для новичка это стресс. Потерпев так несколько месяцев, мы решили сменить партнера. Но и со вторым местным дайв-центром вышла та же история, а потом и с третьим, четвертым и пятым.
Таким образом, помыкавшись пару лет, мы наконец поняли, что ничего хорошего не получится до тех пор, пока мы не откроем свой клуб. И в 1998 году мы открыли в Хургаде клуб под вывеской "Садко".
— Но ведь, согласно египетскому законодательству, предприятие должно принадлежать гражданину Египта?
— Только контрольный пакет. Мы и предложили 51% местному арабу — владельцу солидного турагентства, с которым давно поддерживали тесные отношения. Так что были определенные гарантии его порядочности. Мы изначально договорились, что в наш бизнес он не вмешивается, но как соучредитель получает свои проценты с прибыли.
— С какими проблемами на начальном этапе организации бизнеса в Египте вам пришлось столкнуться?
— Пусть Египет и считается достаточно отсталой страной, но по сравнению с Россией вести дела там существенно проще. Правила игры известны — либо ты по ним играешь, либо с тобой разбираются по всей строгости закона. Сама процедура регистрации фирмы занимает порядка месяца, но с того момента, как ты подал документы, уже можно начинать работать.
 |
— А как в Египте с налоговым бременем?
— Его просто нет. Там действует вмененный налог, то есть, заплатив определенную сумму (порядка тех же $800), можешь целый год работать ни о чем не беспокоясь. По моим впечатлениям, к иностранным бизнесменам у официальных властей отношение даже лучше, чем к своим. Но главное — на первые четыре года тебя освобождают даже от этого налога, давая возможность встать на ноги.
Правда, египтяне, когда подходят к концу эти четыре года, чисто формально закрывают свой бизнес, а затем регистрируют его под новой вывеской.
— Сколько вы инвестировали в дайв-клуб в Хургаде?
— На начальном этапе общие инвестиции составили всего $15 тыс., из которых $10 тыс. пошли на закупку 10 комплектов оборудования (это гидрокостюм, акваланг, ласты, маска). Аренда трехэтажной виллы для дайв-центра в 70 метрах от берега обходится примерно в $800-900 ежемесячно.
В Египте много магазинов подводного снаряжения, но мы не были уверены в качестве их оборудования, так что завезли его из Москвы. Сейчас у нас в Хургаде порядка тридцати комплектов, и их вполне хватает. Если же вдруг большой наплыв клиентов, мы просто одалживаем недостающие комплекты у дружественных клубов.
— Текущие инвестиции большие?
— В основном приходится вкладываться в снаряжение, потому что по правилам оборудование через два года необходимо заменять. Так что только на амортизацию 24 комплектов ежемесячно приходится закладывать $1 тыс. Со старых комплектов, конечно, какие-то вещи снимаем на запчасти, но продать подержанное оборудование на нашем рынке практически невозможно — оно никому не нужно. Плюс ко всему гидрокостюмы нередко рвутся, когда неопытные дайверы цепляют острые рифы. Нередко наступают на те же регуляторы — приходится списывать.
— А где набираете инструкторов?
— Весь персонал у нас только из Москвы, более того — у нас работают выпускники только нашего клуба. К тому же нас не интересуют просто инструкторы — у нас каждый человек должен обладать целым рядом смежных специальностей: владеть подводной фото- и видеосъемкой, заполнять баллоны воздухом и даже быть кофе-боем... В среднем у нас каждый инструктор зарабатывает порядка $1,5 тыс. ежемесячно — что в Москве, что в Хургаде.
— Сколько у вас инструкторов в Хургаде?
— Есть определенная ротация, и часть времени наши люди работают в Москве, а часть — в Египте. За исключением разве что тех, что заявили, что ноги их больше в России не будет. Мы про таких говорим — "проводили в последний путь". Я их полностью понимаю — там круглый год теплое и приятное море. А именно сейчас в Хургаде у нас работает четыре инструктора. Хотя в пик сезона бывает, что приходится даже московский офис закрывать, вешая табличку типа "все уехали в Хургаду".
В среднем у нас каждый инструктор совершает два дайва в день по часу-полтора каждый. Как правило, группу дайвингистов в шесть человек сопровождает один инструктор, но если маршрут сложный и уровень подготовки недостаточный, то один идет впереди, другой — замыкающим. Мы всегда стараемся делить клиентов по уровню подготовки, потому что у слабо подготовленного воздух может закончиться существенно быстрее, чем у опытного, а из-за одного придется всплывать всей группе.
Вообще, в Египте, я думаю, работает порядка 30-40 инструкторов из России. Но в 90% случаев их работа заключается в так называемых интрадайвах — когда турагентства присылают на погружения людей, никогда не видевших акваланг, то есть за каждым движением которых нужно следить. И изо дня в день инструктора занимаются этой неблагодарной работой, поэтому быстро дисквалифицируются. К тому же египтяне платят очень мало — $500 в лучшем случае, но и на эти деньги часто кидают.
— Почему вы открыли клуб именно в Хургаде, а, скажем, не в Шарм-эль-Шейхе?
— Изначально наш клуб был ориентирован на среднего по доходам человека, а Хургада по сравнению с Шарм-эль-Шейхом дешевле раза в полтора. У нас много таких клиентов, которые после возвращения c Красного моря сразу же начинают копить деньги на следующий сезон дайва. Хотя после 11 сентября стоимость туров сильно упала — если раньше неделя в четырехзвездном отеле стоила $450-470, то сейчас — $250-270.
— Как вы находите клиентов?
— Мы уже заработали себе некое имя, и нас знали и до открытия клуба в Хургаде. Так что нашими клиентами стали те, с кем мы работали в Москве. Поначалу были еще мысли, что удастся заключить контракты с местными турагентствами, работающими в Хургаде, но надежды эти не оправдались — оказалось, египетский туррынок давно поделен, и новому дайв-центру пробиться очень непросто.
Немцам или итальянцам работать, конечно, проще — их клубы напрямую завязаны на национальные федерации дайвинга, и у них из недели в неделю идет бешеный поток туристов. Ведь в Европе дайвинг — массовое и доступное развлечение.
— А есть еще на Красном море дайв-центры с русским капиталом?
— Во многих дайверских журналах тема открытия русских клубов постоянно мелькает, но в реальной жизни ничего этого нет. Просто некоторым московским клубам для пользы имиджа выгодно себя позиционировать так, будто у них есть свое отделение на Красном море. Например, года три назад представители одного нашего клуба сфотографировали дайв-центр хургадского отеля "Лагуна", в компьютере приделали к нему свою вывеску, напечатали буклеты, и вышли с этим "продуктом" по очень низким ценам на туристическую ярмарку. Когда народ спрашивал, когда к ним можно приехать, отвечали: видите ли, у нас "смешные" цены, поэтому на полгода все забито. То есть смысл всего этого проекта был один — заявить о себе.
А в основном русские работают просто инструкторами, даже не менеджерами.
— То есть открыть центр никто даже не пытался?
— Пытались многие, но заканчивалось все это плачевно. Причем не только у россиян, но и у многих иностранцев, хотя последним, конечно, проще. Причем неудачи были в основном даже не из-за маркетинговых просчетов, а из-за хитрости партнеров-египтян. Сюжет стандартный: иностранцы завозят дорогие комплекты оборудования, начинают работать, а через некоторое время приезжает туристическая полиция по каким-то анонимкам, надевает наручники и просто выдворяет людей из страны. Соответственно, все оборудование достается учредителю с египетской стороны.
Подобных примеров очень много. У египтян это расхожая схема: хочешь открыть дайв-центр, но на это нет денег — заключи контракт с иностранцем, который привезет все необходимое, а потом под каким-нибудь предлогом (содержание притона, наркотики или незаконная добыча кораллов и т. п.) сделай партнера персоной нон грата. Все, бизнес — твой.
— А с помещениями проблемы бывали?
— Мы искали здание через местное риэлтерское агентство. Наша концепция заключается в том, что работники должны находиться на своем рабочем месте круглые сутки — утром, днем, вечером и ночью. Поэтому мы сняли трехэтажную виллу на побережье, как я уже говорил, на первом этаже разместили дайв-центр, на втором-третьем — жилой сектор. Другие предпочитают снять что-нибудь на берегу, а жить в городе, но мне кажется, наш вариант — оптимальный.
Близость моря, конечно, приятна, но не обязательна просто потому, что 90% дайвов совершается не с берега, а с корабля. Именно поэтому еще необходим автобус, чтобы возить людей на корабль. Ведь живут наши клиенты в отелях, поэтому автобус их собирает на корабль, а потом таким же образом всех развозит по отелям.
Приобретать собственный автобус не имеет смысла — желающих работать автобусов гораздо больше, чем желающих воспользоваться их услугами.
— Корабль в Хургаде сложно арендовать?
— Все зависит от сезона и вместимости корабля. Цена колеблется от $100 до $300 в день. С предложением же ситуация такая: в самый пик сезона, майские праздники, Новый год, две последние недели августа и осенние каникулы корабли в дефиците. И наоборот, когда праздники заканчиваются, хозяева судов сами бегают за дайв-центрами. Часто одно судно арендуется несколькими клубами — например, у нас только 12 дайвингистов, а корабль вмещает 25, и мы объединяемся с другим клубом.
Все корабли обязаны ходить под египетским флагом. То есть мы бы и хотели нанять капитана из России, но не можем — капитан обязан иметь местный диплом и местную капитанскую лицензию. Среди местных, конечно, есть хорошие капитаны, но чаще попадаются "отмороженные" — бывает, что даже сажают корабль на рифы. А отвечать нам.
Последний неприятный случай произошел год назад, во время дайв-сафари (это когда дайверы живут на корабле неделю, а он плывет от рифа к рифу). Капитан в ночное время сбился с курса, и судно налетело на рифы. Пришлось вернуть клиентам все деньги, а это почти $15 тыс. С судовладельца нам удалось получить почти все деньги, но только через суд и спустя год. Потому что в Египте судопроизводство, как и у нас, крайне медленное — от момента подачи жалобы до решения может пройти полтора-два года.
— Сколько стоит дайв в вашем клубе?
— День для сертифицированного дайвера, включая аренду комплекта оборудования, обед и транспорт, обойдется в $45 и в $30, если он со своим оборудованием. Аренда фотокамеры Sea&Sea — $20-25, съемка профессионального подводного видеофильма — $140. Получение начальной степени PADI Open Water (занятия с утра до ночи в течение шести дней) — $250.
Цены средние по египетским меркам. Есть клубы, где чуть дороже, есть — немного дешевле. Наиболее дорогие исключения — клубы с немецким менеджментом, там день занятий стоит до $70.
— А вообще, дайвинг — опасное увлечение?
— Если люди плохо обучены, то есть в самых простых ситуациях теряются, то последствия могут быть катастрофические. Опасны даже самые небольшие глубины, именно на них происходит большинство случаев разрыва легких. Например, на глубине 10 метров давление уже в два раза выше, чем на поверхности. Поскольку функция акваланга в том, чтобы подавать воздух в легкие под давлением, равным давлению окружающей среды, на глубине 10 метров давление подачи воздуха — две атмосферы. Во время всплытия внешнее давление уменьшается до одной атмосферы, а в легких еще остаются две. Но легкие выдерживают перепад не более 0,3 атмосферы. И если производить всплытие не на выдохе, постепенно приводя давление воздуха в легких в соответствие с внешним, они могут просто разорваться, изо рта хлынет кровь, а воздух, находящийся в легких, попадет в кровяные сосуды. Такая баротравма легко может закончиться смертью. Так что хургадский бароцентр, оборудованный специальной барокамерой, предназначенной для сжатия под давлением пузырьков воздуха в крови и восстановления таким образом кровообращения, ни дня не стоит без работы, хотя сутки пребывания в барокамере стоят несколько тысяч долларов. Именно поэтому все дайверы обязаны иметь специальную дайверскую медстраховку.
— А подводная фауна опасна?
— Очень редко. Тут действует "правило электрика": не протягивай руки, а то протянешь ноги. Если ты спокойно плывешь и ничего не хватаешь, не пытаешься погладить мурену, то тебе ничего не угрожает. Плюс нельзя портить кораллы — за это в Египте очень строго могут наказать. Есть даже специальная организация, сотрудники которой плавают под водой, и если они замечают, что ты что-то там отламываешь, то наказывают — от штрафа в $50 до штампа в паспорте о запрете въезда.
— Какова рентабельность этого бизнеса?
— Сложно сказать, общую рентабельность вывести нельзя, но при правильной постановке дела и при наличии клиентов можно выйти "в ноль" за три-четыре месяца. В Москве курс PADI занимает в среднем четыре недели и стоит 8 тыс. рублей, так что при правильной постановке это весьма прибыльное дело.
— Почему же тогда так много клубов, которые, не успев открыться, закрываются?
— Действительно, ежегодно в Москве около 40 дайв-центров закрывается (хотя столько же и открывается). Все смотрят, допустим, на наш клуб — стоит куча баллонов, плавает полно людей, каждый платит по $250. В уме прикидывают — да это же очень выгодно, закупают снаряжение, арендуют бассейн, классы для теории и проч., нанимают инструкторов и начинают ждать клиентов. А их — нет. И все закрывается...
Потому что на самом деле дайвинг в России пусть модное, но отнюдь не массовое развлечение — это не футбол или хоккей. Для того чтобы все работало, должно быть имя в тусовке. Как говорится, первую половину жизни ты работаешь на репутацию, вторую — она на тебя.
— А теперь я задам ключевой вопрос. Почему вас не кидает египетский партнер?
— Да я уже говорил, мы с ним знакомы не один год. Ну и жена у него — москвичка.