Белоруссия заново создает свою национальную историю, и соседней России в ней уделяется куда меньше внимания, чем Великому княжеству литовскому.
На карте королевства Польского и Великого княжества Литовского, составленной в 1777 году, Белоруссии не сыскать
Фото: Buyenlarge / Getty Images
На карте королевства Польского и Великого княжества Литовского, составленной в 1777 году, Белоруссии не сыскать
Фото: Buyenlarge / Getty Images
— Как так получается, что польскую историю белорусы сегодня знают лучше российской?
— Я бы не сказала, что лучше, скорее более детально. Наша школьная программа по истории сформирована так, что историю других государств мы проходим в курсе «Всеобщей истории», где России уделено столько же внимания, сколько и Франции, Англии или Польше. Но при этом отдельно мы изучаем еще и историю Белоруссии (так же, как и в России, «всеобщую историю» и «историю России»). Так вот в курсе отечественной истории куда больше внимания уделяется польской истории, нежели российской: длительное время Белоруссия была частью польских земель — напрямую или в составе ВКЛ…
— ВКЛ?
— Великого княжества литовского — наше средневековье. Помню, как в школе мы детально изучали жизнеописания литовских князей, штудировали биографии их самих, жен, любовниц, детей, друзей, митрополитов и т.д. Но, как я выяснила недавно, оставляли без внимания все, что не относилось напрямую к истории ВКЛ. Например, представителей тех же литовских дворянских и даже княжеских родов, выбравших служение Москве. Только в МГУ я узнала о Бельских, происходивших из рода Гедиминовичей и породнившихся с Рюриковичами, о Глинских, оказавшихся у московского трона благодаря матери Ивана Грозного, о Старицких, которые по женской линии происходили из рода Хованских — еще одних выходцев из ВКЛ и бывших главными соперниками Ивана IV за власть. А ведь были еще Мстиславские, Бабичевы, Пронские…
Но эта часть литовской истории почему-то в нашей школьной программе отсутствует. Равно как и полноценная история Киевской Руси.
Мы детально изучаем историю только Полоцкого княжества, а его взаимоотношения с соседями по пути «из варяг в греки» сводятся в основном к рассказу о несчастливом замужестве княжны Рогнеды. Для того, кому пришлось учиться и по российским, и по белорусским учебникам истории, разница в интерпретации исторических событий и подборке фактов очевидна.
— И в чем она?
— Согласно белорусской подаче, наша страна, как правило, становилась на протяжении всей своей истории жертвой захватнической политики соседей — Польши или России. Скажем, захват Смоленска в начале XVI века подается как результат агрессии со стороны Москвы, присвоившей исконные земли ВКЛ. Читая российский учебник истории, я узнала иную точку зрения: Василий III считал Смоленск своей вотчиной, захваченной, напротив, литовцами и поляками. Право так думать ему давал тот факт, что Смоленск был захвачен польско-литовским войском, смоленский князь и его наследник убиты, а младший сын князя Юрий Святославович бежал и присягнул на верность Москве. Но Василий III решился отвоевать «свое» только после внезапной смерти сестры Елены, ставшей к тому времени вдовой литовского князя Александра Ягеллончика и помехой в глазах его преемника Сигизмунда I. К тому же Москва дала приют главному сопернику Сигизмунда в борьбе за трон ВКЛ — Михаилу Глинскому. Все это привело к взятию Смоленска зимой 1513–1514 годов. Или, например, времена русской Смуты подавались нам в школе как история Люблинской Унии и принятия Статута ВКЛ 1588 года. Последний — как пример антипольских настроений и первая попытка создания правового государства, предпринятая подканцлером Львом Сапегой. И ни слова о том, что тот же Сапега был главой посольства ВКЛ и заключал мирные соглашения с Федором Иоанновичем и Борисом Годуновым, а потом он же готовил интервенцию в Москву, поддерживал обоих Лжедмитриев, а в его имении воспитывался лже-Ивашка I (якобы сын Марины Мнишек и Лжедмитрия II).
Об одном и том же
Разница в подаче одних и тех же исторических фактов очевидна при сопоставлении российских и белорусских учебников
Кстати, про Лжедмитрия, Мнишеков и Годунова я тоже узнала лишь в Москве. Это не означает, что российский учебник лишен предвзятости и ангажированности в подборе фактов. На мой взгляд, в нем неоправданно мало внимания уделяется истории того же ВКЛ, а ведь этот период в общерусской истории крайне важен, потому что представляет собой альтернативный путь политического развития, принятый в северо-западной Руси и уничтоженный Москвой в XVI веке. Править историю — дело неблагодарное: правда рано или поздно всплывет. Мне родители рассказывали, что в годы советской власти историю Белоруссии тоже «чистили» — в школах не рассказывал, например, о Миндовге или Радзивиллах. Потом маятник качнулся в другую строну, и с момента обретения независимости белорусские школьники пишут доклады про родовые уездные города или семейные генеалогии аж до четвертого колена.
— Все так хорошо знают историю своего рода?
— Кто-то знает, но большинство придумывают. Мне, например, не известно, откуда мои пра-пра-пра родом, но знаю, что они из Радзивиллов, так что для итоговой работы я выбрала историю Городца — «родового гнезда». И этим путем, насколько мне известно, идут многие. Справедливости ради: в западной Белоруссии историю родов сохраняют лучше — в каждой второй семье есть предки поляки или немцы, а генеалогическое древо частенько возводят к XII или XIII векам. На востоке страны такое встречается реже. Что легко объяснимо: Белоруссия была долгое время разделена: западные земли находились в составе Польши, восточные — России. Не удивительно, что и сам белорусский язык образовался как смесь двух других — польского и русского. По-польски, как правило, говорила знать, элита, люди образованные, на белорусском — крестьяне и мещане. Был даже период, когда белорусский язык был запрещен в официальном общении и в литературе. В западных землях обучение на польском продолжалось даже после Второй мировой войны, так что, например, моим дедушке и бабушке пришлось переучиваться писать и читать на русском. На ЦТ (централизованном тестировании — аналог ЕГЭ.— «О») по белорусскому мне третьим вопросом выпала «Дудка белорусская» Франтишка Богушевича — произведение, написанное на польском про то, что белорусы не должны забывать родной язык. Так что если с языком все так непросто, что уж говорить об истории! Наши школьные учебники, как и российские, регулярно переиздаются, но их содержание при этом особо не меняется.
Львиная доля белорусского научного сообщества, включая историков, давно и прочно ассоциирует себя с Европой, а не с Россией. А именно эти люди разрабатывают программы и пишут пособия.
С другой стороны, в Белоруссии сегодня действует немало польских фондов и частных школ, ориентированных на то, чтобы молодые белорусы получали «карту поляка» и ехали учиться в Польшу.
— Что такое «карта поляка»?
— Это документ, позволяющий бесплатно и без лишних проволочек обзавестись долговременной польской визой, правом на работу и бесплатную учебу в Польше, а также на получение финансовой помощи и даже скидок на железнодорожные билеты. Чтобы получить «карту поляка», достаточно предъявить доказательство того, что один из твоих родственников был выходцем из Польши. Например, у моей бабушки сохранилось фото ее отца, воевавшего в Первой мировой войне, и он на карточке в польской форме. Этого достаточно. С таким фото следует прийти в польское посольство или консульство — и дело сделано. Из всей моей школьной параллели только я одна поехала поступать в российский вуз, а больше половины отправились учиться в Польшу. Для обладателей карты поляка образование там бесплатное, а стипендия выше российской, не говоря уже о белорусской: если я получаю 3 тысячи рублей в месяц, то моя подруга в Варшавском медицинском — около 600 евро в переводе со злотых. Я как-то возвращалась на каникулы к родным в поезде вместе с белорусским бизнесменом, работающим в Польше. И он убеждал меня, что Польша — это иной уровень цивилизации, после которого возврат на родину просто немыслим.
— Почему же вы выбрали МГУ?
— Мне важна не только «корочка» диплома и факт того, что он действителен в Европе, но и знания. Большинство же из тех, кто выезжает на учебу в Польшу, учатся в малоизвестных провинциальных институтах, где уровень получаемых знаний оставляет желать лучшего, зато диплом там выдают европейского образца. Но чтобы учиться в Польше даже в таких вузах, нужно хорошо говорить и писать по-польски. В белорусских школах таких знаний не получить — у нас в числе обязательных предметов только русский и белорусский, но зато есть частные польские школы, где за небольшую плату, сравнимую с той, что отдают за дополнительные услуги образования в московских школах, можно выучить польский, занимаясь с носителями языка.
— И что дальше?
— По окончании 11 классов и сдаче ЦТ желающие могут подать заявку на обучение в польских вузах и сдать экзамены (польский плюс профильные предметы). Первая десятка (или чуть больше) по результатам рейтинга (средний балл по сумме экзаменов) получает право на прохождение бесплатных курсов подготовки для поступления в вуз. То есть помимо стипендии (она примерно в два раза ниже студенческой), еще и номер в общежитии плюс год обучения польскому. Моя подруга, о которой я уже упоминала, училась так на подготовительных курсах в Лодзе и жила в общежитии еще с тремя соотечественницами из Бреста, Гродно и Минска.
Кстати, условия в общежитии им не понравились, так они написали жалобу и их расселили по двое в апартаментах в городе. По окончании подготовительного года все они снова сдали экзамены, подруга оказалась второй по рейтингу и получила место на первом курсе варшавского медицинского, а с ним и повышенную стипендию (в два раза выше по сравнению с тем, что ей давали на подготовительном) и место в общежитии. Если не считать языковых требований, поступить в польские вузы белорусам куда проще, чем в российские.
— А есть ли в Белоруссии российские организации, которые бы помогали бы привлекать белорусов в Россию?
— Если и есть, то я ни одной не знаю. Русский язык и литературу мы в обязательном порядке изучаем в школе и даже на ЦТ сдаем по выбору русский или белорусский. Большинство, кстати, выбирает русский (из нашей параллели белорусский сдали всего пятеро). Про историю я уже говорила, хотя тем, кто соберется учиться в России, полученных знаний будет недостаточно и придется переучиваться. Но поляки помимо польских языковых школ открыли в Белоруссии еще и немало благотворительных фондов, помогающих нуждающимся. Они раздают одежду, обувь, помогают деньгами. Тут и помощь сиротским домам, инвалидам, старикам, просто малоимущим. Очень многое делает католическая церковь. А вот про аналогичную работу православных приходов или российских фондов я не слышала. Надо ли говорить, что белорусы, видящие такую заботу со стороны польских организаций и не наблюдающие ее со стороны России, делают из этого выводы?
