«Ге любил искусство во всех его отраслях и проявлениях. Он любил литературу, много читал и часто в письмах к нам делился впечатлением о прочитанном. Одно время мы с ним увлекались д'Аннунцио, но это было временное увлечение» (Т. Л. Сухотина-Толстая. Воспоминания).
«Даже самых близких и значительных лиц не велено было принимать, и смуглый итальянский лейтенант в плаще, изысканный атташе при штабе добровольческого корпуса, отражавшего наступление красных в южном направлении, привезший господину Шевелеву привет и письмо от Габриеля д'Аннунцио, принужден был разочарованно возвратиться в мотор, передав пакет горничной» (В. И. Катаев. Золотое перо).
«Я пропустил возможность познакомиться с Мейерхольдом в 1913 году: он приезжал в Париж по приглашению Иды Рубинштейн, чтобы вместе с Фокиным поставить "Пизанеллу" Д’Аннунцио. Я тогда мало знал о постановках Мейерхольда; зато знал, что Д’Аннунцио — фразер и что Ида Рубинштейн — богатая дама, которая жаждет театральных успехов; в 1911 году я видел "Святого Себастьяна", пьесу того же Д’Аннунцио, написанную для той же Иды Рубинштейн, и был раздосадован помесью декадентской красивости с парфюмерным сладострастием» (И. Г. Эренбург. Люди, годы, жизнь).
«Среди публики оказался Габриеле д`Аннунцио, в то время молодой, здоровый блондин с остренькой бородкой. Он сказал тост, должно быть очень литературно-мудреный, я ничего не понял. Впоследствии я познакомился с ним очень близко, и еще недавно, перед самой войной, мы с ним мечтали о пьесе, в которой были бы гармонично объединены и драма, и музыка, и пение, и диалог» (Ф. И. Шаляпин. Страницы из моей жизни).
«Опять волчица на столбе
Рычит в огне багряных светов…
Судьба Италии — в судьбе
Ее торжественных поэтов.
Был Августов высокий век,
И золотые строки были:
Спокойней величавых рек
С ней разговаривал Вергилий.
Был век печали; и тогда,
Как враг в ее стучался двери,
Бежал от мирного труда
Изгнанник бледный, Алигьери…
Слова: «Встает великий Рим,
Берите ружья, дети горя…» —
Грознее громов; внимая им,
Толпа взволнованнее моря…
И, конь, встающий на дыбы,
Народ поверил в правду света,
Вручая страшные судьбы
Рукам изнеженным поэта».
(Н. С. Гумилев. Ода д`Аннунцио (к его выступлению в Генуе))
«Вторая половина XIX столетия дала нам имена Гауптмана, Метерлинка, Гамсуна, Уайльда, Достоевского, д'Аннунцио, Стефана Георге, Гофмансталя, Верхарна, Мережковского и много других» (Андрей Белый. На перевале).
«Называйте уж, видно, книгу "Листопад". Формат Д’Аннунцио? Это хорошо» (письмо И. А. Бунина В. Я. Брюсову (книга трагедий Габриеле Д`Аннунцио в переводе Ю. Балтрушайтиса была издана в 1900 году в издательстве «Скорпион» форматом 1/8 листа)).
«Очень советую Вам прочесть "Корабль" Д`Аннунцио» (письмо А. А. Блока Г. И. Чулкову).
«Имя Севрюгова произносилось на трехстах двадцати языках и наречиях, включая сюда язык чернокожих индейцев, портреты Севрюгова в звериных шкурах появились на каждом свободном листке бумаги. В беседе с представителями печати Габриэль д'Аннунцио заявил, что только что закончил новый роман и сейчас же вылетает на поиски отважного русского» (И. Ильф, Е. Петров. Золотой теленок).