Министр иностранных дел России Сергей Лавров во вторник выступил на заседании международного дискуссионного клуба «Валдай» в Сочи. Хотя сессия, которую посетил министр, была посвящена политике России на Ближнем Востоке, на деле господин Лавров высказался по более широкому кругу тем, включая Украину и безопасность в Европе. “Ъ” собрал самые яркие цитаты из его выступления.
Министр иностранных дел России Сергей Лавров
Фото: Дмитрий Феоктистов / ТАСС
Министр иностранных дел России Сергей Лавров
Фото: Дмитрий Феоктистов / ТАСС
О достижениях «астанинского формата»
«Мы реалисты, мы хотим работать со всеми, кто может помочь решить проблемы реально. Есть проблески здравого смысла и в наших контактах с американскими коллегами, и с западными коллегами. Они, может быть, сквозь зубы, но приветствовали договоренности, которые были достигнуты при содействии ''астанинского формата'' между правительством и оппозицией Сирии, о создании конституционного комитета и согласовании его правил.
Почему в успех работы Конституционного комитета мало кто верит
Маленький штрих — все знают, что этот процесс стал возможным после проведения в Сочи Конгресса сирийского национального диалога в январе 2018 года. Все знают, что именно там было принято решение создать конституционный комитет, и все знают, какие усилия приложила ''астанинская тройка'' для того, чтобы это состоялось. Это могло бы состояться еще год назад, если бы не наши западные коллеги, которые, по сути, запретили генеральному секретарю ООН давать согласие на согласованный оппозицией и правительством при содействии ''астанинской тройки'' список членов конституционного комитета. Мы зла не держим, мы продолжали работать».
О палестино-израильском конфликте
«Меня очень беспокоит ревизионизм, который сейчас проявляется в политике Соединенных Штатов по ближневосточному, по палестино-израильскому урегулированию. Двухгосударственное решение, по сути дела, отбрасывается. Работа квартета международных посредников (ООН, США, России и Евросоюз.— “Ъ”) заблокирована. Нас уверяют, что вот-вот появится ''сделка века'', которая уже два года как была нам всем обещана. До сих пор ее нет, и мы примерно понимаем, о чем пойдет речь. Речь пойдет об отказе от двухгосударственного решения, и мы будем вместе придерживаться с арабским миром, со всеми остальными членами ООН тех решений, которые принимались в Совете Безопасности и которые нужно выполнять».
О давлении на Иран
«Безусловно, в этом (Ближневосточном.— “Ъ”) регионе нужна такая архитектура безопасности, которая была бы инклюзивной. Это необходимо и с точки зрения того, что происходит в Персидском заливе. К сожалению, Вашингтон задался целью всячески демонизировать, изолировать и принудить к капитуляции Исламскую Республику Иран. Не думаю, что это дальновидная политика. Те обвинения, которые в адрес Ирана по разным поводам вбрасываются, не опираются на какие-либо убедительные факты. Ну а выход США из Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) по урегулированию иранской ядерной программы был типичным примером полного пренебрежения к международному праву, к решению Совета Безопасности. Мало того что США сами отказались выполнять это решение, они запрещают другим странам выполнять этот самый СВПД, выполнять резолюцию Совета Безопасности, угрожая санкциями».
Сергей Лавров добавил, что Россия «будет только рада, если те проблемы, которые сейчас возникли с СВПД, будут рассмотрены честно и открыто». «Дополнительные требования к Ирану, наверное, можно предлагать и обсуждать. Можно обсуждать что угодно в дополнение к СВПД. Но только при понимании, что это не будет условием соблюдения всеми странами обязательств по СВПД и это не будет связано с попытками каким-то образом изменить СВПД»,— отметил он.
О целях влияния России
«Мы никогда не пытаемся куда-то без приглашения вмешиваться только ради того, чтобы влиять. Если вы посмотрите на американские вмешательства, они, по сути, направлены на то, чтобы заставить соответствующие стороны делать так, как считает нужным Вашингтон. А Вашингтон обычно считает для себя полезным иметь незатухающую турбулентность. Они всегда могут посмотреть, где им поддержать одну сторону, где другую, куда потечет нефть. Мы не хотим влиять только для того, чтобы заставить других делать так, как желает Москва по своим капризам. Мы стараемся поддерживать отношения со всеми сторонами без исключения.
Наше влияние, в том числе в Сирии, мы хотим использовать для того, чтобы в Сирии был мир, была безопасность и чтобы этот уникальный регион с уникально этноконфессиональной мозаикой не разрушился. Нам важна безопасность, нам важно сосуществование культур, цивилизаций, религий. Нигде из тех частей Ближнего Востока, где Россия так или иначе проявляет активность, не происходит из-за наших действий какого-либо разобщения, размежевания этносов, конфессий и цивилизационный структур.
Я уже приводил в пример Ирак и Ливию: оттуда массово, сотнями тысяч, бегут христиане. Через Ливию, как через черную дыру, уже из стран Сахаро-Сахельского региона огромные волны беженцев бегут в Европу только потому, что была разрушена страна, существовавшая многие десятилетия. Да, наверное, режим был не самый демократический, но никто от этого не страдал, включая самих ливийцев. Они ездили бесплатно учиться за границу, жили припеваючи, не было бедных».
О диалоге Дамаска с оппозицией
«В августе 2015 года, когда бандиты во главе с игиловцами и алькаидовцами (''Исламское государство'' и ''Аль-Каида'', организации запрещены в РФ.— “Ъ”) уже подступали к Дамаску, сирийское правительство при нашей поддержке и при поддержке других стран подчеркивало готовность к диалогу. Тогда эта вооруженная оппозиция, если ее можно так назвать, говорила: с какой стати, мы сейчас вас захватим, и мы решим проблему. Я помню, что американцы и западные страны вообще не пытались поддерживать в то время тему диалога и переговоров. А мы, когда мы помогли остановить бандитов, стабилизировать ситуацию, практически с первых дней нашего там присутствия стали призывать к диалогу. В том числе когда сирийское правительство восстановило большую часть территории и, казалось бы, уже оно не очень сильно заинтересовано, чтобы какие-то там уступки обсуждать с оппозиционерами. Мы последовательно, не действуя конъюнктурно, оказывали воздействие на наших сирийских друзей, чтобы шли на национальный диалог. Потому что мы понимаем: иначе ситуация не будет устойчивой».
О подписании «формулы Штайнмайера»
Отвечая на вопрос из зала, Сергей Лавров был вынужден отойти от темы Ближнего Востока и перейти к Украине. Поводом было вчерашнее подписание так называемой формулы Штайнмайера. Правда, господин Лавров отметил, что документ был подписан сторонами на разных листах. «Очевидно, кто-то считает ниже своего достоинства ставить свою подпись рядом с подписями других участников, хотя под минскими договоренностями все подписи стоят на одном листе»,— отметил он.
«Последовавшая реакция (на подписание документа.— “Ъ”) в Киеве меня, конечно, насторожила,— добавил господин Лавров.— Требования Порошенко (экс-президент Петр Порошенко.— “Ъ”), партии Юлии Тимошенко. Не говоря уже о Вакарчуке (глава фракции «Голос» Святослав Вакарчук.— “Ъ”) и других радикальных политических силах: ''Объясните, почему вы предаете украинский народ?'' Эта формула была известна уже скоро как четыре года. Почему там так взвились оппозиционеры? Наверное, потому, что им не хочется терять аргумент в отстаивании своей националистически ориентированной идентичности. Наверное, они считают, что любое сближение Киева с Донбассом, урегулирование на условиях, которые прописаны в минских соглашениях, это будет капитуляция. Но подписывал минские договоренности лично Порошенко.
Да, нам говорят сейчас, что не будет никакого особого статуса, несмотря на ''формулу Штайнмайера''. И, говорят нам уже из администрации Зеленского (президента Украины.— “Ъ”), у нас сейчас будет децентрализация и в рамках этой децентрализации Донбасс получит больше, чем от минских соглашений. Я хотел бы особо привлечь внимание к параграфу минских соглашений, который редко цитируется. Не помню его номер, но там сказано, что украинская сторона проведет децентрализацию по всей стране. И особо сказано, что будут согласованы параметры этой децентрализации для отдельных районов Донецкой и Луганской областей. То есть эта часть Украины, эта часть Донбасса обязана быть услышанной (об этом говориться в пункте 11 Комплекса мер по выполнению минских соглашений.— “Ъ”)».
Как считает господин Лавров, «минские договоренности сейчас подвергаются испытаниям, их хотят тоже ревизовать». «Но я надеюсь, что то, что сказал президент Зеленский о приверженности выполнению минских договоренностей, является позицией человека, который определяет внешнюю политику и является главнокомандующим Украины»,— сказал министр.
Об инициативах Эмманюэля Макрона
Отдельно российский министр отметил инициативы французского президента Эмманюэля Макрона, о которых он отозвался весьма одобрительно. «Он (Эмманюэль Макрон.— “Ъ”) считает важным вернуться к системе общеевропейского диалога,— сказал Сергей Лавров.— К сожалению, ОБСЕ застыло на уровне полемической площадки, консенсусной, но не имеющей реальных правовых рычагов. У президента Макрона немало было инициатив, как в Европе выстраивать дела. Есть инициатива, как реформировать Европейский союз. Он предлагал делать ядро — это еврозона — и остальные члены Евросоюза, Восточное партнерство. Но сейчас, после двух лет пребывания у власти, президент Макрон стал смотреть на Европу не только как на Евросоюз, но гораздо шире — в рамках общеевропейской безопасности». «Предыдущие позиции большинства европейцев о том, что Россия должны выполнить минские договоренности, ''тогда начнем разговаривать'', уже не являются доминирующими,— обратил внимание господин Лавров.— И выступление Макрона, который, может быть, раньше других прочувствовал, что это тупик, тому подтверждение».
О Нагорном Карабахе
Еще одним конфликтом на постсоветском пространстве, который прокомментировал Сергей Лавров, был нагорно-карабахский. «Последнее время ситуация на линии соприкосновения достаточно спокойная, инцидентов мало, и они не очень крупные,— отметил он.— Состоялся обмен телами погибших, готовится обмен удерживаемыми лицами. В общем малом количестве, но тем не менее какой-то процесс идет».
Однако, как обратил внимание Сергей Лавров, «политический процесс заторможен, и пока с этого тормоза сняться не получается». «Стороны делают заявления достаточно серьезные. В том числе звучали слова, что Карабах — это Армения (это говорил премьер Армении Никол Пашинян.— “Ъ”), так же как из Тираны премьер-министр заявлял: ''Косово — это Албания''. Это, конечно, не помогает создавать атмосферу для возобновления политического процесса»,— сказал глава российского МИДа.