«Фактически президент объявил начало конституционной реформы»

В послании Федеральному собранию президент Владимир Путин предложил изменить Конституцию и «провести голосование граждан страны» по всему пакету поправок. Эксперты, принимавшие участие в разработке Конституции 1993 года, оценили будущие изменения в Основном законе.

Тамара Морщакова, заместитель председателя Конституционного суда РФ (в отставке), в начале 1990-х годов — эксперт Конституционной комиссии:

— Я не понимаю, как нужно дополнить Конституцию, чтобы получить то, что было провозглашено как желаемая цель. Если посмотреть статью 79 Конституции, там написано, что Россия участвует в разных международных договорах, соглашениях и даже организациях только при том условии, что это не грозит ограничением прав и свобод, предусмотренных Конституцией, и не представляет собой угрозу основам Конституционного строя. И это действует сейчас, я не вижу, что можно сюда дополнить. Могу предположить, речь идет о том, чтобы всем ясно сказать, что Конституция главнее. Но это лозунг, который «отоваривается» в разных частях Конституции по-разному, потому что по международному стандарту прав и свобод Конституция следует сама. Не вижу, как можно реализовать это положение и все нормы, потому что в главу вторую, где говорится о правах и свободах, и в главу первую, где говорится об основах конституционного строя, изменения, поправки вносить нельзя. Для этого надо было бы принять новый основной акт. Для всех остальных областей существует в 3-й главе 79-я статья.

Виктор Шейнис, член политического комитета партии «Яблоко», в начале 1990-х годов — заместитель ответственного секретаря Конституционной комиссии:

— Наиболее существенное из того, что предложил президент,— это утверждение правительства голосованием Государственной думой. Но будет ли этот шаг лишь на бумаге или произойдет в действительности, будет зависеть от обстоятельств, которые не связаны непосредственно с внесением или невнесением этого момента в Конституцию. В любом случае надо будет смотреть и по факту оценивать. А если рассуждать о том, можно было ли все эти положения внести еще в 1993 году, то нам было ясно, во всяком случае мне и моим коллегам, что в Конституции есть скос в пользу президентской власти. Но эта Конституция принималась в очень напряженной ситуации, политически сложной, без гарантии, что она пройдет, поэтому нам было важно усилить власть президента в противовес тому Верховному совету, который возглавлялся Хасбулатовым. Мы понимали, что явно делаем завихрения в тексте, но зато мы радовались тому, что удалось сделать с первой и второй главой Конституции.

Валентин Степанков, доцент МГИМО, в начале 1990-х годов — генпрокурор РФ, член Конституционной комиссии:

— Президент хотя и сказал, что новую Конституцию разрабатывать не будем, но фактически объявил начало конституционной реформы, поскольку можно, не разрабатывая новую, менять старую. Я относился к той когорте депутатов Верховного совета, которая сначала участвовала в правке старой советской Конституции, а потом и в очень сложной политической ситуации разрабатывала новую Конституцию. Сегодня президент предложил серьезные изменения, но в прозвучавшем я вижу попытку пройти таким путем, чтобы не трогать основополагающие статьи Конституции. Наше законодательство запрещает проводить референдум, когда Думе остается один год у власти. Участие народа в этом конституционном процессе президентом уже провозглашено, но будет это референдум или какой-то суррогат типа всенародного голосования, покажет только время. В начале 1990-х эти вопросы, конечно, обсуждались. Но у нас тогда принцип главенства международного права над внутренним преобладал. Для нас это было закономерным, но мир меняется.

Сразу менять позиции и сказать, что теперь внутреннее конституционное право должно главенствовать над всеми, без оценки считаю неправильным. Хотелось бы выйти на золотую середину.

Это должно широко обсуждаться. Изменение полномочий Госдумы по утверждению правительства — это определенное возращение к хорошо забытому старому. А вот что такое Госсовет и какие полномочия к нему придут, здесь не прозвучало, поэтому мы будем ждать дальнейшего обсуждения. Хотелось бы верить, что все это выйдет в публичную и профессиональную плоскость. И хорошо бы, начиная обсуждение Конституционного процесса, вернуться к разработке современной концепции судебно-правовой реформы.

Олег Румянцев, в начале 1990-х годов ответственный секретарь Конституционной комиссии:

— Я бы хотел подчеркнуть, что готовых рецептов по изменению Конституции нам не представлено. Сейчас озвучены лишь некоторые рамки, которые предстоит обсудить в экспертном сообществе и в широком гражданском диалоге. Это очень важно, поскольку сегодня в обществе совершенно зашкаливает степень пессимизма и недоверия к властям, и стали общим местом разговоры о предреволюционной ситуации… И конституционная реформа может стать способом исправления ситуации. То, что подчеркнута идея суверенитета, это понятно, но слава богу, что это прозвучало так, что нормы международного права не должны нарушать Конституцию и права и свободы граждан. На мой взгляд, гораздо более важным является предложение о пересмотре формы правления — чтобы парламент утверждал назначение премьера и замов, и появилась статья о Госсовете.

Тут возможны различные варианты, и может вырисоваться новый контур трансфера власти. Если парламент получает новые полномочия в кадровой системе, то он также должен иметь больше инструментов для парламентского контроля, расследований, решать вопрос об отставке членов кабинета… И тут возникает вопрос, а как будет избираться такой парламент?

Мне кажется, по умолчанию надо добавить поправку о конституционных гарантиях свободных выборов, чего сейчас нет. Нужны конституционные гарантии институтам гражданского общества.

И последний момент, который вызвал у меня тревогу,— встраивание местного самоуправления в единую вертикаль власти, где мафии сейчас прекрасно уживаются. Сейчас это не решит проблему, более того, это может лишить их той самостоятельности, которая есть. Важно дать местному самоуправлению гарантии финансовой самостоятельности, административной. Наконец, президент не затронул вопросы экономического строя, налоговые и другие вопросы. Написать про МРОТ не трудно, а как сделать так, чтобы инициатива не была наказуема, а была поддержана.

Руслан Хасбулатов, завкафедрой мировой экономики РЭУ имени Плеханова, в начале 1990-х годов — председатель Верховного совета и активный участник разработки проекта Конституции РФ:

— Я скептически отношусь к этим новациям. К сожалению, наш парламентский строй оказался недолговечным, в отличие от большинства развитых стран мира. Даже внутриполитическая борьба в США показывает, что не было бы парламента, неизвестно к чему бы этот странный Трамп привел мир. Конечно, и России нужен полноценный парламент, который сдерживал бы необузданные порывы исполнительной власти, контролировал и поправлял ее. Во всей стране ликвидированы местные органы самоуправления, все поручили делать губернаторам, назначаемым чиновникам. Если нет в стране развернутой парламентской системы, то нет и полноценного контроля над действиями чиновников. Вот и погрязли в воровстве и коррупции, о чем только что мягко доложил президенту глава Счетной палаты Алексей Кудрин. Отсюда и низкий уровень жизни, недовольство граждан. С моей точки зрения, президент должен не просто предлагать паллиативные меры, а инициировать постепенную разработку нового варианта Конституции вместо ельцинского проекта, принятого взамен расстрелянного в 1993 году варианта основного документа, над которым мы тогда трудились более трех лет.

Владимир Лукин, зампред комитета Совета федерации по международным делам, в начале 1990-х годов — активный участник разработки проекта Конституции РФ:

— Для меня важно заявление о том, что основы Конституции, прежде всего разделы, связанные с правами человека, защитой прав граждан, являются незыблемыми и изменению не подлежат. А в том, что Путин предложил изменить, много разного. Например, мне не очень понятен пункт о преобладании норм Конституции над международным правом. У нас по Конституции приоритет должен отдаваться только тем положениям, которые являются частью международных договоров, подписанных нашим государством. И чего тут еще надо? Этот пункт нуждается в обсуждении, впрочем, об этом президент и говорит, более того, предлагает такую форму, как референдум.

Что касается Госсовета, то я не вижу оснований включать положение о нем в Основной закон. Это рекомендательный орган, который президент может создавать, как и любой другой, если они помогают ему работать. Зачем его закреплять в Конституции, мне не совсем понятно.

Что касается разграничения полномочий президента и парламента, то это было основным пунктом разногласий в момент разработки Основного закона в начале 90-х годов. Я, как один из создателей «Яблока», занимал тогда промежуточную позицию, но все же склонялся в сторону сильной президентской власти, поскольку Россия — большая, сложная в управлении страна, и сохранить ее в равновесии тогда мог бы только сильный лидер. А вот насколько сильный — это дискуссионный вопрос, и Владимир Путин признал это, когда рассуждал о двух сроках пребывания главы государства подряд.

Сказав, что это для него непринципиально, президент все же согласился с такой поправкой. А я считаю этот вопрос принципиальным, поскольку он касается общих сроков пребывания человека у власти. Они, по-моему, должны быть четко ограничены. Два срока по шесть лет (лучше было бы по пять), это время, за которое меняются активное политическое поколение, многие аспекты, факторы, влияющие на жизнь страны. Длительное исполнение сложных обязанностей, любых, не только президента, приводит к усталости, потере свежести восприятия нового, многим другим проблемам. Так что предложенная формула правильная, ее надо принять, как и подумать над усилением роли парламентов на всех уровнях, прежде всего в плане контроля над действиями исполнительной власти.