Свадебный адмирал
|
Свадебный адмирал |
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
В поисках Земли Санникова
Юному Александру Колчаку не пришлось долго размышлять о будущей профессии: почти все его родственники и предки были военными моряками. Да и собственные склонности молодого человека не шли вразрез с семейной традицией и, по позднейшему признанию, в Морском кадетском корпусе он оказался "и по собственному желанию, и по желанию отца". Он был талантлив, амбициозен и мечтал о подвигах и морских приключениях.
Единственной проблемой было то, что войн Россия тогда не вела и любителю острых ощущений было не особенно интересно совершать подвиги во время учений. Более достойным занятием казались научные экспедиции и поиск неведомых земель. И лейтенант Колчак стал готовиться к поездке в Заполярье. Однако отправлять его туда никто не спешил: адмирал С. О. Макаров ему отказал, а отправляющийся на поиски Земли Санникова барон Э. Толль промямлил что-то невразумительное, что Колчак воспринял как отказ. Однако молодой лейтенант не был обескуражен и, сменив географическую ориентацию, стал собираться в Южную Африку для участия в англо-бурской войне. Чтобы повоевать на стороне буров, в Африку тогда ехали романтики, борцы за свободу и просто любители пострелять. Однако до Трансвааля добраться так и не удалось, поскольку в пути Колчака нагнала телеграмма, сообщавшая о том, что барон Толль все же согласился взять его в экспедицию.
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
| олярные исследования интересовали Александра Колчака гораздо меньше, чем война. Русско-японская настолько увлекала его, что он сумел отличиться даже при неудачной обороне Порт-Артура |
Наконец-то для Александра Колчака началась настоящая жизнь с многокилометровыми переходами, измерением морских глубин и уточнением географических карт. Барон Толль был доволен своим молодым сотрудником и назвал его именем один из островов в Карском море (в советское время остров Колчака превратился в остров Расторгуева). Правда, найти Землю Санникова экспедиции не удалось, а барон Толль, не сомневавшийся в том, что на севере существует пригодная для жизни земля, вместе с тремя спутниками пошел дальше в надежде перезимовать на Земле Санникова, а весной вернуться назад. Остальным участникам этой экспедиции пришлось возвратиться на Большую землю без руководителя. Среди вернувшихся был и Александр Колчак. Вскоре ему самому пришлось возглавить экспедицию, которая искала уже не Землю Санникова, а барона Толля. Забавно, что культовый советский роман В. А. Обручева "Земля Санникова" начинается с выступления Колчака в географическом обществе. Он не назван здесь по имени, и поколения советских школьников, читая про "обветренное полярными непогодами" лицо руководителя спасательной экспедиции, не подозревали, что речь об адмирале Колчаке, страшном контрреволюционере и враге трудового народа.
Работа по специальности
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
Потом было ранение, плен, триумфальное возвращение в Петербург, его принимали как настоящего героя, знаменитого путешественника, одним словом, супермена. К его мнению прислушивались, и Александр Васильевич вскоре стал членом Петербургского военно-морского кружка, готовившего реформу военного флота. Именно здесь он прочитал доклад "Какой нужен России флот", в котором обосновывал идею использования морских мин как наступательного оружия. Позже, во время первой мировой войны, он смог на практике реализовать основные идеи этого доклада.
Молодого автора заметили и пригласили работать в Морской генштаб, где А. В. Колчак занимался разработкой оперативно-стратегических планов для Балтийского флота. В качестве эксперта ему приходилось участвовать и в работе Государственной думы, то есть просить денег на строительство новых кораблей. Любопытно, что, требуя ассигнования на оборону, Колчак называл потенциальным противником Германию, что тогда было совсем не очевидно: сторонников сближения с Германией было достаточно много. "Эту войну,— писал Колчак о первой мировой войне,— я не только предвидел, но и желал как единственное средство решения германо-славянского вопроса, получившего в этот период большую остроту благодаря балканским событиям".
Человеку, чьей профессией является ведение войны, свойственно преувеличивать ее значение в историческом процессе. Александр Колчак никогда не сомневался, что именно во время войн возникают сильные государства. Под свои милитаристские взгляды он пытался подвести теоретическую базу. Оказавшись на Востоке, он увлекся воинскими учениями Японии и Китая, учил китайский язык, чтобы читать средневековые сочинения в оригинале. Не могло оставить его равнодушным и восточное оружие. Купив в Токио старинный самурайский нож, он часами медитирует, глядя на его матовое лезвие: "Когда мне становится тяжело,— писал он,— я достаю этот клинок, сажусь к камину, выключаю освещение и при свете горящего угля смотрю на него и на отражение пламени в его блестящей поверхности... Постепенно все забывается, и успокаиваюсь, и наступает состояние — точно полусна... Какие-то тени появляются... на поверхности клинка, который точно оживает внутренней в нем скрытой силой... Так незаметно проходит несколько часов, после чего остается только лечь спать..." Если гармонию мира Колчак был способен ощутить лишь с ножом в руке, то для решения социальных проблем, по его мнению, самым лучшим средством оказывалась война. "Нет возрождения нации помимо войны,— писал он,— и оно мыслимо только через войну. Будем ждать новой войны как единственного светлого будущего". Александр Колчак с нетерпением ждал очередной войны и не мог понять, почему же светлое будущее все не наступает.
Любимец армии
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
Немецкое командование знало о слабости российского флота на Балтике и первоначально направило сюда незначительные силы. Но вскоре выяснилось, что минные поля сводят немецкое превосходство на нет. Суперсовременные корабли оказались блокированными в портах. Для Колчака, который за несколько лет до войны писал о значении минных заграждений, а теперь сам минировал прибрежные воды, настал звездный час. На минах, которые он установил в Данцигской бухте, подорвалось 12 боевых и 11 транспортных немецких судов.
Эти успехи впечатляли. Колчак стал вице-адмиралом и был назначен командующим Черноморским флотом. И снова успех. Ничем не проявлявший себя Черноморский флот развернул невиданную активность. Отработанные еще на Балтике принципы минирования хорошо работали и здесь, в результате чего действия немцев оказались почти полностью парализованными. В скором времени российские корабли стали господствовать на Черном море. Однако адмирал Колчак мечтал о большем — о проведении Босфорской операции и, соответственно, установлении контроля над средиземноморскими проливами. Эти проливы, как известно, не давали покоя многим поколениям российских военачальников и правителей. Однако до прибивания щита к вратам Царьграда дело не дошло. В России начались революционные события, и воевать стало некогда.
Товарищ адмирал революционного флота
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
Вскоре стало ясно, что революционная армия годится для чего угодно, но только не для боевых действий. Матросские и солдатские комитеты пытались управлять флотом самостоятельно, без помощи командиров. Правда, на Черноморском флоте, удаленном от революционных центров, было спокойнее, чем на Балтийском, но падение дисциплины ощущалось и здесь. Теперь адмирал сражался не с немецкими кораблями, а с действовавшими на немецкие деньги агитаторами. Избегать многочасовых митингов удавалось не всегда, и адмиралу пришлось осваивать роль публичного политика. Когда председатель матросского митинга впервые объявил, что "слово предоставляется нашему товарищу адмиралу революционного флота Колчаку", выяснилось, что товарищ адмирал может прекрасно говорить с матросами. Ради сохранения флота он был готов участвовать в любых митингах, собраниях и демонстрациях. Несмотря на уверенность, что флот должен остаться вне политики, Колчак оказался среди организаторов перезахоронения останков лейтенанта П. П. Шмидта и присвоил имя Петра Шмидта офицерскому клубу.
Публичный политик не может быть провинциалом, и адмирал Колчак отправился в Петроград, чтобы посмотреть, как выглядит настоящая политическая деятельность. Здесь он счел необходимым навестить Г. В. Плеханова, чтобы разобраться в революционной идеологии, так сказать, по первоисточникам. Об этом визите сохранились воспоминания самого Георгия Валентиновича: "Сегодня... был у меня Колчак. Он мне очень понравился. Видно, что в своей области молодец... Но в политике он, видимо, совсем неповинен. Прямо в смущение привел меня своей развязной беззаботностью. Вошел бодро, по-военному и вдруг говорит:
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
| В политике Колчак, как вспоминал потом Георгий Плеханов, был очень слаб, но сообразил присягнуть Временному правительству |
Войдите в мое положение! Это я-то социалист-революционер! Я попробовал внести поправку:
— Благодарю, очень рад. Но позвольте вам заметить...
Однако Колчак, не умолкая, отчеканил:
— Представителю социалистов-революционеров. Я — моряк, партийными программами не интересуюсь. Знаю, что у нас во флоте, среди матросов, есть две партии: социалистов-революционеров и социал-демократов. Видел их прокламации. В чем разница — не понял, но предпочитаю социалистов-революционеров, так как они патриоты.
Я впал в полное недоумение после такого приветствия и с самою любезною кротостью постарался вывести своего собеседника из заблуждения. Сказал ему, что я — не только не социалист-революционер, но даже известен как противник этой партии... Сказал, что принадлежу именно к не любимой им социал-демократии... Колчак нисколько не смутился. Посмотрел на меня с любопытством, пробормотал что-то вроде 'Ну, это не важно' — и начал рассказывать живо, интересно и умно о Черноморском флоте, об его состоянии и боевых задачах. Очень хорошо рассказывал. Наверное, дельный адмирал, только уж очень слаб в политике..."
В Петрограде считали, что адмирал Колчак полностью контролирует ситуацию на Черноморском флоте. Но сам он прекрасно понимал, что флот остается управляемым лишь потому, что удален от столиц, а потому разваливается немного медленнее, чем Балтийский. Поездка в Петроград вообще разочаровала Колчака. Он не нашел здесь людей, способных противостоять хаосу. В Севастополь адмирал вернулся с убеждением, что помощи из Петрограда ждать нечего и флот должен спасать себя собственными силами. Он решил воспользоваться опытом революционной пропаганды и отправил в другие регионы своих солдат и матросов в качестве контрпропагандистов, призывающих воевать до победного конца. Миссия их провалилась, а Черноморский флот лишился нескольких сот активных людей. В конце концов Колчак, поняв, что ситуация вышла из-под контроля, подал прошение об отставке. Это прошение не было удовлетворено, но в Севастополь приехал Керенский, веривший в свою способность говорить с народом.
Пока Керенский агитировал матросов, Колчаку приходилось доказывать различным депутациям, что он не миллионер и не землевладелец. На каком-то митинге он даже объявил, что тому, кто найдет у него какие-нибудь капиталы или недвижимость, он готов их передать. Продолжать командование неуправляемым флотом было бессмысленно, и адмирал, передав полномочия своему заместителю, выехал в Петроград. В частном письме он писал тогда: "Я хотел дать Родине вооруженную силу... для решения тех задач, которые так или иначе, рано или поздно будут решены, но бессмысленное и глупое правительство и обезумевший, дикий (и лишенный подобия), не способный выйти из психологии рабов народ этого на захотели".
Почетная ссылка
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
| Александр Колчак и Александр Керенский (на заднем сиденье автомобиля) в Севастополе вместе пытались сохранить боеспособность Черноморского флота |
И все же от него решили избавиться, отправив его в США в качестве начальника Российской военно-морской миссии. Александр Васильевич легко согласился на это назначение, поскольку надеялся при помощи американцев осуществить свою давнюю мечту — провести операцию по захвату черноморских проливов. Однако о Босфорской операции вскоре пришлось забыть: американцам стало ясно, что российский флот в боевых действиях участвовать не способен, а значит, русские военные консультанты им больше не нужны. Из представителя сильной армии Колчак превращался в бедного родственника, за спиной которого практически нет боеспособных частей. Пора было или искать работу в США, или же возвращаться в Россию. Наиболее простым был путь не через воюющую Европу, а через Японию. Но, приехав в Японию, Колчак узнал о большевистской революции и о мирных переговорах в Брест-Литовске. Александр Васильевич понял, что оказался не у дел, поскольку армии больше не существует, договоры с союзниками нарушены, а к антибольшевистскому движению он тогда отношения не имел, да и не знал о нем почти ничего. За неимением лучшего он предложил свои услуги англичанам, которые в конце концов послали Колчака в Китай, по территории которого проходила входящая в состав Транссиба Китайско-Восточная железная дорога (КВЖД).
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
| В Омске Колчак стал верховным правителем России, и таковым его признали даже сухопутные Юденич и Деникин |
Обилие вооруженных формирований, интересы которых не совпадали, грозило развалом Сибири на множество мелких государств. Для того чтобы избежать этого, сибирские лидеры в конце концов подписали акт о создании "всероссийского временного правительства", передав власть находящейся в Омске директории. Однако военные не собирались подчиняться этому либеральному органу и мечтали о сильной централизованной власти, о диктатуре. Не хватало лишь харизматического лидера. И тут вновь вспомнили о Колчаке — герое-полярнике, боевом адмирале и ничем не запятнавшем себя человеке. 4 ноября 1918 года Колчак занял пост военного министра директории. А через две недели после этого происходит военный переворот, в результате которого Колчак был провозглашен верховным правителем России и главнокомандующим с жалованьем в 4 тысячи рублей. После нескольких месяцев жизни в железнодорожном вагоне у адмирала появилась квартира.
Свадебный адмирал
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
На первых порах твердая власть вызывала всеобщий энтузиазм. Сибирское правительство создавалось как общероссийское: Колчака признал верховным правителем Н. Н. Юденич, а позже и А. И. Деникин. Конечно, реально руководить военными действиями на юге страны омский правитель не собирался, но хотя бы иллюзия "единой белой России" была создана. В отличие от других антибольшевистских правительств у Колчака имелись значительные запасы золота. Волею обстоятельств к нему попал золотой запас Российской империи. Это давало возможность не только покупать оружие, но и всерьез заняться экономикой. По мере возможности восстанавливались в своих правах прежние владельцы предприятий, в результате чего налоговые поступления возросли более чем в два раза. Однако землю бывшим владельцам не вернули, а объявляли ее собственностью государства с тем, чтобы в дальнейшем продавать ее крестьянам через земельный банк. Любопытно, что весной 1919 года при колчаковском правительстве был создан Комитет Северного морского пути, эксплуатация которого началась лишь в 30-е годы. Колчак пытался выбить на это деньги еще в начале века — и вот, оказавшись на вершине власти, решил возобновить изучение Севморпути, в освоении которого когда-то участвовал сам.
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
| Ни твердая рука, ни золотой запас Российский империи не помогли Колчаку победить революционный хаос |
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
| Иностранные военные сыграли в судьбе Колчака решающую роль: благодаря англичанам он вернулся в Россию, а из-за предательства чехословаков попал в руки большевиков |
Снова в железнодорожном вагоне
Либеральные политики были недовольны военной диктатурой, военачальники не горели желанием выполнять приказы ставки, а крестьяне, еще не испытавшие на себе радостей большевистской аграрной политики, не знавшие, что такое продразверстка, с большим доверием относились к рассказам про светлое будущее. К тому же заставить войска корректно вести себя по отношению к местному населению Колчаку так и не удалось. "Адмирал Колчак,— вспоминал управляющий делами верховного правителя Г. К. Гинс,— издал приказ, предписывающий ничего не брать у населения без платы. Когда в одном селе, где стоял отряд, староста расклеил этот приказ и, между прочим, может быть из иронии, на стене избы, где квартировал начальник отряда, последний рассвирепел, велел сорвать его, а старосту выпороть за 'неуважение' к власти". В другом месте, где офицеру указали на то, что приказом адмирала порка и мордобитие запрещены, офицер дал классический ответ: "Приказ приказом, Колчак Колчаком, а морда мордой".
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
Несмотря на поражение, Александр Васильевич по-прежнему был достаточно популярен, и большевикам надо было убрать его без лишнего шума. Расстреливать адмирала без суда не хотелось: он был слишком известен и его убийство могло обернуться скандалом. От Колчака решили избавиться тем же способом, каким избавились от царской семьи: тихонько расстрелять, а затем свалить все на инициативу местных властей. В конце января Ленин направил председателю Реввоенсовета Э. М. Склянскому записку: "Не распространяйте никаких вестей о Колчаке, не печатайте ровно ничего, а после занятия нами Иркутска пришлите строго официальную телеграмму с разъяснением, что местные власти до нашего прихода поступили так и так под влиянием угрозы Каппеля и опасности белогвардейских заговоров в Иркутске". В ночь с 6 на 7 февраля 1920 года Колчака расстреляли, а труп сбросили в прорубь.
После смерти Колчака надеяться на то, что военная диктатура сможет решить российские проблемы, уже было странно. Слишком блестящими были личные данные Колчака, слишком большими были ресурсы, которыми он располагал, и слишком плачевными оказались результаты его деятельности.
АЛЕКСАНДР МАЛАХОВ
При подготовке статьи использованы материалы И. Ф. Плотникова.
|