|
Утопленная утопия |
 |
"В гостиной был маленький, тщедушный старичок, седой как лунь, с необычайно добродушным лицом, с чистым, светлым, кротким взглядом — с тем глубоким детским взглядом, который остается у людей до глубокой старости, как отсвет великой доброты.
Дочери хозяйки дома бросились к седому дедушке; видно было, что они приятели.
Я остановился в дверях сада.
— Вот кстати как нельзя больше,— сказала их мать, протягивая старику руку,— сегодня у меня есть чем вас угостить. Позвольте вам представить нашего русского друга. Я думаю,— прибавила она, обращаясь ко мне,— вам приятно будет познакомиться с одним из ваших патриархов.
— Robert Owen,— сказал, добродушно улыбаясь, старик,— очень, очень рад.
Я сжал его руку с чувством сыновнего уважения; если б я был моложе, я бы стал, может, на колени и просил бы старика возложить на меня руки..."
Так рассказывает о встрече с восьмидесятилетним Оуэном А. И. Герцен. Видимо, неудачи многочисленных социалистических начинаний Оуэна не умалили обаяния его идей. Впрочем, в том, что намерения у него всегда были благие, а идеи — самые гуманные, не сомневались даже его противники...
Патриарх
 |
| Фото: AP |
| Живописная долина реки Клайд в Шотландии сначала привлекла Дэвида Дейла, построившего здесь хлопкопрядильные фабрики, а потом и Роберта Оуэна, проводившего там свой социальный эксперимент |
 |
В 1857 году опубликована двухтомная автобиография Оуэна — он не мог не воспользоваться еще одним способом донести до мира свои взгляды. Осенью 1858 года уже очень больной 87-летний Роберт Оуэн не захотел отказаться от участия в конгрессе представителей общественных наук в Ливерпуле, но закончить свою речь сил у него уже не хватило. Вскоре он вместе со своим секретарем Ригби отправился на родину, в Ньютаун. Оуэн попросил собрать молодежь города и обратился к ней с речью на одну из своих излюбленных тем — о реформе образования. На следующее утро его не стало...
Вопреки протестам, но в соответствии с его завещанием Оуэна похоронили на церковном кладбище рядом с могилой родителей. Это место стало привлекать столько паломников, что в 1902 году Кооперативный союз, считавший Оуэна своим отцом-основателем, поставил вокруг его могилы красивую ограду. До самой смерти Оуэн был убежден, что при жизни не получил того признания, которого заслуживал: "Я дал миру важные истины, и только из-за недостатка понимания они не были приняты. Я опередил свое время".
Его университеты
 |
| В Институте формирования характера детям создавали все условия для развития: не только учили их наукам, но занимались с ними музыкой, танцами и спортом |
В школе Оуэн, по его собственному мнению, был лучшим бегуном и прыгуном. К семи годам за успехи в учебе учитель назначил его своим помощником. У него был доступ к книгам местной интеллигенции — священник, врач и адвокат разрешали пользоваться своими домашними библиотеками, и Роберт прочитывал по книге в день, от приключенческих романов до биографий выдающихся людей. Но школьное образование будущего реформатора всей образовательной системы быстро закончилось: уже в десять лет Роберт по настоянию отца отправляется на заработки. Три года в Стэмфорде, потом еще три года в Лондоне, где он на собственном опыте познал все прелести трудовой жизни: напряженный 11-часовой рабочий день с небольшими перерывами на еду при шестидневной рабочей неделе. Работать на таких условиях он не захотел и с помощью друзей в 16 лет оказался в Манчестере приказчиком в крупном магазине, торгующем мануфактурой.
 |
| Архитектор Стедман Уайтвел по заказу Оуэна разработал типовой проект коммуны. Футуристического вида промышленное производство расположено внутри четырехугольника, сельскохозяйственные угодья — вокруг него. Три стороны четырехугольника занимает жилье (на семью из четырех человек выделяется четыре комнаты), а одна сторона отведена для детского интерната. |
Оуэн провел в Манчестере 13 лет и завоевал репутацию уважаемого предпринимателя и даже интеллектуала. Когда Оуэну было 22 года, он получил приглашение стать членом манчестерского литературно-философского общества, где он познакомился с местными знаменитостями — поэтом Кольриджем и доктором Персивалем, продвигавшим реформу здравоохранения. В качестве крупного представителя текстильной промышленности Оуэн был приглашен в манчестерский совет по охране здоровья.
В конце 1790-х годов Роберт Оуэн отправился по делам фирмы в Шотландию, где познакомился с Дэвидом Дейлом — владельцем самых крупных в Великобритании хлопкопрядильных предприятий в Нью-Ланарке близ Глазго. Фабрики располагались вдоль берега реки Клайд. Оуэн был очарован не только собственностью Дейла, но и его дочерью Каролиной. Благодаря финансовой поддержке нескольких манчестерских бизнесменов Оуэну удалось приобрести четыре текстильных фабрики Дейла за 60 тыс. фунтов стерлингов и стать, таким образом, совладельцем и управляющим предприятием, на котором работали от полутора до двух тысяч человек. Каролину, в отличие от бизнеса, Дэвид Дейл отдал Оуэну неохотно — он предпочитал видеть своим зятем какого-нибудь достойного шотландца. К тому же Оуэн был известен своим весьма критическим отношением к религии, а Дэвид Дейл отличался строгими протестантскими воззрениями и сумел привить их своей дочери. Но в конце концов упрямого отца удалось уговорить, и в 1799 году Роберт Оуэн женится на Каролине и переселяется в Манчестер. Позднее он утверждал, что уже давно задумал свой социальный эксперимент и увидел в великолепных пейзажах долины реки Клайд идеальное место для его осуществления.
Капиталист-реформатор
 |
| Фото: AP |
| Построенный при Раппе амбар сын Оуэна Дэвид Дейл превратил в научную лабораторию. Сейчас здесь сейсмическая станция |
Несмотря на благородные намерения Оуэна, рабочие, вполне довольные прежним хозяином, не сразу прониклись доверием к новому. Только в 1806 году, когда американцы наложили эмбарго на поставки британского хлопка, Оуэну удалось завоевать их сердца: несмотря на вынужденную остановку производства на четыре месяца, он продолжал исправно платить всем зарплату.
Он устроил кассу взаимопомощи, выплачивал больным пособия, а старикам — пенсии. Он построил новые дома и сдавал их внаем по низким ценам, замостил улицы и организовал их регулярную уборку, закрыл все частные лавочки, а в фабричном магазине, открытом еще при Дейле, обеспечил низкие цены; небольшие доходы от торговли Оуэн пустил на строительство школы. Оуэн активно внедрял в производство новые дорогостоящие машины; возможно, поэтому он был особенно заинтересован в том, чтобы его рабочие меньше пьянствовали и воровали. При этом действовал Оуэн и кнутом, и пряником: благодаря контролю над фабричным магазином он резко ограничил продажу виски, так что возможностей напиваться стало меньше, а самых неисправимых пьяниц стали штрафовать. С другой стороны, он ввел систему цветных значков, которые устанавливались на рабочих местах,— разные цвета соответствовали разным успехам в труде и поведении. Черный цвет означал плохое поведение, синий — среднее, желтый — хорошее, а белый — отличное.
Несмотря на то что заботливость обходилась Оуэну-реформатору недешево, доходы предприятия постоянно росли, оправдывая надежды Оуэна-капиталиста на то, что филантропия не только гуманна, но и выгодна. Однако его партнеры по бизнесу придерживались иного мнения и были не склонны поддерживать нововведения. В 1813 году они решили выдавить Оуэна из бизнеса и вынудили его выставить предприятие на открытые торги. Но Оуэн сумел их перехитрить. Он нашел новых компаньонов, в числе которых было несколько богатых квакеров и философ Джереми Бентам, и выкупил собственную фабрику. Поскольку новые компаньоны одобряли подход Оуэна к управлению фабрикой, то согласились получать твердый доход в виде процента от вложенного капитала и не вмешиваться в деятельность Оуэна как управляющего. На следующий день после заключения сделки, 1 января 1814 года, Оуэн без ложной скромности решил, что начинает "самый важный эксперимент по достижению счастью для человеческого рода".
Формирование характера
 |
| Роберт Оуэн, покупая "Гармонию" у Георга Раппа, проявил себя как филантроп с акульими зубами, добившись наиболее выгодных условий |
Для детей Оуэну удалось сделать действительно немало. Он перестал брать на фабрику детей младше десяти лет, причем для них были сделаны более длительные перерывы, а после работы с ними занимались учителя. Он запретил физические наказания в школе и на фабрике. Через 16 лет после того, как он стал управляющим в Нью-Ланарке, исполнилась его мечта — было открыто Новое учебное заведение по формированию характера. На 194 ученика приходилось 12 учителей. В новой школе были воплощены представления Оуэна о воспитании и образовании. Он считал, что нужно преподавать не только чтение, письмо и арифметику, но и естественную историю, музыку, танцы. На занятиях по инициативе Оуэна использовались картинки, карты и схемы. После уроков дети могли играть на специально построенных игровых площадках. Оуэн полагал, что для правильного формирования характера дети должны получать удовольствие от обучения. Настоящие серьезные занятия начинались с шести лет, а для младших детей (от двух до пяти) были организованы отдельные группы, ставшие прообразом современных детских садов.
Новая школа пользовалась большим успехом и привлекала множество посетителей — не только тех, кто профессионально интересовался реформами в образовании, но и знать, иностранных послов, государственных мужей и предпринимателей-филантропов. Восхищение достижениями Оуэна было всеобщим: предприниматели радовались, что можно увеличивать прибыль и при этом проявлять гуманность, а аристократия надеялась, что найден способ сгладить острые общественные проблемы. Бросалось в глаза, что сами дети были явно довольны новой системой и выглядели не такими забитыми, угрюмыми и бледными, как на фабриках старого типа.
 |
| Герцен увидел в Оуэне "обаяние доброты", а Оуэн ждал от России "великого будущего" |
Однако Оуэну уже было все равно. Он видел, что, несмотря на все его пропагандистские усилия, книги и выступления, несмотря на популярность Нью-Ланарка, личный пример не подействовал — последователей-капиталистов у него не появилось. Оуэн постепенно пришел к выводу, что сама общественная система является препятствием к созданию прекрасного нового общества, о котором он мечтал. Так Оуэн из предпринимателя-филантропа превратился в общественного и политического деятеля.
Обращение в социализм
Сначала Оуэн попытался использовать в своих целях парламентскую систему. Он едва не стал депутатом, а затем попытался провести через парламент прогрессивный закон, ограничивающий детский и юношеский труд и вообще регулирующий условия труда на фабриках. В 1816 году Оуэн представил парламентской комиссии свой проект закона. Он предлагал не брать на работу детей младше 10 лет, до 18 лет ограничить рабочий день десятью часами, ввести обязательное обучение во второй половине дня для детей до 12 лет и организовать на фабриках инспекции для проверки выполнения этих положений. Во время слушаний состоялся такой диалог:
Вопрос: Почему у вас не работают дети моложе десяти лет?
Оуэн: Потому что я считаю это губительным для детей и невыгодным для хозяев.
Вопрос: Тогда что у вас делают такие дети?
Оуэн: Я их учу и даю им возможность упражняться.
Вопрос: Нет ли опасности, что к десяти годам они приобретут порочные привычки из-за отсутствия регулярных полезных занятий?
Оуэн: Мой опыт позволяет сказать, что я пришел к прямо обратному заключению: их поведение тем лучше, чем лучше они образованы.
 |
| Дэвид Дейл стал первым главой геологического ведомства США, а Роберт Дейл пошел в политику |
В 1815-1817 годах, после окончания наполеоновских войн, объем внешней торговли резко сократился и в Европе наступила стагнация. Безработица и обнищание населения в Великобритании нарастали так стремительно, что возникла бурная общественная дискуссия о путях выхода из кризиса. В качестве средства борьбы с бедностью Оуэн предложил организовать довольно крупные коммуны для бедняков — каждая коммуна была рассчитана на 1200 человек и примерно 600 гектаров земли; их могли создавать частные лица, приходы, графства или государство. Предполагалось, что жители коммуны будут заниматься сообща производительным трудом и при этом не зависеть ни от какого нанимателя. Законодатели не одобрили новые идеи Оуэна, и тогда он обратился напрямую к обществу: сначала несколько раз выступил в Лондоне, в 1818 году отправился в европейское турне, потом объехал всю Британию. Наибольшее сочувствие его идеи вызвали в графстве Ланарк, которое попросило Оуэна подготовить доклад с изложением его плана преобразования общества. "Доклад графству Ланарк о плане облегчения общественных бедствий" вызвал интерес; был даже создан комитет по сбору средств для проведения эксперимента, но сумму, достаточную для организации коммуны, собрать не удалось. Да и планы масштабных общественных преобразований на коммунистических началах не встречали сочувствия: Оуэн яростно отвергал семью, религию и частную собственность, которые, по его мнению, мешали построению нового общества всеобщего счастья. Вообще Оуэн, в отличие от Сен-Симона и Фурье, был настоящим коммунистом, а не социалистом, и не допускал в будущем никаких форм частной собственности.
Разочаровавшись в европейцах, которые его отвергли (хотя он агитировал за коммуны не только британцев, но и французов и даже русского царя Александра I), 53-летний Оуэн с семьей, в которой к тому времени уже было семеро детей, решает отправиться в Новый Свет.
Новая гармония
В 1824 году от одного англичанина, побывавшего в Америке, Оуэн услышал о большом процветающем поселении на берегу реки Уабаш в штате Индиана. Поселение называлось Гармония и принадлежало немецким колонистам, которые в 1804 году под предводительством известного лютеранского проповедника Георга Раппа переселились сюда из Вюртемберга. Было известно, что Рапп и его последователи хотят покинуть эти земли. Осенью 1824 года Оуэн поплыл в Америку. В Вашингтоне, где были наслышаны о британском реформаторе, ему предложили выступить перед конгрессом; на выступлении присутствовал и американский президент. Добравшись до Гармонии, Оуэн выкупил деревню и около 8 тыс. гектаров земли и объявил о создании новой коммуны, которую он считал будущей "империей мира и доброй воли" и которая получила название Новая Гармония.
В апреле 1825 года в бывшей лютеранской церкви Роберт Оуэн торжественно объявил: "Я приехал в эту страну, чтобы установить совершенно новый общественный строй, чтобы изменить невежественную и эгоистичную систему на просвещенную систему общественного блага, в которой все интересы постепенно сольются в один и где будут устранены все причины для конкуренции индивидуумов".
Благодаря пламенной пропаганде Оуэна на новом месте довольно быстро собрались около 900 колонистов. И хотя Оуэн призывал в новую жизнь всех "трудолюбивых и благонамеренных", далеко не все новые поселенцы отличались этими похвальными качествами. Но до конца 1825 года коммуна просуществовала относительно благополучно. Оуэн отправился на поиски новых адептов, а практическим управлением занимались его сыновья Роберт Дейл и Уильям. В колонии выходила The New Harmony Gazette, которая, как и следует коммунистическому органу печати, неустанно сообщала о выдающихся достижениях колонистов, о мудрой линии мистера Оуэна и с оптимизмом смотрела в будущее. Лекарства и основные продукты питания распределялись бесплатно (то есть за них платил Оуэн). Сто тридцать детей были обуты, одеты и ходили в школу за счет общины (то есть опять же Оуэна). Развлечения предлагались в изобилии: по вторникам все танцевали под оркестр, по пятницам были концерты — и то и другое происходило в старой церкви, построенной лютеранами совсем для других целей...
Что касается производительного труда, то с этим как раз все было не так прекрасно. Даже The New Harmony Gazette с грустью констатировала, что только "мыло и клей" производились в количествах, превышающих потребности коммуны. Распределение благ производилось по труду: исполнительный комитет оценивал труд, вложенный каждым членом коммуны в общее дело, и вознаграждал в соответствии с объемом и ценностью этого труда. Когда Оуэн вернулся в Новую Гармонию в начале 1826 года, ему показалось, что недопустимо двигаться к грядущему раю черепашьим шагом, и он решил немедленно провозгласить "коммуну равенства". Это означало полную отмену частной собственности и уравнительное распределение. На общем собрании была избрана "семерка", которой поручалось написать конституцию; через десять дней конституция была разработана, обсуждена и принята. Согласно новой конституции, все члены коммуны независимо от их труда и лишь в соответствии с возрастом снабжались по возможности одинаковой едой, одеждой и образовательными услугами и, опять же по мере возможности, должны были жить в одинаковых домах с одинаковой обстановкой. Чтобы отделить истинных коммунаров от сомнительных, было создано ядро из 25 человек, а всем остальным было предложено заново вступать в коммуну, причем новые члены получали один из трех статусов: условное членство, пробное членство и испытательный срок. Управление колонией осуществлялось на основе конституции ассамблеей, в которую входили все взрослые колонисты и которая давала поручения выборному органу — исполкому, причем специальный представитель ассамблеи должен был сообщать ее решения секретарю исполнительного комитета.
Несмотря на все усилия, организационные и финансовые, коммуна разваливалась на глазах. Живший неподалеку Уильям Шепард так описывал перемены, происшедшие за год существования Новой Гармонии: "Прекрасные сады и виноградники, украшавшие старые жилые дома, пришли в упадок. Огороды, где раньше росли полезные овощи, заросли сорняками, а изгороди во многих местах покосились или вовсе рухнули... Похоже, царит всеобщее небрежение — я видел свиней и коров, пасущихся прямо в саду около домов".
Уже в мае, всего через три месяца после принятия конституции, от колонистов отделились две группы и образовали собственные колонии — Маклурия и Фейба Павелия. В Фейба Павелии объединились британские фермеры, несогласные с запретом Оуэна на пивоварение и употребление пива на территории коммуны. Уильям Маклур, верный последователь Оуэна, вложивший в Новую Гармонию немало собственных средств, разошелся с вождем и учителем по вопросам воспитания, образования, религии и социальной справедливости. Маклур писал в New Harmony Gazette: "Больше всего мы хотим защитить трудолюбивых, честных членов коммуны от неприятного, убийственного ощущения работы на других, которые неспособны или не желают делать свою часть работы, необходимую для обеспечения жизнеспособности коммуны, и платить свои долги". Аристократические семьи, естественно, требовали для себя особых условий. Дамы при попустительстве Оуэна получали по шесть-восемь новых платьев на несколько месяцев и при этом не желали наравне со всеми "тянуть лямку". Пока прочие женщины в обществе не поймут ценность образования, образованным придется наравне со всеми участвовать в ручном труде вроде стирки и готовки, констатировал Маклур.
Сравнение старой и новой Гармонии было катастрофическим для последней. Прежняя Гармония состояла из темных необразованных крестьян; в новой участвовали многие выдающиеся люди, начиная с самого Оуэна, одного из самых успешных предпринимателей в мире. Рапповцы должны были покорять природу — оуэновцы пришли на все готовое. Первые просто проводили время, дожидаясь конца света, вторые строили прекрасный новый мир. Лютеранское поселение существовало десять лет и в конце было намного более процветающим, чем в начале. Эксперимент в Новой Гармонии не протянул и трех лет и окончился социальным и финансовым крахом.
Немногим более года спустя после провозглашения "уравниловки" сыновья Оуэна констатировали, что Новая Гармония больше не является коммуной: "По нашему мнению, Роберт Оуэн слишком мало значения придавал тем ранним антисоциальным обстоятельствам, в которых многие из спешно собранных обитателей Новой Гармонии жили до их приезда сюда; и, наоборот, слишком полагался на те обстоятельства, которые благодаря его опыту они смогут создать себе в будущем... Оказалось, что члены коммуны были слишком неоднородны по своим устремлениям и слишком различны по своим привычкам, чтобы гармонично управлять собой как коммуной..."
Роберт Оуэн потратил на воплощение своей мечты об "империи мира и доброй воли" больше 40 тысяч фунтов стерлингов, или четыре пятых своего состояния. Он завещал Новую Гармонию сыновьям Роберту и Уильяму, оставил себе ежегодную "пенсию" в 300 фунтов и в 1828 году окончательно покинул Соединенные Штаты. Четверо его сыновей — Роберт Дейл, Уильям, Дэвид Дейл и Ричард — и одна из дочерей, Джейн, навсегда поселились в Новой Гармонии. Все они стали американскими гражданами, а Роберт Дейл занимал несколько важных должностей — был ***ПЕРЕДЕЛАТЬ ТАК!!!в 40-х годах конгрессменом, а затем послом в Неаполе***. Он многое сделал для создания государственной системы образования и был одним из основателей знаменитого Смитсоновского института.
Энергия заблуждения
Вопреки тому, что мы знаем из школьных учебников, социалистический эксперимент Оуэна не просто провалился. Благодаря агрессивной рекламе проекта на двух континентах его провал имел огромный общественный резонанс. Казалось, и мир, и Оуэн должны были запомнить этот урок. И тем не менее в истории остался "поздний" Оуэн с его утопическими коммунами и радикальными идеями. Между тем для счастья не всего человечества, а вполне конкретных людей — собственных работников — гораздо больше сделал Оуэн "ранний", Оуэн времен Нью-Ланарка, где он сумел доказать, что человечное отношение к другим может быть выгодно не только работнику, но и работодателю, что для того времени было весьма нетривиальной истиной. Недаром в эпитафии на памятнике Оуэну на лондонском кладбище сказано: "Он был одним из первых британцев, учивших людей стремиться к лучшему обществу, примиряя интересы труда и капитала. Он потратил свою жизнь и свое состояние на то, чтобы улучшить своих сограждан, давая им образование, веру в себя и чувство собственного достоинства".
Будучи уверен в том, что характер человека является производной обстоятельств его жизни, он не очень хорошо понимал, как именно улучшить экономические условия, и предпочитал заниматься разработкой системы воспитания. Когда дело доходило до экономики, Оуэн провозглашал, что все зло от денег и частной собственности, а спасение, соответственно, в замене денег на некую трудовую единицу как мерило ценности. В этом случае рабочий будет получать все, что заработал, а перепроизводство и кризисы будут невозможны. Капиталисты и землевладельцы должны будут исчезнуть, поскольку им неоткуда будет получать доходы, и превратятся в обычных трудящихся. А поскольку труд — естественная потребность человека и они смогут ее удовлетворить, то и они как люди должны быть заинтересованы в новом общественном устройстве.
С годами Оуэн становился все более догматичен и не воспринимал никаких возражений. Привыкнув командовать в Нью-Ланарке и в Новой Гармонии, он горячо любил человечество, но часто был нетерпим к окружающим. Одна из современниц вспоминала: "Роберт Оуэн был не тем человеком, который меняет свое мнение о книге, после того как прочтет ее; просто он неспособен был увидеть ничего, кроме того, что заранее был готов увидеть". Видимо, это утверждение верно и применительно к Новой Гармонии: это был не научный эксперимент для проверки верности теории формирования характера (поскольку такой эксперимент мог бы подтвердить или опровергнуть теорию), а начало новой эры, основанной на новых принципах, в которых у Оуэна не было ни малейших сомнений.
Согласно распространенному мнению, которое насаждал сам Оуэн, он и подобные ему реформаторы были идеалистами, верившими в человечество, чьи идеи на сотни лет опередили время, ведь мир был недостаточно хорош, чтобы их понять. На самом деле Новая Гармония — не столько памятник человеческому идеализму, сколько напоминание о том, что хорошие обстоятельства еще не делают хороших людей, а человеку свойственна исключительная способность заблуждаться относительно своей собственной природы.
АНАСТАСИЯ ФРОЛОВА