Антиутопия общих мест
Татьяна Алешичева о «Дивном новом мире»
На новом потоковом сервисе Peacock вышла вольная экранизация антиутопии Олдоса Хаксли, не сумевшая сохранить ее иронию, но озаботившаяся одной из ее главных мыслей: человек имеет право быть несчастным
Фото: Peacock
Фото: Peacock
Создатели нового сериала — голливудские сценаристы Брайан Тейлор и Дэвид Винер («Плоть и кости», «Возвращение ходячих мертвецов») и примкнувший к ним дерзкий шотландец Грант Моррисон, давно прописавшийся в Лос-Анджелесе. Моррисон, пожалуй, наиболее примечательная фигура в этой троице — один из самых уважаемых в мире авторов комиксов, которого наряду с Аланом Муром и Нилом Гейманом причисляют к «британскому вторжению» в индустрию. Моррисон долгие годы сочинял графические романы для DC Comics, его перу принадлежит легендарная «Лечебница Аркхэм» (1989). А серию «Невидимые» (1994–2000), с его собственных слов, Моррисон написал по рассказам инопланетян, которые похитили его во время поездки в Катманду,— из «Невидимых» братья Вачовски позаимствовали многие идеи «Матрицы». В прошлом году вышел русский перевод книги Моррисона «Супербоги» (2011), увлекательного экскурса в историю жанра комиксов с момента его зарождения до того времени, когда Моррисон сам в него влился. Ему мы обязаны и появлением оригинального сериала «Хэппи» (2017–2019) — неонуара про пьющего сыщика, которого сопровождает мультяшный голубой единорог. В общем, в том, что двери восприятия у Моррисона открыты нараспашку, сомневаться не приходится.
В то же время очевидно, что экранизировать смелую антиутопию Хаксли близко к тексту невозможно ни ему и никому другому — и вовсе не потому, что она якобы устарела. Для начала страшно трудно было бы совладать с ее иронией: у Хаксли все традиционные общественные скрепы вывернуты наизнанку самым беззастенчивым образом. Дети рождаются из пробирок и делятся на касты: руководящие заносчивые умники альфы, подчиненные глуповатые беты — и так далее, вплоть до убирающих за всеми мусор умственно отсталых эпсилонов. Эпсилоны вдобавок рождаются ущербными физически — они карлики. Семьи упразднены в угоду всеобщему промискуитету, поскольку еще «господь наш Фрейд раскрыл гибельные опасности семейной жизни»: душная психологическая близость в семье порождает «дикие, смрадные отношения между членами семейной группы», а также «извращения всех мастей, от садизма до целомудрия», что чревато помешательствами и самоубийствами. Так что в сексуальном плане все принадлежат всем, детишек приучают к сексу сызмальства, и они весело совокупляются под кустами на виду у беседующих об общественном устройстве взрослых. Малейший стресс принято заедать антидепрессантами — таблетками «сомы», которые обладают «всеми плюсами христианства и алкоголя — и ни единым их минусом». Главные герои — склонный к уединению, а значит, порченый альфа Бернард Маркс и склонная к моногамии, а значит, преступная бета Ленина Краун — как туристы посещают сохранившиеся на задворках государства земли «дикарей», резервацию, где царят старые порядки, по-прежнему заводят семьи и рожают детей. Они встречают там спившуюся старуху Линду и ее сына Дикаря Джона, привозят их ради эксперимента в Новый Лондон, где Дикарь от отсутствия бога, Шекспира и целомудрия у глупой Ленины, в которую он влюблен, кончает с собой.
Фото: Peacock
Фото: Peacock
Фото: Peacock
Фото: Peacock
Фото: Peacock
Фото: Peacock
Фото: Peacock
Фото: Peacock
Фото: Peacock
Фото: Peacock
Фото: Peacock
Кто мог бы перенести на экран такое? Совокупляющихся по кустам детей, смеющуюся над трупами в «умиральне» толпу обделенных умом карликов, индейскую резервацию, где чумазые обитатели хлещут мескаль, и главного героя, который после грехопадения и участия в оргии в финале болтается в петле? Разве что Алехандро Ходоровски времен «Крота», когда был жив сюрреализм, а индустрия еще не пожрала контркультуру.
Чем же богата новейшая экранизация? Прежде всего, великолепным дизайном: Новый Лондон тут представляет собой величественную урбанину — гладкие, будто вылизанные футуристические пейзажи, населенные красивыми людьми. В кадре нет ни единого некрасивого лица, уродливую обрюзгшую Линду изображает пригожая Деми Мур, а грязную индейскую резервацию — парк развлечений, как в «Мире Дикого Запада». Важные для Хаксли сюжеты с «гипнопедией» — обучением общественной морали во сне путем бесконечных нотаций — опущены за ненадобностью. Зато добавлены общие места, истоптанные новейшей фантастикой вдоль и поперек: все обитатели Нового Лондона подключены посредством глазной линзы к всеобщей социальной сети Индра, которая вместо реальности генерирует всеобщий морок. Но Моррисону сам бог велел заимствовать из «Матрицы» — так замыкается круг. В эпизоде с Дикими Землями вдобавок откуда ни возьмись возникают повстанцы, как вылезшие из подпола подпольщики в классическом митьковском произведении «Максим и Федор». Они преследуют и едва не пускают в расход сильно поумневшую в сравнении с классическим текстом Ленину (Джессика Браун-Финдли) и ее спутника Бернарда (Гарри Ллойд) — хотят показать богатеньким туристам кузькину мать. От гибели этих пугливых хипстеров спасают Дикарь с Линдой, все четверо бегут в Новый Лондон, где и завязывается главный сюжет — любовный треугольник между Лениной, Дикарем и третьим лишним Бернардом, облеченным властью испортить этой парочке жизнь. Никакой иронии тут нет и в помине — разве что в Новом Лондоне из подпола опять лезут подпольщики! Это рабы общества, недалекие эпсилоны, вдруг познавшие тоску вместо даруемого таблетками счастья. Впрочем, немного иронии присутствует в изображении общественных оргий, когда в неоновых сполохах властные альфы пользуют под электронную музыку подчиненных им бет: из этих сцен становится совершенно очевидно, что оргия — это скучно.
Но не все так плохо: душный фрейдистский эротический сюжет между главными героями развивается занятным образом, а к финалу сериал прирастает важными для Хаксли темами. Это проблема зрелищ, которые Хаксли описывал как предтечу нынешних иммерсивных шоу: здесь это транслируемые в режиме реального времени в общую сеть тревожные чужие впечатления. Отчасти таким простецким зрелищем является и сам сериал, но в нем все-таки возникает важнейшая тема антиутопии: человеческая психика устроена так, что постоянно длящееся счастье для нее невозможно. А значит, порочно навязывать ему извне благолепие и радость. Человек, глаголет Хаксли устами своего Дикаря, имеет полное право быть несчастным. «Прибавьте уж к этому право на старость, уродство, бессилие; право на сифилис и рак; право на недоедание; право на вшивость и тиф; право жить в вечном страхе перед завтрашним днем; право мучиться всевозможными лютыми болями»,— парирует речи Дикаря один из управителей дивного нового мира. Все эти грубые вещи из сериала старательно вычищены, но к финалу авторы все же ухитряются подобрать саму мысль о человеке как грустном экзистенциальном герое, втиснуть ее между красивым дизайном и мелодраматическим оживляжем и внятно проговорить с экрана — двери восприятия таких вещей, оказывается, все еще открыты.
Смотреть: «Кинопоиск HD»