Владимир Бетелин, академик, научный руководитель НИИ системных исследований РАН
Фото: Татьяна Макеева / ТАСС
Владимир Бетелин, академик, научный руководитель НИИ системных исследований РАН
Фото: Татьяна Макеева / ТАСС
Проблему отечественной микроэлектроники, какой она сложилась на сегодняшний день, нельзя рассматривать в отрыве от всей экономики России. У нас сейчас сформировалась «экономика услуг». Мы все меньше производим промышленной продукции высоких переделов, но все больше оказываем услуг потребителям товаров, которые покупаем в развитых странах за деньги, полученные от продажи наших ресурсов. Список таких товаров, идущих к нам по импорту, огромен, и первое место в нем занимает микроэлектроника — компьютеры, планшеты, мобильные телефоны, устройства и аппаратура для видеоконференций и т.д. Мы эту продукцию сами не производим. Но мы готовим ее к продаже, упаковываем, продаем, обслуживаем в сервисных центрах. Я спрашиваю — и меня за это не очень любят,— какая добавленная стоимость этих услуг? Может ли на этих услугах вырасти благосостояние государства и людей? Можем ли мы на этом совершить рывок и войти в число развитых экономик?
Я не вижу оснований и механизмов, которые позволят этого добиться. И пока нет глубокого научного анализа, который показал бы, как долго страна может жить в зависимости от корпораций, производящих промышленные товары, которыми мы пользуемся. Например, по данным Минтранса РФ, на начало 2017 года российский парк воздушных судов насчитывал 579 магистральных самолетов, из которых 494, то есть 85 процентов, иностранного производства со средним возрастом 11 лет.
Причина такого состояния экономики заложена в 50-й статье Гражданского кодекса, который был принят в 1994 году. Там сказано: коммерческие организации — это юридические лица, «преследующие извлечение прибыли в качестве основной цели своей деятельности». Не производящие необходимые людям, стране товары, прибыль для акционеров. А тот, кто не производит свои товары, оказывает услуги на основе чужих товаров.
Из этого следует: акционерам выгодно только то, что приносит прибыль и сводит к минимуму риски снижения этой прибыли. А это добыча и продажа за рубеж природных ресурсов — нефть, газ, лес, уголь и необработанный металл. Любая инновация, любая диверсификация производства несет в себе риски. И самые большие риски в производстве микроэлектроники и программного обеспечения.
Коммерчески эта деятельность невыгодна в российских условиях, поскольку требует миллиардных инвестиций в производство, технологии и разработку микросхем. Еще в 2009 году завод, выпускающий полупроводники, стоил от 1,6 до 3 млрд долларов, сейчас, наверное, в разы больше. Вложения в технологии — это где-то еще порядка 0,6 млрд долларов. Это очень сложное дело. Надо разработать микросхемы, подготовить производство, произвести массовую продукцию — и, если продукция не будет продана, затраты не окупятся. Так зачем нашим отечественным инвесторам рисковать, если можно получать прибыль более надежным способом? У нас даже в Стратегии развития электронной промышленности до 2030 года обозначена задача увеличить выручку в 2,5 раза. Но не сказано, что будем производить и продавать…
Изменить это можно только путем создания в России экономически и социально значимой полупроводниковой и радиоэлектронной отраслей, нацеленных прежде всего на внутренний, а не на внешний рынок.