Не своей смертью

Почему нельзя привыкать к терактам


С людьми, потерявшими близких в день взрыва на станции метро "Автозаводская", специальный корреспондент Ъ ВАЛЕРИЙ Ъ-ПАНЮШКИН провел три дня. В оперативном штабе, в морге и на кладбище. И вот что: опознание и похороны становятся с каждым разом все более рутинной работой. Просто еще одной обязанностью властей. Мы начинаем привыкать.
       Когда в Москве в Печатниках четыре года назад взорвали первый дом, журналистов еще пускали прямо на завалы. И там я познакомился с молодым спасателем, который обложил меня матом за то, что я разгуливал под висевшей на уровне седьмого этажа и на одной проволоке державшейся бетонной плитой. А потом мы разговорились и я спросил:
       — Почему ты делаешь эту работу?
       Тогда еще совсем не казалось, что терактов будет много и всем так или иначе придется делать эту работу. Тогда казалось, что работа спасателя необязательна. Я спросил:
       — Почему ты делаешь эту работу?
       — Потому что, пока я спасаю чужих детей, у меня есть уверенность, что кто-нибудь обязательно спасет моих, если меня не будет рядом.
       Они довольно патетические люди, эти спасатели. Но было понятно, что этот парень относится к своей работе как к примитивной магии, у него двое детей, и он действительно верит, что пока спасаешь чужих, свои — в волшебной безопасности.
       Когда взорвался вагон в метро "Автозаводская", меня уже никуда не пускали. Я понимаю. Государство и город пресекают истерику, которая возникла бы, если бы все люди вместо обычной жизни видели бы каждую неделю на экранах, как выглядят фрагменты тел.
       Истерика и так возникла, и тоже на уровне примитивной магии. Чтобы защитить себя и своих близких, какие-то люди в Петербурге убили таджикскую девочку. Тот давешний спасатель хотел спасать чужих детей, чтобы волшебным образом оградить своих детей от опасности. А эти люди в Питере, чтобы оборониться от опасности, убили чужого ребенка. Вы уж сами решайте, какой способ лучше.
       Выходные после взрыва в метро я провел у дверей Лефортовского морга. Там выходил человек и зачитывал список найденных на месте взрыва документов. В числе прочих документов был школьный дневник. Многие люди, стоявшие у дверей морга, не нашли в списке фамилий потерянных близких. Их посылали в прокуратуру, где следователи помогали им составить перечень цепочек, колец и других мелких предметов, по которым можно опознать обезображенные до неузнаваемости тела или фрагменты тел.
       Эти люди стояли там, у дверей морга, часами. И им не нравилось, что я журналист и что стою рядом с ними. Я понимаю. Когда гибнут близкие, совсем не хочется, чтобы это становилось достоянием общественного любопытства.
       Но вот в воскресенье пополудни я пришел домой. Мой пятнадцатилетний сын смотрел по телевизору КВН. Я понимаю, что мы с сыном по-разному смотрели на жизнь в тот день, потому что я только что приехал из морга, а у него был просто выходной день, почти такой же, как другие выходные дни. Но я ему сказал:
       — Переключи, пожалуйста.
       — Почему это?! — мальчик хотел было обидеться, ибо пятнадцатилетние молодые люди в каждом слове готовы усмотреть личное оскорбление. Но потом он посмотрел на меня, сообразил, что два дня назад в метро был теракт и погибли люди, и переключил канал.
       По другому каналу шла программа "Аншлаг-Аншлаг". Юридически все было правильно. Официальный траур был назначен на понедельник. Юридически в воскресенье можно было показывать развлекательные программы, и их показывали. И смотрели, стало быть.
       Потому что жизнь ведь продолжается, одни люди умирают, другие женятся, веселятся, влюбляются, ссорятся. Но одно дело "умирают", другое дело — "погибают". И если мы можем веселиться через день после того, как погибли люди, значит, мы сами объявили вокруг себя войну — только в военное время можно одновременно веселиться и знать, что вчера погибли люди.
       Если вокруг нас война и никто не знает, когда она закончится, то рано или поздно очередь дойдет и до нас. И поэтому я предлагаю ни за что не соглашаться, что вокруг нас война.
       Это только в военное время похороны погибших и попечение о вдовах и сиротах — рутинная обязанность государства. В мирное время каждый приличный человек считает своим долгом вдовам и сиротам помогать. То есть если мы им не поможем и сделаем вид, будто их нет и их беда нас не касается, значит, мирное время закончилось. Оно что, закончилось?
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...