«Надо просто оторвать одно место от стула»

Несколько уральских регионов в последние недели сообщали о нехватке коек для госпитализации больных с коронавирусом и сбоях в работе скорой. “Ъ” продолжает свой цикл интервью с главами регионов беседой с губернатором Челябинской области Алексеем Текслером, который после сентябрьских выборов возглавил региональное отделение «Единой России». Господин Текслер ответил на вопросы корреспондентов “Ъ” о том, зачем ему партия, как регион справляется с эпидемией, а также о том, как стратегия развития Южного Урала соотносится с прогнозом Минэкономики и эпидемиологической ситуацией.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

— До назначения в Челябинскую область вы были заместителем министра энергетики в федеральном правительстве. Переход в губернаторы — это понижение?

— Нет. Это просто разная работа. Должность первого заместителя министра достаточно ответственная и интересная, энергетика, безусловно, важная отрасль экономики. Тем не менее развитие региона — это задача куда более многофакторная, многоплановая. Челябинская область — это мой родной регион, где я родился и вырос, который меня, если так можно сказать, воспитал. Для меня это возможность вернуть долг малой родине.

— Вы в должности год. Чего вы добились и есть ли уже что-то, что вы сделали, но хотели бы исправить?

— Задача, которую я перед собой ставлю,— изменить отношение людей к власти, к перспективе развития региона. Я активно езжу по территориям, и для меня самая значимая оценка, когда люди благодарят за то, что «встряхнули местных чиновников», за решения, которые меняют облик и состояние наших городов и сел. Мы уже много сделали по дорогам, по газификации, по ветхому аварийному жилью, благоустройству, определили планы по здравоохранению, начали стройки первоочередных социальных объектов, и я сейчас бы не давал какие-то статистические оценки, а исходил из внутреннего ощущения, что многие люди оценивают происходящие изменения как некое, извините за громкое слово, начало возрождения региона. Многие отмечают, что Челябинск изменился за этот год, стал чище, опрятнее, зеленее. Мы подрядчиков поменяли, которые занимались уборкой улиц, поставили дополнительные задачи по благоустройству. И так во многих населенных пунктах — люди видят изменения и об этом говорят. В этом году мы ремонтируем в 2,7 раза больше дорог, чем в 2018 году, например. Когда я в марте 2019 года приехал, выяснилось, что поддержка регионом муниципалитетов по ремонту дорог, кроме Челябинска и Магнитогорска, составляла ноль рублей ноль копеек. Собственных средств хватало только на содержание и ямочный ремонт. Моим первым решением было выделить дополнительные средства — 500 млн. Да, на 40 муниципалитетов это немного, но мы успели уже в сезон 2019 года сдвинуться с мертвой точки, а в этом году увеличили темпы. И когда я езжу по муниципалитетам, то вижу изменения. А самое главное, люди видят.

— Самой недофинансированной сферой было здравоохранение.

— Да. Серьезные деньги вкладывались в областные больницы и федеральные центры. Но многие районные больницы, ФАПы были просто в ужасном состоянии, и мы фактически по каждой из них приняли решения: где-то строить новые, где-то ремонтировать. Параллельно вместе с федеральным центром приняли решение о строительстве нескольких многопрофильных больниц. Сейчас рассчитываем на федеральную программу развития первичного звена, мы провели полную инвентаризацию первичного уровня. Плюс мы строим новую инфекционную больницу областного значения под Челябинском почти на 500 коек, с операционными блоками. Мы ее сразу делаем многоинфекционной, то есть она будет востребованной и в постковидное время. С оборудованием в этом году серьезно помог федеральный центр. Отдельная история — врачи. В области среднее комплектование кадрами — не больше 60%, есть территории, где не больше 50%. Наравне с федеральными программами «Земский доктор» и «Земский фельдшер» мы разработали свои программы привлечения медиков и финансирования приобретения жилья, увеличили за счет регионального бюджета количество бюджетных мест в ординатуре. Мы полностью остановили процесс оптимизации, купили почти 200 единиц автомобилей скорой помощи, мобильных ФАПов, неотложек.

— Как регион справляется с нынешним ростом числа заражений коронавирусом?

— Ситуация непростая. Мы видим рост заболеваемости не только по COVID-19, но и по сезонным заболеваниям. Наблюдаем микст инфекций. Мы развернули дополнительные койки, сегодня их более 5,5 тыс. Туда госпитализируются люди со средней и тяжелой степенью заболевания. Еще около 1,7 тыс. коек развернуты под долечивание. Существенно увеличилось количество звонков и обращений жителей в скорую помощь, поэтому мы раздели потоки между скорой помощью и неотложкой, которая перешла на круглосуточный режим работы. Более 900 студентов медакадемии и колледжей вышли на работу в амбулаторно-поликлиническое звено и скорую помощь. В регионе 24 приемно-сортировочных отделения, работающих в круглосуточном режиме и проводящих компьютерную томографию. Мы делаем более 1000 исследований в сутки. Скоро будем делать больше в полтора раза. Раньше таких объемов исследований КТ и близко не было. Понимаем, что важно ответить на все вопросы жителей, поэтому сейчас разворачиваем дополнительные мощности горячей линии по коронавирусу. Более 3 тыс. человек сегодня в регионе наблюдаются амбулаторно, мы приняли решение оплачивать необходимый набор медикаментов для граждан старше 65 лет, беременных женщин, детей и инвалидов за счет бюджета. С самого начала пандемии мы максимально открыты. Когда того требовала ситуация, я лично проводил ежедневные брифинги. И сейчас каждый день публикуем подробную статистику по заболеваемости. Когда появились звонки от родителей, стали отдельно указывать количество заболевших школьников.

— Вы намерены ввести какие-либо ограничения на передвижение и работу предприятий в регионе?

— До масштабной вакцинации нам придется жить и работать в непростых условиях. Мы больше настроены на то, чтобы контролировать соблюдение уже существующих правил, а не вводить дополнительные запреты. Правила понятны и просты, они прописаны Роспотребнадзором как для юридических лиц, так и для граждан, и они могут существенно снизить рост заболеваемости, а значит, и нагрузку на врачей.

Надо поберечь себя и окружающих, и уверен, что мы с этим со всем справимся. И не остановим при этом экономику.

«Когда я приехал, настроение у людей было, мягко говоря, плохое»

— Как идет работа над стратегией развития региона до 2035 года? Учитываются ли ошибки стратегии-2020, которая по многим показателям так и не была выполнена?

— Мое отношение к любым стратегиям сложное. С одной стороны, нельзя без стратегии как взгляда в будущее. С другой — когда мы говорим о ее детализации — учитывая количество «черных лебедей» в мире, будь то технический прогресс или такие истории, как COVID-19,— возникает вопрос о реальности таких планов и стратегий. Что касается принятой стратегии региона, мы ее будем уточнять. В частности, в разделах, связанных с ростом и потенциалом экономики. Это напрямую касается моделирования спроса и развития наших базовых и новых производств. Мы не должны отказываться от преимуществ базовых отраслей — обработки, машиностроения, металлургии, добычи, атомной отрасли, приборостроения, но надо делать эти производства более современными, экологичными, с ростом добавленной стоимости и производительности труда, выходить в новые отрасли, в первую очередь связанные с IT и искусственным интеллектом. Совместная работа с нашими компаниями по этому вопросу уже идет. Образовательная, научная компонента — это направление первостепенно. Будущее региона в лидерстве наших вузов, в ориентации их и системы среднего профобразования на новые задачи рынка. Нам нужны новые специальности, новые образовательные программы. Я, к примеру, ставлю задачу, чтобы Челябинская область в ближайшей перспективе стала лидером по подготовке специалистов в области искусственного интеллекта (ИИ), кибербезопасности и другим. Высокотехнологичное производство с возможностями прогностики и роста производительности за счет применения ИИ — это актуально, мы уже это используем: к примеру, ММК так повышает производительность труда. Плюс атомная промышленность с новыми возможностями — я имею в виду фармакологию и ядерную медицину, это крайне актуальная технология в борьбе с онкологическими заболеваниями. Мы сегодня производим изотопы любого уровня, но не производим медицинское оборудование и фармпрепараты на их основе. Плюс новые источники энергии. Накопители. Новые экологические технологии.

— Согласно стратегии, область динамично развивается. Минэкономразвития при этом прогнозирует для региона один из самых низких среднегодовых темпов прироста ВРП в ближайшие пять лет — на уровне 1,6%. Южный Урал, таким образом, среди 12 регионов с наихудшим прогнозом, вместе с Бурятией (1,3%), Удмуртией (1,4%), Хабаровским краем (1,5%). Расшифруйте парадокс.

— Прогноз действительно в прошлом году был принят такой до 2024 года, и я коллег даже на заседании правительства региона критиковал за очень осторожные темпы роста в базовом сценарии. Я рассчитываю, что мы должны выходить на уровень роста выше 3%. Но это крайне сложно. За счет базовых отраслей промышленности это не сделать, но можно сделать как раз за счет появления новых направлений. Понятно, что этот год будет особым: мы прогнозируем уровень снижения нашего ВРП в этом году на уровне около 2,6%. Это чуть лучше, чем прогнозы Минэкономразвития по ВВП в целом, и это понятно: у нас до половины ВРП — промышленный сектор, который не останавливали из-за коронавируса. Мы за 9 месяцев фиксировали снижение индекса промышленного производства на 3%, что опять же лучше, чем в целом по стране. У нас рост производства у предприятий добывающего сектора. Причем он выше, чем в прошлом году. В первую очередь за счет новых проектов. Обработка — где-то минус 4%, в первую очередь за счет металлургии. В целом я рассчитываю, что снижение по ВРП и индексу промпроизводства относительно прошлого года будет меньше, чем в целом по стране. У нас, кстати, рост зарплат превышает инфляцию, это говорит о том, что предприятия зарплаты проиндексировали. Мы видим, что началось восстановление экономики, и очень рассчитываю, что в следующем году мы выйдем на плюсовые параметры и дальше на целевое состояние — это 3% минимум в год. Нужно, чтобы к 2024 году мы этих показателей добились.

— Какого эффекта вы ожидаете от внедрения проектного метода привлечения инвестиций?

— По привлечению инвестиций мы по итогам прошлого года занимаем 16-е место в стране. В прошлом году у нас был рост, по-моему, на 9%. В этом году, я надеюсь, мы будем выше. У нас 15 соглашений по Челябинску и Магнитогорску, там общий объем инвестиций только в экологические проекты — примерно 50 млрд руб. В рамках моей инициативы со всеми нашими промышленными предприятиями, не только челябинскими и магнитогорскими, мы подписываем экологические соглашения. Это экологические мероприятия, но каждое из них — это вопрос совершенствования производства и модернизации, поэтому они приводят в том числе к росту эффективности. Плюс у нас есть пять территорий опережающего социально-экономического развития. Недавно я объявил о запуске новых производств в Верхнем Уфалее. Это моногород, где несколько лет назад закрылось градообразующее предприятие «Уфалейникель». Когда я туда приехал первый раз, то настроение у людей было, мягко говоря, плохое. Сейчас нашли для города инвесторов. Только на этих двух производствах будет создано 1100 мест, вокруг них возникнет малый и средний бизнес. Там объем инвестиций будет под 30 млрд руб. Мы запустили в Усть-Катаве тепличный комплекс «Горный» на 700 рабочих мест; в Миассе рассматриваются новые инвестпроекты. В Магнитогорске есть индустриальный парк ММК, туда приглашаем новых инвесторов — это за пределами того, что делает сам комбинат. В сфере агропромышленного комплекса запустим новые проекты по мясу птицы. Я перешел в режим практически ежедневных совещаний с экономическим блоком. У нас есть большой инвестсовет и есть рабочая группа, куда мы приглашаем инвесторов, и я лично разбираюсь, какая им нужна поддержка. Я коллег ориентирую на то, что основной KPI их работы — объем инвестиций и создание новых рабочих мест. Рассчитываю на новый институт для крупных инвесторов, который запускает правительство,— соглашение о защите и поощрении капиталовложений. При этом самое важное — создание условий для малого и среднего бизнеса. Целевая задача — чтобы малый и средний бизнес в ближайшие 5-7лет превысил 35% нашей экономики. Пока эта цифра чуть больше 20%.

В правительстве новый блок отвечает за развитие туризма, этот наш потенциал сильно недооценен. У нас замечательная природа, три федеральных национальных парка, тысячи озер, Уральские горы. У нас интересные исторические и культурные места. Тот же Аркаим, и синташтинская культура; Троицк и Верхнеуральск — музеи под открытым небом. Города со своей историей, легендами и настоящим — Кыштым и Сатка. Наши художественные промыслы, вы прекрасно их знаете,— это и каслинское литье, и златоустовская гравюра на стали. Мы готовы развивать промышленный туризм в Магнитогорске и Челябинске, Златоусте, Миассе, и активный туризм — сплавы по горным рекам, горнолыжные курорты.

В Челябинске уже есть новый аэропорт и современный аэродромный комплекс. Сейчас работаем над проектом Магнитогорского аэропорта, расширяем сетку полетов, в ноябре запускаем «Ласточку» между Челябинском и Магнитогорском. Плюс дорожное строительство. В целом развитие инвестиционного потенциала, создание рабочих мест — совершенно реальная история, если каждый день этим заниматься.

— Область заняла 25- место в рейтинге инвестклимата АСИ, который базируется на оценках бизнеса. Как вы считаете, кто давит на бизнес и что с этим делать?

— 25-е место я оцениваю как возможность проанализировать ситуацию, чтобы в этом рейтинге подняться. Административные барьеры — это в основном что? Люди жалуются на налоговую нагрузку, на трудности со своевременным получением земельных участков или госуслуг. Месяц назад мы договорились с нашим бизнес-омбудсменом идти и сверху, и снизу: снизу — создать специальный портал, где каждый предприниматель может обозначить свои проблемы, и на эти обращения реагировать. А сверху — это последовательно облегчать жизнь наших предпринимателей по тем направлениям, которые я назвал. С предпринимателями нужно общаться, тогда и рейтинги будут лучше.

«Мы, конечно, рассчитываем на свои трамваи»

— Практически все регионы в этом году столкнутся с падением бюджетных доходов. Насколько это критично для Челябинской области?

— Я этой темой занимаюсь не только как губернатор, но и как руководитель рабочей группы Госсовета по экономике и финансам. Мы готовили и передавали наши предложения для формирования бюджета на следующий год. Если говорить про Челябинскую область, объем потерь, налоговых и неналоговых, за девять месяцев составил 12,9 млрд руб. Это где-то минус 13% от тех планов, которые у нас были. Но при этом мы получили поддержку двумя траншами, в общей сложности 5,6 млрд. Вот можете посчитать разницу.

— Каковы перспективы восстановления, в частности, экспортного потенциала черной и цветной металлургии, который снижался еще в прошлом году?

— В прошлом году он снижался в первую очередь из-за того, что маржинальность работы на внутреннем рынке для наших металлургов была выше, чем на экспортных. И это хорошо, если у нас металлурги будут больше зарабатывать внутри страны — за счет роста экономики, строительства, машиностроения и так далее, то я буду только рад. Экспорт — это дополнительная возможность, которой тоже нужно пользоваться. Восстановление идет, и у металлургов, и в целом в экономике.

Если говорить про сферу услуг, большинство ограничений сняты. Можно работать, естественно, с соблюдением требований Роспотребнадзора. Восстановительный рост в сфере услуг и вообще в малом и среднем бизнесе мы наблюдаем даже сейчас, когда ситуация с пандемией усложнилась. Тем более когда мы вводили меры поддержки и преференции по налогам, то сразу объявили, что они будут действовать до конца года. Итог этой поддержки — только кредиты, перекредитование, гарантийное обеспечение для пострадавших отраслей малого бизнеса почти на миллиард рублей, это достаточно много для региона и его бюджета. Плюс к этому региональные налоговые льготы, снизившие нагрузку на малый и средний бизнес в этом году более чем на 3 млрд руб. И, наконец, федеральные меры поддержки в фискальной сфере, прямые субсидии, льготное кредитование. Льготных банковских кредитов в области по федеральным программам предоставлено почти на 20 млрд руб. Следующий год должен быть годом окончательного восстановления и роста.

— Вы говорили, что территории опережающего развития нуждаются в перезагрузке. Не так давно на совещании с Владимиром Путиным вы попросили продлить преференции для резидентов на один-три года. Хватит ли этого времени «на раскачку»?

— Максимальные льготы в ТОРах действуют для тех резидентов, которые зарегистрировались в первые три года с момента создания. Этот год для многих ТОРов непростой, я это чувствую по переговорам с инвесторами. Поэтому было бы целесообразно этот срок продлить, и сейчас, мы знаем, Минэкономразвития готовит такие решения. Я надеюсь, что они будут приняты.

Для наших ТОРов это важно: тогда проще будет говорить с инвесторами, потому что льготы интересны бизнесу.

— Во время визита в Усть-Катав вы сказали, что будете обсуждать вопросы вывода УКВЗ из кризиса с руководством «Роскосмоса». Какие здесь пути решения? И второе предприятие — «ЧТЗ-Уралтрак»: участвует ли область как соучредитель в решении проблем этого завода? Вы встречались на форуме «Армия» с Дмитрием Рогозиным и гендиректором Уралвагонзавода Александром Потаповым. О чем там удалось договориться?

— Мы как раз и обсуждали эти два предприятия. По УКВЗ ситуация сложнее, меня, конечно, не устраивает снижение объемов производства, причем существенное в этом году по сравнению с прошлым. Мы по своей части — я имею в виду трамвайное производство — необходимую поддержку оказываем, приобретаем трамваи для Магнитогорска, готовимся со следующего года к обновлению трамвайного парка в Челябинске. Мы, конечно, рассчитываем на свои трамваи, но я хочу, чтобы это были современные трамваи, которые бы понравились пассажирам. Мы договорились провести совместное совещание по развитию УКВЗ. Что касается ЧТЗ, все знают мое отношение, это то производство, которое необходимо не просто сохранить (это бренд региона, его история), но и активно развивать. Мы подписали стратегическое соглашение, на предприятии произошла очередная смена руководителя. Я рассчитываю на то, что мы уже сможем наконец заняться развитием ЧТЗ. Там есть двигательное производство с понятными задачами. Есть производство тракторов, которое сейчас на низком уровне. Нужно не упускать рынок и возможности, вернуть компетенции на ЧТЗ, развивать сегмент строительно-дорожной техники. Мы договорились о новой стратегии, я жду, что Уралвагонзавод и «Ростех» в целом начнут ее эффективно реализовывать.

— Вы, еще будучи в правительстве, занимались вопросами Томинского ГОКа. Какова ваша позиция по этому проекту?

— Всегда, когда этот вопрос обсуждался, речь шла об экологии. Поэтому проект был скорректирован. Во-первых, надо сказать, что там нет никаких металлургических процессов, нет дыма, нет газа. Технологический процесс — добыча и обогащение через флотацию и получение концентрата. Также там нет хвостохранилища, потому что все «хвосты» Томинского ГОКа будут направлены на рекультивацию Коркинского разреза. Я полтора года назад вернулся в регион и первым делом поехал на Коркинский разрез. Там реально не было возможности дышать. Сейчас ситуация кардинально изменилась. Понятно, что решить системно вопрос эндогенных пожаров можно только через полную рекультивацию разреза. Для того чтобы снять все вопросы по теме воды, мы активизировали работу по Долгобродскому каналу, он готов к подаче воды, если потребуется. Это объект по переносу воды из водохранилища реки Уфа в систему Аргазинского и Шершневского водохранилищ. Работы начались еще в 1970-е годы, часть работ, которую тогда не выполнили, мы фактически за год реализовали, закрыв системно проблему водоснабжения челябинской агломерации и параллельно подстраховав вопросы водоснабжения Томинского ГОКа для переброски хвостов в Коркинский разрез. Я считаю, что проблема экологической нагрузки относительно Томинского ГОКа на настоящий момент решена. Не будем забывать, что Томинский ГОК обеспечит занятость около 2500 жителей региона и перечислит за период работы около 120 млрд руб. налогов в бюджеты всех уровней.

У нас ко всем предприятиям одно требование: они должны быть экологически чистыми и социально ответственными. Томинский ГОК не исключение. Поэтому сейчас куда более актуальная задача — это снижение выбросов действующих предприятий региона. И у нас есть экологический координационный совет, там все наши экологи присутствуют, общественники. Вопросы задаются, в том числе неудобные.

«Челябинск становится чистым»

— По данным Главного управления по труду и занятости, в Челябинской области продолжает расти безработица. На 1 сентября она составила более 91 тыс. человек.

— В октябре мы фиксируем снижение официальной безработицы. Уже на 3,5 тыс. человек за половину месяца. В конце октября ожидаем около 85 тыс. безработных. Динамика положительная. Плюс растут вакансии. Уже почти 34 тыс. Пик с начала года. По методике международной организации труда на момент начала эпидемии уровень безработицы у нас составлял 5,4%, а уровень зарегистрированной безработицы — 1,4%. Сейчас уровень официальной безработицы подтянулся к МОТу: у людей появилась возможность зарегистрироваться, получить повышенные пособия по безработице. Плюс выплата до 1 октября на каждого ребенка у безработного по 3 тыс. руб. Многие, кто встал на учет во время пандемии, трудились в «сером» секторе, возможно, они даже продолжают трудиться, встав на учет. Сейчас мы будем менять вектор взаимодействия — стимулировать людей не на получение пособий, а на поиск работы.

— Сокращений на предприятиях сейчас нет?

— Нет.

— Молодые люди продолжают уезжать из региона. Почему — из-за недостаточно развитой городской инфраструктуры, экологии, отсутствия экономических перспектив? Челябинск включен в число деградирующих городов-миллионников.

— Миграционный поток Челябинска — минус три с небольшим тысячи человек за прошлый год. Но прирост в прилегающем к нему Сосновском районе — более 4 тыс. человек. Вы говорите о данных Росстата, который просто выдал цифры, а составители рейтингов не вникли в специфику региона. Надо смотреть динамику по Челябинской агломерации, это более корректно. Челябинск не относится к категории деградирующих, но с проблематикой, которую вы огласили, я согласен. И среда важна, то есть экология, состояние города, инфраструктура, в том числе для отдыха. И возможности реализоваться: образование, высокооплачиваемые рабочие места, сам тренд на развитие города и региона. Это то, с чего мы начали разговор. Это моя самая главная задача. А экологическую проблему в Челябинске мы закроем.

— Когда?

— Мы уже это делаем. Челябинск становится чистым.

— В последнее время областной агропром демонстрировал заметно лучшие результаты по сравнению с промышленностью. Как так получилось?

— Ничего удивительного. У нас с 2000-х годов десятикратный рост агропромышленного комплекса. Сейчас товарооборот в этом секторе примерно 130 млрд руб.— 8-9% от ВРП. Мы достаточно продвинутый в целом аграрный регион, в первую очередь за счет переработки. У нас развито мясное направление, мы четвертые в стране мясу. По макаронам и производству круп, а также разных быстрорастворимых продуктов, каш, готовых завтраков — вообще лидеры. У нас есть существенный экспортный потенциал, в том числе мы говорим о рынке Китая. Мы ежегодно увеличиваем вовлечение земель в сельхозпроизводство на 3-4%.

— Этим летом пришлось объявлять ЧС в регионе из-за засухи. Как идет борьба с ее последствиями?

— Да, мы актировали больше 300 тыс. гектаров, пострадали 455 наших предприятий. Мы направили данные в минсельхоз, заявили о готовности софинансировать (восстановление.— “Ъ”). Второе, что сделали,— это пролонгация кредитов, лизинговых платежей. Мы вместе с минсельхозом эти задачи решим.

«Партии нужны новые лица»

— Перед выборами в прошлом году вы, как и сейчас, ездили по муниципалитетам, вручали главам синие папки с поручениями. Как вы оцениваете результат работы над содержимым этих папок?

— В целом положительно, я большую часть своих поручений помню, и по ним идет регулярная отчетность. Все они касались развития территорий, во многом основывались на жалобах и замечаниях людей. К каждому такому выезду я готовился и сейчас готовлюсь, собираю информацию через соцсети (в Instagram Алексея Текслера 239 тыс. подписчиков.— “Ъ”). С главами обсуждаем резервы, за счет чего можно улучшить ситуацию в экономике, это основа основ. Папки я до сих пор вручаю, в каждый приезд, уже просто не под камеры.

— Вас относят к так называемым губернаторам-технократам, которых часто критикуют за нехватку политического опыта. Вам самому как работается в статусе технократа?

— Мне не нравится это слово, оно вообще из другой жизни, это все ярлыки. Надо быть понятным для людей и иметь достаточный опыт управления. Понимая те ограничения, те проблемы, которые есть с финансами, бюджетом, надо определять приоритет правильно и при этом все равно строить долгосрочные планы, чтобы каждая территория, к примеру, знала, когда, где, какие дороги будут не только в следующем году, но и на протяжении следующих пяти лет. У людей это создает уверенность в том, что власть знает, что делать. У меня был опыт руководства крупными предприятиями, я много лет работал в финансовой сфере, муниципалитетом руководил, был первым заместителем в федеральном министерстве… Я себя не отношу к технократам.

— Вы шли на губернаторские выборы в прошлом году как самовыдвиженец, в этом году вступили в «Единую Россию», возглавили список на выборах в заксобрание, а затем и региональное отделение. Зачем партии ваша поддержка? Не поставило ли это в неравное положение другие партии перед выборами?

— Партия — это инструмент реальной политики, и я от этого инструмента не собираюсь отказываться.

Я прагматичный политик и считаю, что возглавить процесс формирования нового заксобрания и влиять на муниципальные выборы — это правильно и нужно.

Я вообще сторонник командной работы. Мне партия нужна, и я нужен партии. Партия — это ресурс, которым тоже необходимо управлять внутри региона: исполнительной власти недостаточно, есть еще представительная власть, которая необходима для принятия основных решений. И это не противоречит тезису о том, что есть другие партии. В этом году у нас были конкурентные выборы как никогда — девять партий. В 2015 году на выборах в заксобрание было пять. Конкурентное поле достаточно серьезное.

— Вам не кажется, что без «Яблока» эти выборы оказались несколько ущербными (партийный список «Яблока» не был зарегистрирован.— “Ъ”)?

— Насколько я знаю, это вина самого «Яблока» — то, что они так отнеслись к подготовке документов. Это подтвердил суд: они не соблюли законодательство по оформлению документов, которые необходимо сдать. Это вопрос ответственности людей, вопрос отношения к своему делу.

— Правда ли, что во время поездок по региону ваши однопартийцы вас разочаровали?

— (Улыбается.) Безусловно, есть отдельные люди и ситуации, в отношении которых я действительно высказываю недовольство. Приезжаю, смотрю на ситуацию, смотрю, что там несколько лет не принимаются решения очевиднейшие, когда надо просто оторвать одно место от стула и решить самостоятельно или достучаться до ответственных в областном правительстве. Но этого не делается. И я собираю партию и спрашиваю: «А вы куда смотрели? Вы вообще зачем здесь сидите? Вас все устраивает?» Вот то, что два года там объект не работает для детей, когда там надо было просто крышу подлатать. Меня это не устраивает. Но где-то ситуация другая, вы как-то всех своим вопросом под одну гребенку.

— В 2015 году список ЕР на выборах в ЗС получил 56% голосов (тогда список ЕР на выборах в заксобрание тоже возглавлял губернатор Борис Дубровский, в марте 2019 года он ушел в отставку, а ныне скрывается за рубежом от следствия по обвинению в превышении полномочий.— “Ъ”), в 2020 году — 42,6%. Как вы оцениваете результат ЕР и свой личный вклад в результат партии?

— Сравнивать результаты партии 2015 и 2020 года некорректно. Совершенно другая ситуация, стартовые позиции. Гораздо уместнее другое сравнение — в начале кампании соцопросы ЕР больше 27% в области не давали. По факту плюс 15%. Свой личный вклад я оценивать не стану. Но очевидно, что наши жители поверили в необходимость перемен в заксобрании и в партии. Я на себя эту ответственность принял и в сторону отходить не собираюсь.

— Будете ли в реготделении ЕР проводить ротацию по аналогии с правительством?

— Конечно, ротация уже началась. Партии нужны новые лица. И не только лица, а люди с идеями, новыми подходами, неравнодушные к людям и к реальным проблемам.

— Члены партии, которые занимают руководящие посты в частных компаниях, перед выборами рассылали своим сотрудникам некие методички, чтобы те записывали и публиковали видео с хештегом вашей кампании #ктоеслинемы

— Покажите мне кто, я дам по башке любому, кто это делал.

— Ходят слухи, что вы в регионе ненадолго…

— Это слухи, я никуда не собираюсь.

Беседовали Артур Якушко и Мария Старикова