Дети трех войн

Шестьдесят лет назад в Мадриде завершилась беспрецедентная по объему полученной секретной информации операция ЦРУ против Советского Союза, на четыре года превратившая Испанию в один из эпицентров холодной войны. Называлась она Project Ninos («Проект "Дети"»), а главными действующими лицами и в то же время жертвами поединка спецслужб стали дети республиканцев — те, кого вывезли в ходе гражданской войны в Испании в 1930-е, а 20 лет спустя, в разгар советской оттепели, отпустили обратно на Родину.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Дмитрий Поликарпов

На фоне сегодняшних непростых отношений между Западом и Россией эта круглая дата (операция шла четыре года — с 1956 по 1960 год.— «О») не прошла незамеченной: телеканал Discovery в октябре устроил в Испании премьеру документального сериала Project Ninos, в котором сделана попытка разобраться в деталях операции, до сих пор практически неизвестной широкой публике. Автору этих строк довелось участвовать в проекте в качестве сценариста.

20 лет без Испании

Чтобы понять значение этой операции, а также резоны, по которым она была так глубоко засекречена, важен контекст. С него и начнем.

Испании традиционно отводится довольно скромная роль в истории холодной войны. Прежде всего потому, что после окончания Второй мировой режим Франко надолго оказался в международной изоляции. К тому же, в отличие от той же Германии или стран Восточной Европы, франкистская Испания и чисто географически находилась в стороне от раздела сфер влияния между СССР и США. Еще один важный фактор заключался в том, что с конца 1930-х до 1977 года между Мадридом и Москвой не было дипломатических отношений, а, стало быть, почти 40 лет советские спецслужбы не могли работать в Испании под прикрытием каких-либо официальных организаций. В то время как резидентура ЦРУ чувствовала себя там практически как у себя дома.

Для советской разведки главный интерес представляли американские военные базы в Испании, действовавшие с начала 1950-х. Их появление стало результатом особых отношений между правительством Франко и американцами, решившими в конце 1940-х, что лучше уж поддерживать каудильо, чем способствовать его смещению и рисковать ремейком гражданской войны 1936–1939 годов с возможным приходом к власти коммунистов. В этом смысле некоторые испанские историки считают, что Сталин своей экспансией в Европе после Второй мировой в каком-то смысле Франко спас.

Опасения Запада имели под собой почву. Свежи еще были воспоминания о гражданской войне и о том, что СССР предоставил в распоряжение республиканцев 60 бронеавтомобилей, 347 танков, 648 самолетов, 1186 орудий, 25,5 тысячи пулеметов и почти 500 тысяч винтовок. В военном противостоянии принимали участие несколько тысяч советских добровольцев, в том числе танкисты, моряки, летчики, артиллеристы.

Гуманитарная помощь оказалась в известном смысле даже более стратегической, чем военная: Советский Союз, по сути, спас генофонд испанских республиканцев, когда принял в 1937–1938 годах свыше 3 тысяч испанских детей из семей, сражавшихся против Франко. Их сопровождали около 300 взрослых, а также 150 военных летчиков, направлявшихся в СССР для учебы. Встречали испанцев с большой теплотой. И не только официальные лица, но и обычные люди, которые искренне спасали жизни испанским детям. Память о той теплоте спасенные дети сохранили на всю свою жизнь.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Предыдущая фотография

Следующая фотография

1 / 2

Фоторепортаж «Огонька» из 1938-го: в детский дом № 2 в Красновидово к детям из Испании на начало учебного года на самолете «Крокодил» прилетели летчики агитэскадрильи им.М. Горького

Фото: И. Зуперман / Фотоархив журнала «Огонёк»

Гостям показали инсценировку массовой игры «Если завтра война»

Фото: И. Зуперман / Фотоархив журнала «Огонёк»

— Впечатление от прибытия в Ленинград осталось навсегда. Нас обнимали, целовали, жали нам руки. Тех, кто помладше, носили практически на руках. Россия очень много для нас сделала, и я никогда не скажу о ней дурного слова,— поделилась своими воспоминаниями с «Огоньком» Тереса Алонсо, прибывшая в СССР из Страны Басков на корабле в 1937 году, а ныне живущая в Барселоне.

Многие «дети войны» вспоминают царские условия, в которых они жили в первое время. Советское правительство тратило на содержание испанского беженца в несколько раз больше, чем на местного детдомовца. Под специальные детские дома выделили бывшие дворцы и особняки, беженцев усиленно кормили, некоторые вспоминают, что им даже давали икру.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Обучение «детей войны» шло на родном языке. Для этого советские школьные курсы были спешно переведены на испанский. Образовательный процесс контролировала компартия Испании, считавшая детей «золотым запасом» кадров, который готовили для работы в постфранкистской Испании. Большинство уезжало в СССР с уверенностью, что уже через несколько месяцев смогут вернуться. Так думали и родители, отправлявшие детей в неизвестность. Само собой, победа Франко, объявившего об окончании гражданской войны в апреле 1939 года, повергла «детей войны» в шок. Стало ясно, что пребывание на чужбине затягивается на неопределенный срок.

Начавшаяся вскоре Вторая мировая война и вовсе заставила забыть о возвращении на долгих четыре года. Несмотря на изначальный особый статус в СССР, испанские дети умирали от голода и болезней и страдали от лишений вместе со всей страной, которая их приютила. Некоторые из них пережили блокаду Ленинграда. А те, кому позволял возраст, ушли на фронт.

Чужие среди своих

Вот только с окончанием войны желание вернуться на родину вспыхивает с новой силой. В течение многих лет среди советских испанцев существовала традиция во время встречи Нового года поднимать первый тост за то, чтобы оказаться в следующую новогоднюю ночь в Испании. Некоторые даже заключали пари, пытаясь угадать, в каком году это возвращение состоится.

Компартия Испании считала желавших вернуться на родину предателями, шпионами и врагами советской власти. В конце 1940-х — начале 1950-х многие испанцы и вовсе попали в ГУЛАГ за попытки установить с этой целью контакт с иностранными посольствами. Проблема была настолько острой, что некоторые отваживались на самые отчаянные шаги. В 1948 году, например, испанский военный летчик Хосе Антонио Туньон Альбертос попытался бежать из СССР в дипломатическом багаже посольства Аргентины. В специально оборудованном чемодане беглеца доставили на борт самолета «Аэрофлота», летевшего в Париж. Но неожиданно в полете Туньон стал задыхаться и обнаружил себя. Самолет экстренно посадили во Львове, а Туньона впоследствии приговорили к 25 годам лагерей за «измену Родине».

Лишь после смерти Иосифа Сталина в 1953 году новое руководство СССР во главе с Никитой Хрущевым объявило массовую амнистию и разрешило выехать из страны тем иностранцам, кто к этому стремился. Через год первыми легально вернувшимися на родину испанцами стали бойцы так называемой Голубой дивизии, воевавшей против СССР на стороне гитлеровской Германии. Их возвращения через дипломатических посредников добивался сам Франко.

Эта новость подтолкнула «детей войны» к возобновлению попыток выехать в Испанию. Судя по рассекреченным документам середины 1950-х годов, в Соединенных Штатах соответствующие службы пристально следили за этим процессом. В Вашингтон по дипломатическим и разведывательным каналам летели многочисленные доклады, в которых обсуждалось, как с помощью Франко можно было бы использовать советских испанцев. Примечательно, к слову и то, что именно США первыми в 1956 году сообщили диктатору о том, что СССР — причем на уровне первого секретаря ЦК КПСС Никиты Хрущева — согласился их выпустить.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Всего изъявили желание вернуться около 2400 человек. Начиная с 1956 года состоялось восемь экспедиций, последняя завершилась в мае 1960-го. В число тех, кого Франко готов был принять назад, разумеется, не входили руководители испанской компартии. Ее бессменный лидер Долорес Ибаррури смогла приехать на родину только после смерти диктатора в 1975 году.

Разрешения на выезд получали не только сами испанцы, но и члены их семей, большинство из которых имели советское гражданство, так как браки были смешанными. Причем мужу-испанцу можно было вывезти с собой жену и детей, а вот жене-испанке предлагалось выехать с детьми, но без мужа. Именно поэтому, например, будущий знаменитый хоккеист Валерий Харламов в 1957 году отправился из Москвы в Бильбао в сопровождении матери (ему тогда было восемь лет). Их возвращение через несколько месяцев (!), замечу в скобках, весьма показательно: испанцы, выросшие в советских ценностях, просто не могли найти общий язык с родственниками, которые жили в строгих католических традициях, да еще при Франко.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

По воспоминаниям очевидцев, ступившие на родную землю после 20 лет разлуки испытывали невероятный душевный подъем. Но родные встречали их с настороженностью, видя чуть ли не в каждом потенциального коммуниста или шпиона — источник возможных проблем с властями. Им не сдавали жилье, не брали на работу. И тут на помощь приходил неожиданный благожелатель: советских испанцев ждали не традиционные объятия и поцелуи, а затемненные кабинеты в специально оборудованных опросных пунктах, где с ними работали сначала местные полицейские, а затем… сотрудники ЦРУ.

Парад секретов

В марте 1957 года в Мадриде в рамках особых отношений США с Испанией Франко создается Центр специальных исследований для сбора и обработки информации об СССР, поступающей от репатриантов. С испанской стороны в нем участвовали военные, спецслужбы и полиция. Со стороны США — резидент ЦРУ в Мадриде Дэвид Райт, работавший под дипломатическим прикрытием, и сотрудники американских спецслужб. Так официально началась (по сути, она шла и до этого) масштабная операция, получившая название Project Ninos. За четыре года, по рассекреченным ЦРУ данным, было опрошено 1800 человек и получено около 2 тысяч «позитивных» (надо думать, это значит, что содержательных.— «О») разведывательных отчетов.

Автор этих строк впервые услышал о «Проекте "Дети"» в 1990-х от полковника КГБ в отставке Олега Нечипоренко, который с 1958 года работал в одном из подразделений Второго Главного управления КГБ (контрразведка) в Москве на «испанском направлении». Из писем, которые те, кто вернулся в Испанию, отправляли своим родственникам, оставшимся в СССР, советские спецслужбы знали о массовых опросах с участием американцев.

— Нам с самого начала было ясно, что мы имеем дело с нашим главным противником в холодной войне — ЦРУ США,— подчеркивает в интервью «Огоньку» Олег Нечипоренко, которому в июле исполнилось 88 лет.— Никому в голову не могло прийти, что Франко осмелился вернуть советских испанцев самостоятельно. Очевидно, что американцы убедили его сделать это.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

В Москве, разумеется, о секретной Project Ninos знать не могли и предполагаемую операцию называли по-своему — «Реконкиста», или «Исход». Впрочем, до середины 1990-х, когда начали рассекречивать американские архивы, связанные с Project Ninos, официального подтверждения этой версии не было. Но со временем ключевые детали открылись и масштабы поразили воображение.

В частности, выяснилось, что в ЦРУ были заранее осведомлены, о том, какой интерес представляют репатрианты. В рассекреченных в 1990-е документах особо подчеркивалось, что «испанских детей в СССР не считали иностранцами» и благодаря этому они могли иметь доступ к секретной информации. Многие «дети войны» действительно работали на военных заводах и в конструкторских бюро, жили в закрытых городах, так называемых наукоградах.

Из рассекреченного семь лет назад документа ЦРУ стало понятно: американцы еще в 1954 году знали, что «дети войны» работают на военном авиазаводе в Химках и в ОКБ-2 (ныне МКБ «Факел»), создававшем двигатели для зенитных управляемых ракет.

Любопытно, что «бараки», в которых жили испанцы и которые упоминает автор доклада, обитаемы до сих пор.

— По нашей информации, американцы были хорошо подготовлены к опросам,— рассказывает Нечипоренко.— В их распоряжении были планы городов и даже некоторых предприятий, на которых работали репатрианты.

ЦРУ в первую очередь интересовали советские зенитные управляемые ракеты, во вторую — стратегическое ядерное оружие и в третью — военное самолетостроение. По всем трем темам удалось собрать очень ценные сведения. Вот цитата из рассекреченного доклада ЦРУ, датированного 1963 годом:

О спецоперации гестапо, НКВД и японских спецслужб

«Была получена информация об этапах развития советской программы создания ракетных двигателей, ставшая базой для прогнозирования темпов разработки и производства ракет. Мы получили новую информацию о расположении стационарного оборудования для испытания ракетных двигателей, центров разработки и испытания управляемых ракет, заводов по производству ракетных двигателей и местах базирования ракет».

Американцы узнали даже о типах ракетного топлива, применявшихся в СССР. «Дети войны», работавшие на секретных предприятиях, напрямую не имели доступа к этой информации. Тогда, по словам участников, во время опросов некоторым стали предлагать вспомнить запахи, с которыми им приходилось сталкиваться в процессе работы, сравнивая их с образцами запахов, имевшимися в распоряжении ЦРУ. Кроме того, репатрианты помогли рассекретить многих специалистов, работавших над советской программой управляемых ракет.

Что касается стратегического ядерного оружия, второй по важности темы опросов, то американцы получили первые сведения о советских ядерных установках и предприятиях атомной промышленности. О третьей по важности теме, о военном самолетостроении, удалось собрать детальные сведения о конструкторских бюро и заводах, занимавшихся разработкой и производством истребителей, о том, какие типы самолетов, в каких количествах и где производились. Прояснилось, как успехи в самолетостроении помогали развивать советскую ракетную программу.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Кроме того, ЦРУ получило информацию о советской системе гражданской обороны, военной медицине, системе высшего технического образования и о предприятиях ВПК. Появились планы некоторых секретных городов и предприятий, важные данные об энергетической системе СССР.

Массовый отъезд испанцев превратился в серьезную проблему для советской контрразведки. Надо было определить, какую информацию, какие знания увозит с собой каждый репатриант, чтобы попытаться хотя бы минимизировать этот ущерб. Просто запретить выезд было нельзя, так как решение выпустить «детей войны» из страны было принято на самом высоком уровне. Существовали, конечно, черные списки, составленные испанской компартией и советскими спецслужбами, где были указаны лица, отъезд которых считался недопустимым, но — если верить свидетельствам героев фильма Project Ninos — они были во многом проигнорированы.

Чем же был продиктован беспрецедентный для своего времени шаг по выпуску из стран десятков, а то и сотен носителей секретов государственной важности? Однозначного ответа на это нет до сих пор. Гипотезы же испанских историков колеблются в диапазоне от желания понравиться Западу, что было свойственно многим советским лидерам, затевавшим реформы в стране, до желания избавиться от «взрывоопасного материала» — причем скопом, не разбираясь в нюансах настроений, профессиях и обстоятельствах. Итогом стал колоссальный провал: в результате, по существу, сеанса саморазоблачения, санкционированного на высшем уровне, США узнали об СССР столько, сколько им не дал бы никакой полет шпионского U-2 Пауэрса, сбитого, кстати, в том же 1960 году над Свердловском.

Любопытно, что сбит этот американский высотный самолет-разведчик был той самой зенитной управляемой ракетой класса «земля — воздух», информацию о которой ЦРУ старалось вынуть из советских испанцев в первую очередь. После этого, однако, полеты U-2 над СССР были прекращены.

Явки с повинной

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Пытаясь хоть как-то минимизировать размеры запланированного ущерба, советская контрразведка начала контригру. Основными направлениями, по которым шла работа на первых порах, были получение и анализ информации о деталях опросов в Мадриде. Позже главной стала работа с теми испанцами, кто по прошествии нескольких месяцев выразил желание вернуться в СССР. Многие делали это по объективным причинам: после 20 лет жизни сложно было адаптироваться к совершенно иной идеологической и жизненной реальности. Кто-то просто не смог найти работу. А кого-то испугало пристальное внимание западных спецслужб.

Среди возвращавшихся оказались и те, кто согласился сотрудничать с ЦРУ в качестве агентов. «Несколько вернувшихся вновь в Союз реэмигрантов из числа "детей войны" явились в органы КГБ как в Москве, так и в других городах и заявили об обстоятельствах вербовки американскими разведчиками, передав врученные им перед отъездом шпионские причиндалы: шифроблокноты для подготовки разведсообщений, тайнописные копирки, контейнеры для их хранения, замаскированные под бытовые предметы, вещественные пароли. На основании подозрительного поведения других вернувшихся заводились оперативные разработки по окраске (по признакам.— "О") "шпионаж"», — пишет Нечипоренко в своей книге воспоминаний «Жизнь в конспирации».

Контрразведчики скрупулезно изучали переписку вернувшихся, прослушивали телефонные разговоры, держали их под колпаком наружного наблюдения, тайно проникали в квартиры находившихся под подозрением. С поличным так никого и не поймали. Американские источники утверждают, что ЦРУ удалось завербовать десятки агентов. Но, как оказывается, не всегда подобная информация соответствует действительности. Некоторые из ныне живущих «детей войны», которые в свое время отказались от сотрудничества, с большим удивлением обнаруживают себя в списках согласившихся.

Должны быть подобные списки и в архивах советской разведки. Ведь ни для кого не секрет, что КГБ тоже использовал возвращение «детей войны» для засылки агентов на территорию вероятного противника. Вряд ли эти документы будут рассекречены в обозримом будущем. Наверняка кто-то из согласившихся сотрудничать, до сих пор жив, не говоря уже об их потомках.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Американские источники утверждают, что лишь воспользовались ситуацией с возвращением «детей войны», а ветераны советских спецслужб склонны считать, что ЦРУ с помощью Франко активно способствовало их приезду в Испанию. Примечательная деталь в этом споре заключается в том, что еще за пять месяцев до первой отправки советских испанцев на родину именно резидент ЦРУ в Испании (раньше всех!) информирует Мадрид о том, что СССР готов отпустить «детей войны» на родину. Не говорит ли это о том, что инициатива изначально исходила от американцев и что вопрос ранее обсуждался с испанскими властями.

Какой бы ни была правда, в пылу борьбы главные оппоненты меньше всего думали о тех, кто стал разменной монетой в оперативной игре сверхдержав. В результате испанские дети, приехавшие в СССР в конце 1930-х, стали жертвами, по сути, трех войн: своей гражданской, Второй мировой и, наконец, холодной, а операция Project Ninos сломала жизнь многим из тех испанцев, кто много лет мечтал о возвращении на родину. По существу, выбор, перед которым они оказались поставлены, был ужасен: чтобы обрести свою первую родину, надлежало предать вторую. Этот выбор разламывал не только людей, но и семьи.

По сути, ни один из героев нашего фильма (а это десятки человек) не смог пройти без потерь эту дилемму — легче всего было тем, кто не занимал серьезных постов. Угодив в жернова спецслужб, не имея шанса найти работу, люди задумывались о возвращении — а там их ждали уже другие спецслужбы.

Впрочем, авторов американского «Проекта "Дети"» такие мелочи не смущали: они не скрывали (да и не скрывают), что получить уникальные сведения стратегического характера, сохранявшие свою актуальность в течение многих лет, никаким другим способом было бы нереально. На войне как на войне, пусть она и холодная…