Общество бессмертных героев
Василий Степанов о «Мертвых душах» Григория Константинопольского
В онлайн-кинотеатре ivi вышел сериал «Мертвые души» — осовремененная версия поэмы Николая Васильевича Гоголя с Евгением Цыгановым в роли Чичикова. Как и в случае с «Грозой» Островского, режиссер Григорий Константинопольский проводит ревизию русской классики, чтобы удостовериться в том, что ее герои не только бессмертны, но и вполне себе живы
Фото: 1-2-3 Production; Лук-фильм
Фото: 1-2-3 Production; Лук-фильм
Погожим летним деньком к областному центру Бугорску подкатило стильное черное авто, на каких чаще ездят холостяки. За рулем блестящей «трешки»-троечки с московскими номерами сидел, понятное дело, Селифан, любитель зарядить что-нибудь поэтическое, а в магнитоле надрывался Чайковский. В салоне же экипажа отдыхал Павел Иванович Чичиков (Евгений Цыганов), человек исключительно обходительный и, кроме того, инспектор Министерства культуры с поручением по розыску в русской провинции покойников, которые в силу своей значимости для отчизны были бы достойны мест на лучших столичных кладбищах — от Донского и Троекуровского до Ваганьковского и Новодевичьего — везде, везде московские реновации предоставили возможности для свежих захоронений. Свято место не должно быть пусто — и вот Чичиков в Бугорске, здесь же и вечно живые Манилов, Собакевич, Коробочка, Ноздрев, Мижуев, а также все прочие, хорошо знакомые по поэме Николая Васильевича Гоголя «Мертвые души», к первому тому которой Григорий Константинопольский приписал, не особо стесняясь, второй (так в рекламе) — взамен когда-то сгоревшего. И ничего, что его второй том — почти как гоголевский первый, не сиквел, а все больше кавер-версия, ремейк в обстоятельствах современной русской жизни. Судя по опыту «Грозы» (2019), ремейки Константинопольского уже давно стоит выделить в отдельный род отечественного кинематографа.
Сообщения о съемках «Мертвых душ» радовали социальные сети еще в пору первой ковидной вспышки: звезды отечественного кино — в масках (актерский состав сказочный), режиссер — с забралом и в перчатках. Читки весной прошли в зуме, в августе — питчинги в Минкульте (которые, судя по отсутствию логотипа министерства в титрах, закончились смехом, но не финансированием), а к концу лета уже начался монтаж — и вот на экранах четыре серии новых скитаний Чичикова.
Фото: 1-2-3 Production; Лук-фильм
Фото: 1-2-3 Production; Лук-фильм
Фото: 1-2-3 Production; Лук-фильм
Фото: 1-2-3 Production; Лук-фильм
Фото: 1-2-3 Production; Лук-фильм
Фото: 1-2-3 Production; Лук-фильм
Фото: 1-2-3 Production; Лук-фильм
Фото: 1-2-3 Production; Лук-фильм
Константинопольский на расправу скор. Коробочка (Елена Коренева) теперь служит мэром и танцует под «Песняров». Манилов (Дмитрий Дюжев) с Лизонькой (Александра Ревенко) сидят на психоделиках и «Камасутре» да воспитывают двух прелестных сыновей Вишну и Кришну, потому что очень любят Индию — а государственные дела не дают выехать из отчизны, так что остается только петь «Инцидент в Настасьино» БГ под ситар. У Константинопольского буквально все герои теперь — чиновники того или иного уровня, не просто помещики, а цвет провинциальной бюрократии. Даже Ноздрев (Тимофей Трибунцев), который в Бугорске руководит спортом и историческими реконструкциями, а в отпуске воюет в Новороссии. Непонятно, как только хватает его еще и на псарню, и на беспечную гульбу.
Можно было бы, пожалуй, сказать, что автор чересчур волен с первоисточником, однако как человек образованный Константинопольский не только внимательно перечитал великую поэму Гоголя, но и, очевидно, проштудировал авторское к ней введение, в котором классик призывал читателя дополнять и развивать его труд, так как «в книге этой многое описано неверно, не так, как есть и как действительно происходит в Русской земле, потому что я не мог узнать всего: мало жизни человека на то, чтобы узнать одному и сотую часть того, что делается в нашей земле». Новые «Мертвые души» не просто кинематографическая фантазия, а фактически диалог с почившим классиком, бандероль с посланием Николаю Васильевичу, направленная туда, где он дописывает второй и, наверное, третий том своей бессмертной поэмы. Судите сами, почтенный автор, в России-то ничего почти что и не изменилось. Разве что дороги стали бархатистее да люди хитрее и теперь не один только Ноздрев норовит облапошить нашего героя-пройдоху, но и сам губернатор (последняя роль Сергея Колтакова), и, конечно, еще начальник УВД (Александр Стриженов), и даже почтмейстер (Максим Лагашкин). Даже русалки в пруду Манилова готовы состязаться с Чичиковым в обольстительной хитрости. Под вагнеровских «Тристана и Изольду» медленно плывут в зеленых водах обнаженные девы, чтобы отнять 30 миллионов,— но это не «Меланхолия» фон Триера, не конец света — это борьба за денежки.
Новый Чичиков в интерпретации Константинопольского и Цыганова, увы, подрастерял таинственность (все-таки для Гоголя в дьявольском мерцании главного героя был большой смысл), но зато обрел понятную для современников биографию — оказался упрямым спутником перемен, пережитых страной: имел в начале 1990-х ларек и прогорел, скупал ваучеры за водку и лишился всего, обналичивал валюту и был обут, сделал состояние в 2014-м на «санкционке», но чуть не сел из-за партнера. Герой Цыганова понятен, в остальном же буйная фантазия Константинопольского отвечает духу гоголевского гротеска. А с него, как известно, и начинается история отечественного реализма. И то, что Константинопольский так лихо вписывает в текст своих «Мертвых душ» современников — от Авдотьи Смирновой и Захара Прилепина до Максима Галкина и Никаса Сафронова, кого на правах упоминания, а кого и в виде камео,— в этом контексте не должно удивлять. Пространство поэмы расширяется, превращаясь в реальность русской жизни. Или, может быть, русской смерти, помня о которой — все там будут — Чичиков пытается продать провинциальным чиновникам почетные места на столичных кладбищах, хоть даже у самой Кремлевской стены.
Смотреть: ivi