Киев окончательно порвал «с русским миром». Это заявил министр иностранных дел Украины. По его словам, страна продолжит бороться за возвращение Крыма и Донбасса и намерена развиваться как часть Запада. Международный обозреватель “Ъ” Максим Юсин отмечает, что снижение интереса России к Украине стало одним из главных итогов уходящего года.
Фото: Геннадий Гуляев, Коммерсантъ
Фото: Геннадий Гуляев, Коммерсантъ
Когда на днях я созванивался с киевским приятелем, и мы попытались подвести итоги уходящего года, я почувствовал в его голосе чуть ли не обиду. «Вы о нас совсем забыли. И Путин на пресс-конференции почти ничего не сказал, и пресса почти перестала о нас писать», — полушутя-полусерьезно посетовал мой собеседник.
И мне сложно было с этим поспорить.
По сравнению с предыдущими годами, Украина явно исчезает из информационного поля.
В 2020 году россияне гораздо чаще обсуждали Белоруссию, армяно-азербайджанский конфликт, в последние месяцы — Молдавию. Тогда как Украина отошла на периферию общественного интереса.
Периодически о ней, конечно, вспоминают на телевизионных политических ток-шоу, но, скорее, по остаточному принципу, как дань шестилетней традиции, без огонька. То, что заводило, волновало, беспокоило в 2014-м, 2015-м, даже в 2019 году, после прихода к власти президента Зеленского, сегодня уже не цепляет.
Показателем падения интереса к Украине, как правильно подметил мой киевский приятель, стала большая пресс-конференция Владимира Путина. В отличие от предыдущих годов, об Украине на ней говорилось очень мало. И тот факт, что впервые за много лет права задать вопрос не получил московский корреспондент украинского агентства УНИАН Роман Цимбалюк, говорит сам за себя. К тому же, на сей раз рядом с Цимбалюком впервые сидела журналистка из Донбасса. Впрочем, ей слова тоже не дали.
Падение интереса Кремля к Украине, видимо, имеет такое объяснение: российские власти больше не питают иллюзий по поводу того, что с новой правящей командой в Киеве можно договориться о чем-либо серьезном. Последним успехом стало соглашение о прекращении огня в Донбассе, которое более-менее соблюдается, но в остальном были сплошные разочарования.
Особенно в том, что касается выполнения решений парижского саммита «нормандской четверки», состоявшегося ровно год назад. Киев так и не сделал обещанных шагов по реализации минских соглашений, ссылаясь на недовольство так называемой патриотической общественности, с которой команда Владимира Зеленского вынуждена считаться, как прежде с этим недовольством считалась команда Петра Порошенко. В конце концов, в Москве поняли, что ходят по замкнутому кругу.
А тут еще и Зеленский сделал на удивление откровенное заявление, что, была бы его воля, он давно бы вышел из минских соглашений.
Но не делает этого, поскольку в таком случае с Москвы сняли бы западные санкции. То есть цель президента Украины — не умиротворение Донбасса, не воссоединение с ним, а сохранение как можно дольше санкций против Российской Федерации.
Едва ли эти откровения усилили желание Кремля вести диалог с Киевом. Судя по всему, уходящий год только укрепил убежденность российских властей, что проблемы Украины имеет смысл обсуждать не с самой Украиной, а с ее западными союзниками и покровителями, с участниками «нормандского формата» — французами и немцами, а если получится, то и с новой администрацией США.
Ну а отношения с Киевом останутся в том же состоянии глубокой заморозки, в каком они находятся сейчас. С одной стороны, это плохо — надежд на решение проблем Донбасса в обозримом будущем нет. С другой стороны, есть и позитивный момент — обострения конфликта не предвидится. А, кроме того, видимо, можно не опасаться, что команда Зеленского станет устраивать такие масштабные провокации, как попытка прохода украинских судов под Крымским мостом в ноябре 2018 года.
В этом смысле, по сравнению с Петром Порошенко, нынешний украинский президент для Москвы — явно меньшее из зол.