Михаил Леонтьев, телеведущий, член партии "Единая Россия":
— Ничем. Я тоже не понимаю, зачем показывать жену Яндарбиева. У нас много вдов, которые гораздо приличнее, чем жена такого подонка. Поэтому ничего трагичного в снятии с эфира этого сюжета я не вижу, Герасимов вряд ли самостоятельно принял такое решение. Парфенов позволяет себе резкие вещи в политическом плане, поэтому, видимо, руководство и решило не размениваться на пустяки.
Юрий Кобаладзе, управляющий директор инвестиционной компании "Ренессанс Капитал", генерал-майор СВР в запасе:
— Меня удивило, что сюжет сняли. Думаю, что это связано с тем, что в Катаре до сих пор идет следствие над россиянами, обвиняемыми в убийстве Яндарбиева. Однако вдова Яндарбиева не может сказать что-то опасное. Я считаю, нет непоказных, опасных людей, если только они не пропагандируют насилие, фашизм. Ваша газета часто печатает заявления Березовского, одного из самых опальных и опасных, но революционного переворота не происходит.
Марат Гельман, политтехнолог, бывший заместитель гендиректора "Первого канала":
— Ничем. Военного положения в Чечне нет, выборы тоже уже прошли, поэтому сюжет можно было и пропустить. Но, на мой взгляд, он не очень своевременный, надо было дождаться окончания суда в Катаре. Но Лене виднее.
Владимир Рыжков, независимый депутат Госдумы:
— Вдова Яндарбиева ровным счетом ничем не может быть опасна. Я вообще считаю, что любая информация, если только не о том, как изготовить атомную бомбу, не может быть опасной. Думаю, что это элемент цензурирования деятельности телеканалов. Не думаю, что сюжет запретил показывать Кремль. В настоящее время сами каналы установили негласное правило на распространение информации. Они уже сами знают в рамках установленных правил отношений с Кремлем, что можно показывать, а что нельзя.
Борис Макаренко, заместитель директора Центра политических технологий:
— По восточным законам вдова убитого боевого командира может быть опасна тем, что наденет пояс шахида и будет мстить за мужа. Но я уверен, что вдова Яндарбиева не из тех восточных женщин. Поэтому опасность исходит не от вдовы Яндарбиева, а от тех, кто запретил руководству НТВ показывать этот сюжет. Последнее время у многих известных людей, которые попадают на телевидение, есть опасность, что их комментарии будут урезаны или совсем сняты с эфира.
Эдуард Лимонов, писатель:
— Тем, что она — жена человека, которого убило государство. А нынешняя власть боится всего, даже союзников она не признает. Все увидят убитую горем женщину, возможно, проникнутся сочувствием, а государству будет стыдно и неудобно. В позитивном плане у нас принято показывать только кадыровский клан и чеченскую милицию, на весь остальной "мир Чечни" наложено вето.
Савик Шустер, ведущий программы НТВ "Свобода слова":
— Ничем. У меня была последняя прижизненная программа с Ахматом Кадыровым. Туда ее я бы с удовольствием поставил.
Малика Яндарбиева, вдова Зелимхана Яндарбиева:
— Я рассказала корреспондентам НТВ только то, что я видела и слышала на суде. Видимо, российские власти испугались этой правды — не понимаю, какую другую опасность я могла для них представлять. Ведь именно российские власти добились того, чтобы суд был закрытым,— они опасаются утечки любой информации о подробностях этого преступления.
