Виктор Абрамкин
От редакции. Мы приносим извинения господину Абрамкину и всем нашим читателям за публикацию непроверенной информации.
Владимир Путин, принцесса Диана и Акакий Акакиевич
Популярность Владимира Путина — одна из загадок современной российской действительности, и никакие злопыхатели, ставящие под сомнение его тефлоновый рейтинг или 71,2% на президентских выборах, не могут опровергнуть того, что путиномания — это не выдумки "Первого канала" и "России", а реальный факт. И лубочные сюжеты с первыми учителями, одноклассниками и однокашниками, в один голос твердящими о замечательном мальчике (студенте) Володе Путине,— это не репортажи, инсценированные телевизионными кукловодами, а свидетельства настоящей народной любви.
И все же скептиков можно понять. Весь облик нашего президента (небольшой рост, тщедушная фигура, походка выпускника военной кафедры) является воплощением неприметности, невидности и неброскости. Это особенно сильно контрастирует с его предшественником, которому можно приписать что угодно, но только не перечисленные качества. Но именно заурядность облика президента и стала предметом всенародной любви. Владимир Путин — гений заурядности. Россия, подобно Агафье Тихоновне из гоголевской "Женитьбы", сложила губы и носы бесчисленных Иванов Кузьмичей, Никаноров Никаноровичей и Иванов Павловичей и получила Владимира Путина, похожего на всех и каждого, которого тут же и полюбила. Надо заметить, что в олицетворении всенародной любви к заурядности Путин не является пионером. Первый и революционный шаг был сделан принцессой Дианой, совершившей переворот в одном из самых великих мировых мифов под названием "Золушка". До того как Диана Фрэнсис Спенсер из английского городка Норфолк вышла замуж за принца Чарльза, миф о Золушке однозначно подразумевал, что принц стал наградой для Золушки за ее уникальную индивидуальность, подчеркнутую не только особой красотой и добродетелями, но и метрическими параметрами (вспомните хрустальную туфельку). К тому же она была изначально фольклорным персонажем. История с принцессой конца XX века опрокинула живущий столетиями миф. Она показала, что можно стать такой же принцессой, любимицей всех народов мира, будучи не сказочным персонажем, а обычной провинциальной девицей, не обладающей никакими выдающимися и тем более сказочными достоинствами; не имея за душой ничего, кроме внешности, абсолютно лишенной какой-либо индивидуальности и выразительности. Тогда в современном мире ее полюбят до безумия, потому что она похожа на всех и каждую, и каждая, глядя на нее, видит себя принцессой. И родится мировой миф конца XX века, сопровождаемый какой-то особой желтизной журналистских публикаций, невыносимо сладкими писаниями бесчисленных поклонниц леди Ди, любовными историями с капитанами, принцами и аль-Файедами и благостными картинками благотворительной деятельности, с изумляющей точностью отмеченными "бессмертной пошлостью людской".
Популярность Владимира Путина того же замеса. Он чем-то похож на каждого из нас, и каждый видит в нем что-то свое. Правда, существует в этом чувстве полного единения и другой, только наш мотив, возникающий из того, что российские граждане любят президента Путина не без некоторого чувства превосходства: вспомним ставшие уже многочисленными анекдоты о Путине. Самих же себя они осознают только незаурядными личностями, потому что в России, как отметил почти 200 лет назад наш светлый гений, "мы все глядим в Наполеоны".
Но есть еще один, более глубокий сюжет в этой истории, связанный, как водится у нас на Руси в последние столетия, с великой русской литературой и отражающий подсознательную и иррациональную сторону народного чувства к Владимиру Путину. Внимательный и понимающий толк в эстетике наблюдатель должен без труда заметить в нашем президенте черты главного персонажа гениальной гоголевской "Шинели". Более того, в каком-то смысле президент Владимир Владимирович Путин — это Акакий Акакиевич Башмачкин, достигший вершины власти. Не верите? Тогда накиньте на Владимира Путина старую, обветшавшую, всю в заплатах шинель Акакия Акакиевича и бросьте его в холодные кварталы северной столицы. И пронзительное чувство жалости к маленькому и беззащитному человеку охватит вас. Или вспомните проход Владимира Путина во время первой инаугурации. Чем не Акакий Башмачкин в новой шинели? "Между тем Акакий Акакиевич шел в самом праздничном расположении всех чувств. Он чувствовал всякий миг минуты, что на плечах его новая шинель, и несколько раз даже усмехнулся от внутреннего удовольствия". А Владимир Путин в минуту гнева? Его тирада: "В связи с рассматриваемым делом ЮКОСа никаких обобщений, аналогий, прецедентов, тем более связанных с итогами приватизации, не будет. Поэтому все спекуляции и истерики на этот счет просил бы прекратить, а правительство прошу в эту дискуссию не втягиваться", сопровождаемая судорожным и отрывистым перелистыванием листиков блокнота, живо напоминает другое место "Шинели", когда Акакий Акакиевич, "наконец, даже сквернохульничал, произнося самые страшные слова, так что старушка хозяйка даже крестилась, отроду не слыхав от него ничего подобного, тем более что слова эти следовали непосредственно за словом 'Ваше превосходительство'".
"Я буду голосовать за Путина",— сообщил один из патриархов российской культуры Марк Захаров в интервью "Московским новостям". Было немного странно услышать такое заявление от человека, экранизировавшего в свое время самую безжалостную сказку Евгения Шварца. Но, возможно, всем известная мудрость Марка Анатольевича и здесь взяла свое. Возможно, произнося подобное, он видел в лице президента России лицо человека, который, когда его окрестили, "заплакал и сделал такую гримасу, как будто предчувствовал, что будет титулярный советник".
Дмитрий Квон, профессор НГУ